сонаты севера

Неважно, сколько ошибок было совершено, какая мелодия была сыграна в этой жизни, материнская колыбельная всегда будет литься из детства. Потому, важно не само количество ошибок , а суть того, что именно из них извлечено. В мире не имеет смысла даже любовь. Но тем не менее, тебя нужно проводить в последний путь, любимый. Скажи, если родители дают своим детям жизнь, то разве они не должны дать и ее смысл? Что будет, если неодушевленному предмету дать собственную волю? Результат непредсказуем и не зависит от нас. Спи спокойно, любимый. В тишине холодных звезд, в глубинах морских вод. Я больше не стану обременять тебя бессмысленными вопросами бытия. Мертвому они уже ни к чему. И тебе теперь тоже, просто засыпай под шум прекрасных олеандр и кипарисов. Под шум нашего сада, что, как и ты, теперь покоится в глубинах моря. Все еще стоит на вершине грозной скалы тот пустынный замок, в котором никто не живет. Ласточкино гнездо, так он был прозван в народе. Ласточка – вестник счастья, прихода весны. Но, увы, этот замок стал лишь вестником беды. Произошло это так давно, что никто уже и не помнит настоящей правды. Он был простым музыкантом, изгнанным из своей родины за убийство. Изгоем, но совершенно невиновным. Просто люди оклеветали его, и в итоге безызвестный скрипач забыл даже собственное имя. Убитый горем, он день и ночь шел по выжженной солнцем земле в поисках своего пристанища. Но нигде такого места не находилось. Всюду он был чужак, всюду каждый боролся за свой кусок хлеба и участок земли, не желая помочь ближнему своему. Такими были корни этих людей, их нельзя было вырвать, подобно самому старому дереву на земле. Однажды, он увидел одинокий замок и решил остаться там. Под шум прекрасных олеандр с кипарисами. С одной стороны замок был окружен горами, а с другой – неукротимой водной стихией, неистово бьющей веками по скалам и берегам. Скрипач остался там: всегда играть печальную мелодию о разбитой жизни и сожаленьях. А она? Даже место ее рождения было неизвестно. Она просто брела по нагретым солнышком камням, пристально всматриваясь в горизонт. Она брела босыми ногами по прозрачной глади воды и улыбалась. В этой улыбке было столько жизни, столько тепла. Юная особа тоже выглядела сломленной, чем-то разбитой и оказалась у нового берега, чтобы все начать сначала. Она тоже осталась в замке. Эти двое стали друг для друга опорой общего одиночества и изгнания. Каждый вечер, при заходе солнца, он играл свою мелодию, а она, сложив руки, просто слушала. Слушала так, как давно никто не слушал. И сад шептал своими ветвями, разнося по воздуху упоительный аромат цветов. Небо окрашивалось в нежный кремовый оттенок, а над горами собирались тучи, и казалось, будто пылает целый мир. А они, два изгнанника мира, здесь, и всеобщее зарево мира никогда не коснется их. - Когда-то здесь в море бросались ласточки. Но это наше гнездо. Наше ласточкино гнездо. Почему? Ведь мы оба предвестники нового начала. Она нарекла его новым именем, таким же простым, как и было все вокруг – Небо. Небо, вновь нашедшее свой смысл. Он научился заново улыбаться, ее улыбкой, полной света и радости. И скрипка зазвучала мелодией весенних колокольчиков. Под ними бушевало море, ударяясь о скалы, гремел гром. И тяжелые капли дождя опускались на землю. Странница выбежала из своей комнаты, заворожено глядя на открывающуюся ей панораму мира. Море во всей своей ярости, во всей своей силе. От порывов ветра в воздух поднимались лепестки цветов, уносимые в море. Сад шумел ветвями: сад тоже был во всей ярости, подобно морю, зеленому морю со спелыми плодами. Холодный ветер ударил ей в лицо, развевая волосы, поднимая юбки платья. А море бешено ударяло о скалы. - Не стой здесь, промокнешь ведь. - Смотри, вот она, ярость ! Прекраснейшее из зрелищ. Тогда он аккуратно поднял ее на руки, затем поставил на одну из опор, крепко прижимая к себе. Свалится здесь и сейчас, в глубины… Она смеялась, подставляя свое тело бешеному порву ветра, она смеялась. Как же хрупко людское тело! Как же легко его сломать! А она сама? Разве она сама уже не сломанный механизм в руках всесильного Господа Бога? Бога? Какое же безрассудство приравнивать себя к нему. - Смотри, Небо, и запоминай. Любуйся, Небо, ведь такое может больше никогда не повториться. Тогда он впервые почувствовал себя живым: прижимая тонкое тело странницы к себе, глядя на величие того, что непостижимо. Человек не властитель этого, нет. Ему дано лишь тщетное мгновенье прикоснутся. Быть