Женщина Французской Революции

Едет царевич задумчив прочь, Будет он помнить про царскую дочь. «Морская царевна» М.Ю. Лермонтов

— Вот умора! У нее сегодня наряд еще хлеще, чем вчера! — Эй, Рика, из цирка сбежала?! — Скорее из психушки! — Какой хвост, я сейчас лопну! Рика еще выше вскинула голову и придала лицу самое высокомерное выражение, на какое только была способна. Пусть смеются! Над людьми, которые выделяются из серой массы, всегда потешаются. На самом деле остальные просто завидуют. Им не хватает смелости проявить свою индивидуальность, вот они и плюются ядом. Но Рика не боится, сколько бы они ни смеялись и ни тыкали в нее пальцем, она будет носить свои платья. Только в необычных пышных нарядах она чувствовала себя человеком. Личностью. — Вы посмотрите на перья на шляпе! Павлина обдирала, Рика? — А вырез, гляньте только, чуваки! Я б вдул! — Детка, иди к нам! Рика с трудом смогла сохранить невозмутимость. Как же хотелось повернуться и побежать. Что-то ударилось о ее широкий кринолин. Банановая кожура. Значит, сегодня к сквернословию добавится обстрел. Ничего, она выдержит. В воздухе просвистело еще что-то. Краем глаза Рика заметила, что это помидор, но не ускорила шаг. Ха, они ее не запугают! И у нее есть, чем отстирать любые пятна! Но вдруг между ней и веселящейся толпой встала чья-то фигура. Рика удивленно вскинула брови, узнав Икки из своего класса. Помидор попал точно в фалду его пиджака и с чавкающим звуком упал на землю. — Вы не пострадали, принцесса? — вкрадчивым тоном спросил Икки. Ага, еще один любитель подшутить, только на этот раз более тонко. Рика скользнула по нему самым пренебрежительным из своих пренебрежительных взглядов. Они учились с Икки в одном классе с начальной школы, но Рика с ним почти не разговаривала. Его вечно окружала визжащая толпа девчонок. Типичный смазливый Казанова. Хотя фигура у него была идеальна для модели: длинные ноги, талия. Рика бы сшила для него сюртук, ему бы пошел стиль викторианской эпохи. Но она ничего не будет шить этому смазливому ублюдку. Рика отвернулась и собралась гордо удалиться, но Икки вдруг поймал ее руку и, прежде чем Рика ее вырвала, запечатлел на тыльной стороне ладони легкий поцелуй. Собравшаяся толпа зашумела, кто-то засмеялся, какие-то девушки возмущенно закричали. Рика заледенела. — Ты выглядишь, как дама из восемнадцатого века, я просто не мог удержаться, — с невинным видом сообщил Икки. — Я вдохновлялась скорее модой Французской Революции, — пробормотала Рика, сама не понимая, зачем это говорит. Вряд ли Икки интересно, чем она вдохновлялась. Но он взглянул на нее с любопытством. — Ты сама придумываешь свои наряды? Может, даже шьешь сама? Рика просто кивнула, все еще не понимая, издевается он или серьезно интересуется. — О-о-о, всегда восхищался теми, кто умеет что-то делать руками, — проворковал Икки и вдруг подмигнул. — Возможно, ты когда-нибудь сошьешь наряд и для меня? К Рике, наконец, вернулось самообладание. Взмахнув узорчатым веером, она обронила: — Возможно… Уже в классе, раздумывая о случившемся во время скучнейшего урока японской истории, Рика поняла, что Икки разговаривал с ней подчеркнуто громким голосом. Чтобы все услышали. Чтобы дать всем понять, что он — первый красавчик школы — не чурается чудачки в шляпе с перьями. Рика уставилась на идеально прямую спину Икки, сидящего за партой впереди. Она действительно очень хотела сшить для него самый прекрасный костюм в мире. Позже, поговорив с фанатками Икки, Рика узнала, что его взгляд очаровывает любую девушку. Похоже, он тоже был странным, как и она, пусть и в другом смысле. Но Рика была уверена: она стала думать о нем постоянно не потому, что заглянула в его глаза… Подчинить себе его фан-клуб оказалось несложно. Рика просто предложила им план, как можно заполучить Икки хотя бы ненадолго. Удивительно, что они сами до этого не додумались. Дуры. Правила были просты. Ходить на свидания с Икки могли только члены фан-клуба, от остальных девиц, жаждущих его внимания, клуб избавлялся. Встречаться с ним можно было только три месяца. И каждый день необходимо было подавать рапорт с подробным описанием того, чем вы занимались на свидании. Даже секса. Рика внимательно следила за исполнением всех правил, но сама никогда не пыталась сблизиться с Икки. Божество должно оставаться недосягаемым. А она будет следить за тем, чтобы ни одна из его поклонниц не стала особенной. Не осквернила его идеальную красоту. Все рапорты Рика просматривала лично. Иногда, читая в полумраке своей комнаты описание жаркой ночи, она неистово ласкала себя… Все шло