Часть 1
27 апреля 2019 г. в 19:33
— Вот, не побрезгуйте, — Эдвард распахнул необъятную холщовую сумку. Из ее недр появились копченая колбаса, туесок квашеной капусты, запеченный окорок и с десяток тугих яблок. Помявшись, Эдвард присовокупил к уже лежащему на столе веревочную сеть, полную репы. Плоды кто-то заботливо отмыл от земли, и теперь они заманчиво желтели сквозь крупные ячеи.
Фред Синистер, известный всему Шервуду как Хэрн, задумчиво оглядел внезапное продуктовое изобилие.
— С чем на этот раз?
— Дык с тем же. Демона нам изгнать бы.
— Неужто еще один пожаловал? — поразился Фред. — Медом им у вас намазано, что ли?
Сидящий в углу пещеры Робин Локсли втянул голову в плечи. Он был юноша храбрый и даже, можно сказать, отчаянный. Но любому мужеству есть предел. Одно дело, когда за тобой по пятам гонятся представители закона. Они люди служивые, им зарплату платят за то, чтобы бегали — а не за то, чтобы догоняли. Фред же Синистер, в отличие от Фемиды, был зряч на оба глаза и памятлив.
— Зачем же еще один? Тот же самый, — Эдвард еще пошарил в мешке и извлек оттуда оплетенную ивовым прутом бутыль. В глазах Фреда затеплился огонек предвкушения.
— Вернулся? И давно?
— Дык и не улетал. Вот как ваш ученик экзо… экза… цизму провел, так и сидит. С места не двигается. Даже хуже стало.
Фрэд Синистер покосился на Робина. Тот вжался в стену пещеры, в который раз мысленно давая себе зарок овладеть искусством обращения в зверя. Не в волка, конечно. Какой дурак будет обращаться в волка? Тут тебе и охотники, и крестьяне с вилами. И жрать, опять же, надо — а где ж столько мяса-то набрать? Еще и блохи… Вот жук — он дело другое. Существо мелкое, незаметное, питается нектаром. А если в подвядшем колокольчике пошуровать, то и бражки найти можно. Нектар — он же на солнце играть начинает. А форма у колокольчика способствует активному брожению. Ну и главное — маскировка. А по-ученому — мимикрия. Хочешь — веточкой прикинься, хочешь — камнем. Слился с фоном и отдыхай, нектар переваривай…
Каждый раз, как Робину случалось проколоться, он мечтал стать жуком. И каждый раз забывал о своей цели, едва только опасность отступала. Сегодня грезы о хитиновых надкрыльях были особенно притягательны.
— Ай-я-яй, — участливо поцокал языком Фред, глядя при этом не на Эдварда, а на Робина. — Намного хуже?
— Да как сказать… Песни поют, хороводы водят, заклинания творят.
— Так в прошлый раз вроде то же самое было, — удивился Фред. Действительно, именно так и звучала жалоба Эдварда, озвученная в первый его визит. Женщины Уикема, попавшие в сети дьявольского искушения, стали преступно небрежны к домашним делам. Они не готовили, не ходили за скотом, не пололи грядки, предпочитая всем этим занятиям пение и пляски. Несомненно, греховные.
— Это да… Но теперь они еще и жертвы приносят.
— Кого убили? — деловито прищурился Фред.
— Кур. Всю птицу извели, добра им не видать! Вся деревня в пухе, ровно зима началась.
— И как проходит процесс?
— Чего?
— Как жертву, говорю, приносят?
— Как-как. Обычно. Бошку на колоду — и тюк топором. И песни поют.
— И хороводы. А потом?
— А потом ощипывают, потрошат и в огонь.
— Сжигают, значит?
— Запекают. И жрут.
— И что не так?
— Сами жрут! Одно слово — одержимые! Дьявол им разум попутал, истинно говорю! Хоть бы кусок дали!
Фред скептически хмыкнул.
— Еще что?
— Дурь-траву заваривают и пьют. На лошадях голые катаются.
— И чем вы недовольны?
— Дык Бетти тоже катается! А ей восемьдесят пять стукнуло! Я ж на двор выхожу, только глаза тряпочкой завязав! Давеча на кошку наступил — весь лоб расшиб! — Эдвард осторожно ощупал красно-синюю шишку, образовавшуюся в том месте, в котором у мудрецов открывается третий глаз.
— Ясно-ясно. Еще что?
— Летают.
— На метлах?
— Нет, на метлах не стали, хотя и пробовали. Сказали, неудобно. Сейчас все больше на скамейках.
— А вы что? — по-птичьи склонил голову набок Фред. Любопытства в его лице не было. Как любой уважающий себя колдун, Фред Синистер всегда выглядел так, будто знал ответ заранее. Хотя в данном случае ошибиться было сложно. Робин сидел в дальнем углу пещеры — и даже оттуда слышал аромат тяжелого перегара, исходивший от Эдварда.
— А мы молимся!
— Ясно-ясно… Есть у меня одно средство. Погоди-ка, — Фред подошел к шкафчику и достал оттуда бутыль, покрытую толстым слоем пыли. — Вот. Десять лет берегу для особого случая. Пить на закате. Дождись, как покажется луна, стань к ней спиной, глотни и скажи: «Как луна за плечом, так беда позади. Иди, беда, в степные ворота, в лесные сени, в болотную горницу». И перекреститься не забудь.
— Не станут они это пить.
— Да не они. Это вам пить надо. По ложке в день — всем, у кого жены во власти злых чар. Понял?