живым, чувствовать, что ты все еще жив. Разве это не счастье? Он должен был давным-давно быть отдан земле, но все еще жив. Нет, они живы. В ее словах... скрыта истина того, что нужно жить так, чтобы каждая секунда была незабываемой, ведь она больше никогда не сможет повториться, и есть люди, которых ты тоже больше никогда не встретишь. - Я люблю тебя, люблю, - шептал скрипач, но она не слышала его слов, касаясь неба. По-настоящему касаясь. Кто она? Простая безумная? Или человек, отчаявшийся искать будущее. Непостижимо. Он учил играть ее на скрипке. Постепенно, чтобы самому навеки связать ее музыкой и собой. Чтобы связать ее, пока она не ушла. Чтобы связать ее, хотя бы с жизнью. Девушка сжимала смычок скрипки в руке, каждый раз играя одну и ту же мелодию, силясь ее запомнить. Но ее игру прервал внезапный вопрос задумчивого Неба: - Скажи, а ты бы могла полюбить меня? Девушка лишь загадочно улыбнулась, откладывая в сторону смычок и саму скрипку. Начинался легкий дождик после знойной жары ушедшего дня. Она взяла юношу за руку и повела вниз, к самому низу скалы. Она никогда не называла своего имени, да и он не спрашивал. Имя... разве оно так важно? Капельки дождя падали в море, словно чей-то рассыпанный жемчуг. Ее рука была прохладной, как наступающая ночь. - Что ты будешь делать? - Молчи, Небо, просто молчи. Наша душа – коробка с пыльными фотографиями, а потому и запоминай. Запоминай все, что видишь. На вершине шелестели олеандры своими закатными цветами. Кедры, кипарисы. Весь сад пребывал в легкой полудреме и беспечности. Девушка сняла с себя платье и с разбегу кинулась к волнам моря , куда падал дождь, наполняя собой большой океан. Где-то показались уже первые звезды. Она вновь смеялась, подставляя свое ослепительное тело дождю, поднимая руки к небу, к звездам, что-то крича и заливаясь звонким смехом. Этот смех отдавался внутри него самого, будто это он подставлял руки дождю, будто это он сам сейчас среди всех волн. И это над ним звезды водят свой хоровод. Он крепко сжимал ее руку, когда они возвращались назад. Домой, в свой замок. К себе домой. Его странница была безумно счастлива, говорила без умолку. Небо жадно слушал, жадно впитывал в себя этот миг. Если бы она только могла его полюбить. Пускай, он будет любить за двоих. Пускай. Она вернула ему этот мир. Свет этого мира. Он не вправе требовать от нее большего. Девушка в это время еще что-то увлеченно рассказывала, но он уже не слушал, внезапно остановившись. - Живи, пожалуйста. - Небо? Все случилось мгновенно: скала обвалилась практически в том месте, где на ступенях стояла девушка, загребая с собой музыканта и прекрасный сад за замком. Сад с олеандрами, кипарисами и кедрами, шумящий под порывами ветра и сливающийся своей песнью с шумом морского прибоя. - Небо? Теперь это был вопрос, обращенный к пустоте. Тепло его руки еще осталось, но его самого… - Небо!!! - девушка пронзительно закричала, хватая руками воздух. Хватаясь руками за голову. Что за ужас? Небо обрушилось на нее, целое небо. Зачем же так жестоко? Это расплата за то, что мы сами к тебе жестоки? Правда, Земля? Слезы обожгли лицо. Сломана. Опять сломана. Девушка мгновенно побежала по ступеням наверх, туда, где недавно оставила скрипку. Она с жадностью схватила инструмент и принялась играть. Звучащая мелодия инструмента, бешеный порыв ветра, звуки дождя и волны, бьющиеся о скалы, - все это сплелось в дивную симфонию утраты, скорби. Последнюю симфонию о Небе, о Ласточкином гнезде и самой ласточке, выпавшей из этого гнезда. Гостья играла, не останавливаясь, слезы лились из бесконечного океана глаз. Один из столбов, подпирающих их общее одиночество, рухнул. И вся тяжесть этого навалилась на нее. Странница не могла остановиться, играя почти безумно ту мелодию, которой он успел научить ее. - Ты хотел, чтобы я любила тебя? Я люблю, но только вот толку? Толку, что тебя положат в деревянный ящик, обитый досками, и отдадут земле. Живым ты не станешь от этого. Радуйся, что избежал подобной участи. Радуйся, Небо. Она опустила смычок скрипки и подошла к самой опоре крыши замка, застывшим взором глядя на успокоившуюся поверхность воды. - Смерть не несет в себе ничего. Вот ты был и потом тебя уже нет. Девушка улыбнулась, совсем немного печальной улыбкой. - Даже потеряв, мы не перестаем ждать. Вечных олеандр больше нет в этом мире, как и прекрасного сада. Ты похоронен под ним, мой любимый. Он вечно будет оберегать твой сон. Может быть, в этих глубинах ты однажды снова откроешь глаза.