хорошо. Пока не появилась эта сучка. Что Икки нашел в ней? Особой красотой она не отличалась. Смазливая, не более. Ни грамма обаяния. Никакой индивидуальности. Серая посредственность. Почему? Почему? Почему? Эта бледная немочь нравилась Икки, Рика видела это. Пока она состояла в фан-клубе и отправляла ежедневный отчет, Рика терпела. Но затем отчеты прекратились. И Икки будто бы еще больше привязался к ней. Тогда Рика решилась на крайние меры. От сучки нужно избавиться. Однако подстроить несчастный случай не получилось. Икки догадался и спас девицу. А затем все стало еще хуже. Он заявил, что немочь — его девушка, и клуб должен с этим смириться. Его девушка. Он будет обнимать только ее. Он будет шептать ей ласковые слова. Она будет касаться его. Рика не могла с этим смириться. Ни за что! *** Икки чувствовал себя как после знатной попойки. В висках пульсировала ноющая боль, голова будто стала чугунной. В теле такая слабость, что даже веки удалось поднять с трудом. Он осмотрелся, пытаясь понять, где находится. Мысли вяло скользили внутри черепной коробки, не желая складываться в единую картину. От попыток думать виски ломило еще сильнее. Это его комната? Не похоже. В его комнате на стенах не висели фотографии моделей в причудливых платьях. Не стояли в ряд манекены. Икки вздрогнул, когда заметил сваленные грудой в углу части тел: головы, руки, ноги. На один жуткий миг ему показалось, что они — настоящие. Но нет, конечно же, это просто части манекенов. Это точно не его комната. Тогда где он, черт возьми? Икки перевел взгляд на свои руки. Моргнул. Нет, ему не показалось. Его запястья были привязаны к подлокотникам деревянного кресла! Он то думал, что не чувствует рук из-за слабости. Пошевелившись (что вызвало волну боли в голове), Икки понял, что его щиколотки привязаны к ножкам кресла. Более того, продолжая рассматривать себя, Икки сообразил, что одет вовсе не в ту одежду, в которой вчера вышел из дома. На нем был довольно неудобный парчовый камзол, белоснежная рубашка с пышными кружевными манжетами и воротником, обтягивающие панталоны с бантиками на лодыжках и старомодные ботинки с украшенными стразами пряжками. Наряд кавалера из восемнадцатого века. Да уж, похоже, он вчера надрался до того, что дело кончилось продвинутыми играми. Надо вспомнить, что же произошло. Стараясь не обращать внимания на головную боль, Икки попытался продраться через смутные образы в голове. Так. Кажется, вчера он пил кофе с Рикой. Она жалобно умоляла о встрече, чтобы еще раз просить прощения. Женские слезы всегда трогали Икки, поэтому он согласился. Они сидели в кафе, разговаривали. А потом — темнота. Рика! Стерва подсыпала ему что-то в кофе! Теперь понятно, почему раскалывается голова и слабость в теле! И это ее комната. Все сходится, она ведь модистка. Икки передернуло, кода он понял, что Рика еще и переодела его в один из своих «шедевров». Она раздевала его, наряжала, как одного из своих манекенов! К горлу подкатила тошнота, наверняка вызванная вовсе не выпитым кофе со снотворным. Происходящее казалось нереальным. Эпизодом какого-то триллера. Вот сейчас кто-нибудь переключит канал и все закончится. Икки зажмурился, досчитал до десяти и снова открыл глаза. Естественно ничего не изменилось. В отчаянии, Икки задергался, пытаясь ослабить веревки, но в итоге еще сильнее их затянул. «Так, успокойся, — приказал он себе. — Паника ничем не поможет». Поможет холодная голова. Нужно попытаться как-то уболтать Рику, заставить снять веревки, а уж там он с ней справится. В конце концов, он мужчина, он сильнее. Жаль, что на Рику не действует его гипнотический взгляд. Впервые Икки нуждался в этой способности, которую так ненавидел, и надо же — она его подвела. Будто в ответ на его лихорадочные мысли, ведущая в комнату дверь приоткрылась, и вошла Рика. В полумраке ее лицо на миг показалось Икки совершенно незнакомым. Вздрогнув, он постарался успокоиться и даже изобразил жалкую пародию на свою обычную обворожительную улыбку. — Рика, дорогая, если ты хотела позвать меня в гости, вовсе не нужно было прибегать к столь экстремальным способам. Достаточно было просто пригласить. Она молчала так долго, что Икки уже решил, будто она вообще не собирается с ним разговаривать. — Ты бы не пришел. — Голос Рики звучал глуше и казался более низким, чем обычно. — Конечно, пришел, ведь мы же друзья, — как можно мягче постарался произнести Икки, хотя на самом деле ему хотелось орать и осыпать Рику всеми известными ему ругательствами. — С тех пор, как появилась эта сучка, мы больше не друзья, — горько произнесла Рика и