Не нарушая правил

…Вокруг царила суматоха, но Варвара Егоровна Широких-Рубежанская, молодой хирург, которая, по всеобщему мнению, имела «большое будущее», пропускала все это мимо себя. Она сосредоточенно мыла руки, и периодически поглядывала через круглое окошко в оперблок, где готовили к срочной операции мужчину. Варя на бегу выслушала отчет «скоропошников» о характере ранения и проведенной реанимации. Проникающее ранение грудной клетки в результате огнестрельного ранения, значительная кровопотеря, в сознание не приходил… Девушка в общих чертах представила картину, но утешительного было мало. Слишком много времени прошло после ранения… На один короткий миг ее сковал страх, но Варвара сделала глубокий вдох и аккуратно продела руки в стерильные перчатки, которые ей подготовила сестра. - Варвара Егоровна, он готов, - дверь в операционную приоткрылась, пропуская доктора к пациенту. Варя задержалась еще на один короткий миг, пока сестра поправила на ней маску и твердым шагом прошла к столу. - Варь, ты солируешь, я всего лишь ассистент, - напротив девушки стоял высокий мужчина. Как и сама Варвара, он был в хирургической шапочке и маске, только глаза выдавали его профессиональный опыт. – Ты справишься. Стоя за операционным столом, Варвара теряла счет времени. Она не замечала усталости и каким-то непостижимым образом могла контролировать физиологические потребности собственного организма. Вот и сейчас все внимание, и умение девушки было направлено на сохранение жизни этого человека. Ее не интересовало ни кто он, ни по какой причине оказался ее пациентом. Все это отошло на задний план… Периодически она смотрела на своего наставника, и после едва заметного кивка продолжала спасать жизнь… *** Варя вышла из операционной, и устало растирая поясницу, направилась к группе людей, занявших почти все пространство. Они вели себя тихо, учитывая позднее время, но не нужно иметь много ума, чтоб сделать вполне конкретные выводы об этих личностях. - Доброй ночи, - девушка остановилась возле одного из мужчин и тот встал. Варе пришлось поднять голову, чтоб сохранить зрительный контакт. – Операция закончена. То, что пациент еще жив говорит о том, что прошла она успешно. Но… - Когда его можно увидеть? – собеседник довольно ощутимо схвати ее за предплечье, и девушка выразительно покосилась на него. – Простите, - он смутился и опустился в кресло. - Вы родственник? - Друг. Майор Павел Семенов, - Паша достал книжицу удостоверения и развернул перед докторшей. - Он в коме, и давать вам хоть какую-то надежду рано… И потом, майор, ваш друг в реанимации, думаю вы понимаете, что ни о каких встречах, а тем боле допросах и беседах не может быть и речи, - доктор развернулась, собираясь уйти, но сделав лишь шаг остановилась, окинув колючим взглядом всю компанию: - в случае нарушения правил и распорядка больницы я буду вынуждена ограничить посещения и дежурства. Ясно? – и не дожидаясь ответа ушла. *** - Рубежанская! – голос начмеда, судя по всему, было слышно даже за пределами этажа, - я все сказал. И больше не желаю слышать от тебя по этому поводу ни единого звука. Охрана в палате Фомина останется и точка. А если тебя еще что-то смущает, я с радостью найду для тебя подходящее место. Уяснила? Тогда ступай… За всю карьеру Вари такого сложного пациента как Фомин у нее еще не было. Девушка навела справки относительно личности молодого человека, которого с таким рвением денно и нощно в обход всех правил охраняли и ничуть не удивилась, она спасла жизнь криминальному авторитету Фоме. Хотя какая разница кому, она давала клятву и просто делала свою работу. Без ложной скромности, работу свою она сделала более чем хорошо – пациент жив, хоть и в коме и девушка была уверена, что Фомин непременно очнется, его жизненные показатели постепенно улучшались. Варвара Егоровна много времени проводила в палате «вип-клиента», гораздо больше, чем требовалось от лечащего врача, и найти этому объяснение девушка не могла даже для себя. Охрана побаивалась молодую докторшу, и каждый раз, когда она входила в палату, парни старались подобраться и приосаниться, дабы не получить нагоняй от невысокой брюнетки. Очень часто девушка задерживалась после окончания смены, и вместо того чтоб идти домой к мужу, просто сидела у кровати и смотрела на опутанного датчиками Алексея. Молчаливая охрана в такие моменты ожидала снаружи, не впуская в палату никого, включая важного начмеда и заведующего отделением. Даже между собой парни не шутили по поводу такого внимания к их шефу, уж слишком трогательно в такие моменты выглядела строгая доктор Широких-Рубежанская. *** Алексей медленно приходил в себя. Сначала очнулось его сознание, просигналив своему хозяину, что он жив и находится ещё на этом свете, потом он медленно открыл глаза и увидел высокий белый потолок. Вместе с этим в его голове