— Понял… — Эдвард благоговейно принял на вытянутые руки бутыль. — Спаситель вы наш! Век благодарить будем!
Он подхватил с пола опустевшую торбу и, пятясь задом, покинул пещеру. Фред Синистер проводил его долгим взглядом и повернулся к Робину.
— Ну что. Рассказывай.
Ученик прославленного колдуна бочком выбрался из-за угла. Виновным он себя не ощущал, поскольку все сделал правильно. К ритуалу готовился добросовестно: постился, очищал энергетику. Перед делом надел новую рубаху, повязал правую руку красной ниткой, а в левый сапог положил серебряную монету. Зельем одержимых окроплял щедро, заговор прочел ровно тринадцать раз.
— Точно тринадцать? — усомнился колдун.
— Я орехи в карман насовал. Ровно тринадцать штук. Как заговор скажу, так орех и выкину.
— Молодец. Хорошо придумал. Дальше что?
— Дождался начала воплощения и поразил демона мечом.
Фред Синистер покачал головой. Красивых жестов он не понимал, считал их прихотью и излишеством. В отличие от Робина. Ученик колдуна был уверен, что любое действие должно иметь достойное оформление. Тыкать в демона обычным колуном — это же профанация! Ну и что, что ритуал требует всего лишь железа, годится хоть ржавый гвоздь? Врага рода человеческого нужно поразить достойным оружием! И что подходит для этой цели лучше, чем Альбион?
— Потом что было?
— Потом… все. Демон пропал, а бабы эти как взбесились. Такой ор подняли — хоть святых выноси.
О том, что происходило в деревне, Робин вспоминать не любил. Крикливые, хабалистые насельницы Уикема встали грудью на защиту демона. Похватав оружие — от рогачей до мокрых полотенец, они гуртом кинулись на спасителя, и спасителю пришлось отступить. Робин драпал из деревни так, что пятки сверкали. И молился только об одном: как бы не упасть. Эти бешеные догонят — в пыль истопчут. Сказано же, деревня. Никакой культуры. То ли дело монашки!
— Как я погляжу, меч не помог.
Робин виновато потупился.
— И почему, как ты считаешь?
— Да кто его знает? Все правильно делал! В аббатстве отлично сработало! А тут… Дуры бесноватые!
— Эхе-хе… — Фред достал из-под стола бутылку хмуринуса, плеснул в стакан и полюбовался на свет. — Здоровый ты парень. Герой Шервуда. А мозгов как не было, так и нет.
— Почему это?
— Потому что не думаешь! — отрубил Фред и одним махом опрокинул стакан. Налил еще, помолчал. — Ну вот сам погляди. В аббатстве что было?
— Демон! — буркнул раозбидевшийся на несправедливые попреки Робин — С вот такенными рогами!
— Рога-а-а-а-ами! — передразнил Фред. — А кроме рогов что?
— Что?
— Монашки там были, Робин! Монашки! Женщины тихие, интеллигентные, одинокие. Делать им особо нечего. Сидят в кельях, молятся, на пяльцах вышивают, цветы растят. Что это значит?
— С жиру бесятся, дуры.
— Близко, но не точно. Скучно им там, Робин. Одиноко. А мужика не приведи — враз из монастыря вылетишь. И куда потом? Вот они и придумали: демона вызвать. Вроде и мужик под боком, вроде и не виноваты. Одержимые, что с них взять.
— Так в деревне же…
— Не перебивай. Вызвали монашки демона, а тут ты явился. Рубашка мокрая, в глазах огонь. Конечно, девицы концентрацию потеряли. Отвлеклись. А какое колдовство без внимания? Пшик, а не колдовство. Да и энергетика уже не та была. Там же половина девиц о демоне забыла, как тебя увидела. Кому нужен призрачный мужик с рогами, когда вот он — нормальный? И поговорить, и спинку потереть в бане, и ночью обнять. Да если бы ты экзорцизм не провел, демон сам бы через десять минут развоплотился. За ненадобностью.
— А в деревне? — упавшим голосом спросил Робин.
— А в деревне — другое. В деревне, Робин, мужики в запой ушли. На неделю. Вот бабы-то и взбесились. Гони ты демона, не гони — они его все равно обратно тянуть будут. Потому что причина-то никуда не делась. Ну вот представь. Изгнал ты демона. Приходит Марта или там Лиззи домой — и что видит? Очаг потух. Дети грязные. Белье нестирано. Корова недоена. Грядки все лебедой поросли. И мужик на сеновале спит — отдыхает. И что ей делать?
Робин задумался. Действительно, получалось, что деваться этой самой Марте или Лиззи некуда. Не к священнику же идти. Там кроме молитвы и поста советов нет. А с демоном — и песни, и пляски, и курятина жареная.
— Ты еще вот что учти. Когда мужик в запой уходит, он телом слабеет. А о мужской силе демонов легенды ходят.
— Так они же рогатые!
— И что? Любовь зла. Полюбишь и Рогатого. Сера — не перегар, принюхаться можно. Или там мятой его натереть. В чабреце искупать. Женщины — они на выдумки мастерицы.
— Так что? Нет Уикему спасения?! Погибнет же деревня! Пропадет!
— Почему пропадет? Я Эдварду лекарство дал. Мощнейшее зелье. Первое средство от пьянки. Пять дней по столовой ложке пьешь — на шестой на алкоголь смотреть на можешь. Мужики протрезвеют, за ум возьмутся. А там, глядишь, через недельку и демон развоплотится за ненадобностью. Пять лет у меня это средство пылилось — не знал, куда девать. Уже выкинуть хотел. А ведь пригодилось же!