добавила с такой болью, что Икки мороз продрал по коже. — Почему она?! Почему?! В ней ведь нет ничего особенного! Ни рожи, ни кожи, ни мозгов! Обычная безликая пустышка! Почему ты выбрал именно ее? — На нее не действует мой взгляд. — Икки ответил честно, придумать удачную ложь он все равно бы не смог. — На меня он тоже не действует, — бросила Рика. Что Икки мог на это сказать? Да, из всех встреченных девушек именно Рика была первой, на которую не подействовал его взгляд. Но Икки не почувствовал к ней влечения, как к Химеко. Возможно, дело было в том, что Рика — слишком экстравагантная, странная. Возможно, в Химеко Икки как раз привлекла ее обычность. Кто знает. — Нельзя понять, почему возникает любовь. Но с помощью похищения ты от меня ее точно не добьешься. — Икки красноречиво кивнул на связанные руки. Он надеялся, что Рику еще удастся вразумить. Не совсем же она с катушек съехала. — Отпусти меня и, клянусь, я все забуду. Мы снова станем друзьями… Взгляд Рики заставил его подавиться словами. Определенно, говорить с ней было уже бесполезно. — Нет, — только и произнесла она, будто уронила тяжелый камень. — Прекрати дурить! — не выдержав, рявкнул Икки. — Полиция тебя быстро найдет! Тебя отправят в психушку! В ответ Рика только расхохоталась. — Мне уже все равно. Плавным движением, напомнившим Икки о крадущейся в джунглях пантере, она подошла к нему совсем близко. Рика протянула руку, он попытался отвернуться, но она все равно успела прижать ладонь к его щеке. Икки будто током ударило, по телу прошла дрожь отвращения. — Ты больная психопатка! — крикнул он. — Я не отдам тебя сучке Химеко… — Связыванием тебе ничего не добиться! — Посмотрим… Икки пытался дернуться в сторону, но Рика с неожиданной силой схватила его за голову, заставляя оставаться на месте. Рика больно сжимала его щеки, так что ныли зубы. Он дергался, вырываясь, но она держала крепко и, склонившись к нему, накрыла его губы своими. К горлу Икки подкатила тошнота, он плотно сжал губы. С ним никогда еще не происходило ничего более отвратительного, и разум подсказал, что это еще только начало. Ему казалось, прошла целая вечность, прежде чем Рика оторвалась от него. Икки тут же вдохнул побольше воздуха. В голову пришла мысль, что, возможно, не стоит подавлять тошноту, а выплеснуть остатки обеда на этот вычурный камзол, в который его нарядила Рика. Он бросил не нее полный ненависти взгляд, но она только улыбнулась и облизала губы, будто после сладкой трапезы. — В ярости ты еще красивее. — Больная стерва. Рика было снова протянула к нему руку, но тут раздался стук в дверь. — Помогите! — забыв о мужской гордости, что было сил заорал Икки. — Меня похитили! — Икки, это ты? — донесся голос Кента. — Икки-сан! — а вот это уже Химеко. Хвала небесам, они нашли его! — Я здесь! — крикнул Икки. Судя по грохоту, Кент начал выламывать дверь. Рика бросила в коридор яростный взгляд, а затем рванулась к столику в углу, где лежали швейные принадлежности. В ее руках сверкнули ножницы, Икки похолодел. С психички станется перерезать ему горло! Подтверждая его догадки, Рика рванулась к Икке с ножницами. Он из всех сил качнулся назад, стул опрокинулся, и только это и спасло Икки. Ножницы промелькнули в воздухе точно там, где находилась его голова. Послышался треск дерева, затем топот и над собой Икки увидел испуганное лицо Химеко. Причитая, она развязала Икки, помогла ему сесть. Только тогда он увидел Рику. Ее крепко держал за руки Кент. Она встретилась с Икки взглядом, и в ее глазах он не увидел страха или раскаяния, а лишь мрачное торжество. Значение этого взгляда Икки понял гораздо-гораздо позже, когда Рика уже давно находилась в лечебнице, а он счастливо жил с любимой девушкой. Вот в этом и была проблема. Каждый раз, обнимая Химеко, Икки видел перед глазами ухмыляющееся лицо Рики. Говоря Химеко слова любви, он слышал глухой голос, шепчущий «Ты принадлежишь мне». Он не любил Рику, даже ненавидел. Но не мог ее забыть. *** В лечебнице для душевнобольных пациентка Рика Мияхара считалась очень тихой. Большую часть времени она проводила за шитьем и даже соглашалась делать наряды для других пациенток и персонала. Но если кто-то пытался дотронуться до потрясающей красоты мужских костюмов, которые она шила, тихая Рика впадала в бешенство. — Эта одежда только для Икки-сама! — кричала она. Она знала, он будет помнить ее, и надеялась на встречу. Возможно, ей действительно стоило родиться в эпоху Французской Революции, когда люди действовали, подчиняясь своей страсти, а женщины перерезали плещущимся в кровавой ванне диктаторам горло.