взорвалась настоящая какофония звуков: писк, щелчки, обрывки фраз, еще что-то что… Появилось желание снова провалиться в спасительную темноту и тишину, но кто-то активно не давал ему это сделать. Глаза резануло яркой вспышкой света, да так сильно, что пришлось зажмуриться. - Вот и хорошо, - услышал он тихий голос, - так и нужно. Его лица касались руки, определенно женские, теплые и смутно знакомые. Откуда взялось это чувство, Фома не знал, но очень хотел понять. Он сделал над собой усилие и открыл глаза. Поначалу это даже нельзя было назвать взглядом, во всяком случае – осмысленным точно нет. Зеницы были сильно расширены и создавалось впечатление что смотрит он просто в мутный туман. Но постепенно фокус возвращался, и Фома увидел склоненное над собой симпатичное женское личико в обрамлении темных волос. - С возвращением, Алексей Леонидович, - прошептала девушка и Леше показалось что ее голос дрогнул. Но скорее всего это была лишь иллюзия, потому что дальше доктор бесцеремонно проводила осмотр, ни в малейшей степени, не заботясь о пациенте, по мнению самого пациента. Фома быстро восстанавливался, охрана теперь переместилась к сестринскому посту и не отсвечивала. Варвара даже разрешила посещения, правда сделала это неохотно, и очень скоро пожалела о своем решении. Это было иррационально и не поддавалось объяснению и логике, но девушке не нравилось такое количество людей в палате Фомина. Его навещали часто, приходили в основном мужчины, разного возраста и разной представительности, но бывали и женщины. Vip-палата, в которой находился Алексей Леонидович располагалась в самом конце коридора, давая некое чувство уединения. Варя знала, что ему предлагали другу клинику, другого, более опытного доктора, но Фомин отказался, пожелав остаться «в надежных руках доктора, что вернула его к жизни». Широких-Рубежанской всей этой информации знать не полагалось, но она знала. Несомненно, ей было приятно, вот только ей были не понятны мотивы этого мужчины. Варя предпочла идти путем наименьшего сопротивления, и просто не обращать внимания. Хотя делать это с каждым днем было все сложнее. Нет, Алексей Леонидович был примерным пациентом, и ничего лишнего себе не позволял. А вот невербально… Его глаза, жесты, интонации голоса… Да Варвара Егоровна едва не краснела, когда ловила на себе взгляд глубоких карих глаз. Но это все могло быть и плодом ее фантазии. Зря, ой зря не согласился Фомин на другую клинику… Во время очередного обхода Варя застала у Фомы женщину. Вообще-то, часы посещений еще не начались, но кто она такая чтоб указывать что-то своему пациенту с фамилией Фомин. Пробовала, в результате имела занимательную беседу с собственным свекром, который по стечению обстоятельств являлся заведующим отделения. Оказывается, начмед лично распорядился относительно графика посещений, и не стоит мешать такому занятому человеку. Посетительницу Варя узнала, и даже не удивилась присутствию жены лучшего друга. Вот только жены друзей не сидят так близко, не касаются так, и уж точно не воркуют…А сам Алексей Леонидович выглядел комично в своем смущении. Но личная жизнь этих людей доктора не касалась, и не ей их судить. Только противно вдруг стало, словно переворошила кучу чужого очень грязного белья… *** … Варя на негнущихся ногах добрела до конца коридора своего отделения и тяжело опустилась в единственное кресло. Его сюда поставили тоже по личному распоряжению зав. по медицинской части, но сейчас девушку это даже не раздражало. Ей было все равно. Внутри было пусто, словно выкачали весь воздух, глаза болели, а руки мелко дрожали. Горло противно саднило от невыплаканных слез бессилия. Дурацкое стечение обстоятельств, слепая материнская любовь и как следствие мертвый мальчик. А ведь это был даже не ее пациент… У нее на столе он оказался почти случайно, если эти самые случайности бывают в хирургии. Глухой стон все же сорвался с губ, и Варя сжала зубами собственный кулак, боясь, что ее кто-то заметит. Но поздно, дверь vip-палаты отворилась почти бесшумно и на ее плечи опустились теплые ладони. - Вставай, Варя, пойдем. Не здесь… - Алексей говорил тихо, но при этом настойчиво тянул ее в палату. Девушка, не сопротивляясь, последовала за ним. Куда и зачем было не важно. Главное не остаться одной. – Вот, а теперь можешь плакать, - ей в руки втиснули стакан с водой и девушка жадно пила, стуча зубами о стекло и расплескивая воду. Леша мягко отобрал стакан и держал, пока Варя не убрала его руку. – Теперь говори… И она говорила, глотала слова вместе со слезами, но рассказала о том, что у нее на столе умер пациент, ребенок. Мальчишка, которому мать всего лишь дала пить после операции, что естественно строго настрого запретили врачи. - Леша, вот такая она материнская любовь… Слепая, глупая, жестокая… а у меня теперь кладбище… - девушка громко и очень некрасиво шмыгнула носом, и удобнее устроила голову на мужском плече. Она и сама не заметила, как оказалась в крепких мужских объятиях. Чужих, но таких необходимых ей сейчас. - Варюша, кладбище есть у каждого доктора. Это страшная, но неотъемлемая часть вашей работы. Тебе так тяжело, потому что это ребенок, и потому что первый на твоем кладбище. И не вини себя, не смей. Ты сделала все что могла. Ты всегда так делаешь… - Фома говорил еще много, объясняя и успокаивая, отвлекая от тяжелых мыслей. Вот только Варя осталась в неведении относительно того, что многое из сказанного он пережил на собственном опыте. У Фомы тоже имелось свое кладбище… *** Максим Владимирович Широких был позером. Он не скрывал этого, а наоборот подчеркивал и кичился. Кич вообще был стилем его жизни. Он должен быть лучше остальных во всем. Учеба, жена, карьера, все должно соответствовать высокой планке стандарта Максима Широких. И специализацию он выбрал не случайно – лабиопластика – это ново, модно и престижно. А главное дорого. Амбиции отца на ниве наставничества пусть воплощает Варька, а ему нужен простор. Простор, уважение, обожание и отсутствие именитого папы рядом. Быть тенью, вторым номером это не для него. А день рождения собственной жены чем не повод напомнить папе о своем существовании. В отделение Максим пришел с огромным, вычурно-безвкусным букетом пошлых роз. Показательно шумно поздравил Варю, попутно упрекнув в том, что она так надолго в операционной задержалась, и отбыл, сославшись на собственную занятость. Уже на выходе громко напомнил о заказанном столике в ресторане, и попросил не опаздывать. И ни на единый миг доктор Широких не задумался о том, в каком глупом положении оказалась его жена… Варя не любила розы, особенно красные, красного и так было более чем достаточно в ее жизни. Сейчас же просто ненавидела их. Макс прекрасно знал о ее флористических вкусах, но предпочитал не учитывать интересы жены. Она смотрела на букет и вдруг ясно поняла, что они чужие люди. Живут вместе, спят в одной постели, имеют интимную жизнь, но абсолютно чужие. Варя даже не могла вспомнить, когда последний раз просто разговаривала с мужем, обсуждала его и свои дела. Они встречались за ужином, обменивались какими-то дежурными фразами и расходились, чтоб снова встретиться в кровати. Девушка с ужасом поняла, что ее это определенного момента.. Именно сегодня, в день собственного тридцатилетия она поняла, что последние пять лет жизни она по сути была соломенной вдовой при муже. Зачем? Она не знала. Но только что, вот в этот самый миг Варя приняла решение. Спонтанное, важное и единственно правильное. В кабинет к Владимиру Широких она ворвалась без стука, даже не думая о том, что у заведующего могут быть посетители. - Владимир Дмитриевич, мне нужен отпуск. А еще я развожусь с вашим сыном, - на одном дыхании выпалила Варя и только потом заметила стоявшего у окна Алексея Фомина. Девушка только вскинула голову, но не смутилась под удивлённым взглядом внимательных глаз. Фому выписали еще две недели назад, и вот только сейчас он пришел «выразить благодарность» заведующему лично. Свою корзину с фруктами Варя тоже получила, но оставила в ординаторской, чем воспользовалось все отделение. - Ты уверена? – ответом был только утвердительный кивок. – Тогда помогу, чем смогу. Давно пора. А теперь иди, пиши заявление. Сегодня ты не работник, а с завтрашнего дня в отпуске. В родительскую квартиру вернешься? - Да. Спасибо, – и девушка ушла так же стремительно, как и появилась. Широких-старший грустно улыбнулся и покачал головой. - Интересные у вас отношения с невесткой, - Фома напомнил о своем присутствии. Формально, они уже все обсудили, и можно было бы уйти, не отвлекая занятого человека, но Алексей никогда не упускал выгодных возможностей. - Она мне как дочь… - доктор повернулся к собеседнику и внимательно посмотрел на этого мужчину. То, что между Варварой и Фомой что-то происходит он заметил сразу, но не обратил внимания. А теперь с интересом ждал что же скажет бывший Варин пациент. И тот не разочаровал: - Значит именно у вас я должен просить разрешения ухаживать за ней? Это формально, и ваш запрет ничего… - Фомин, она чудесная девушка, добрая и сострадательная, не вздумай вываливать на нее дерьмо собственной жизни. Я ясно выразился? - Более чем. А теперь извините, у меня важные дела. Да и у заведующего хирургией тоже есть чем заняться, - он протянул руку и доктор крепко, гораздо крепче требуемого, пожал ее. *** В окно собственного кабинета Владимир Дмитриевич Широких наблюдал как Варвара бежала под мелким дождем к остановке. Она, как всегда, без зонта, а вызвать такси не сообразила. Наблюдал как навстречу ей шел мужчина с зонтом, они остановились посреди парковки о просто смотрели друга на друга. - Все у них получится … Уже получилось не нарушить правил…