Там, куда тебя не звали.

— Как это работает? Северус отвлекается от выдавливания какой-то склизкой пакости из чего-то непонятного, удивлённо меня оглядывая. Похоже, он настолько ушёл в себя, что в этот раз действительно забыл о моем присутствии. — Я про зелья. Как это работает? Это же тоже магия, но не в привычном её понимании, да? Ведь если, например, я сделаю всё то же самое, получится компот, максимум так себе съедобный суп, но никак не магическое зелье. Чуть приподнимаюсь, заглядывая в булькающий котёл. Третий день в Хогвартсе подходил к своему логичному финалу, а мой сон упорно не хотел прерываться. С широкой руки директора пока у меня стояло по одному сдвоенному занятию в день, чтобы была возможность подготовить материалы в свободное время, да и вообще как-то привыкнуть к стрессу. Таким образом, за два дня обнаружилось, что факультеты между собой, мягко говоря, не ладят, а дух соперничества щедро подпитывается преподавателями. Странные тут, конечно, методы обучения. Пришлось объявлять, что я не буду давать и снимать баллы, по большому счёту тем самым сказав вслух, что толка от моего и без того бессмысленного предмета ещё меньше, чем казалось раньше. Хотя на самом деле глубоко в душе закралась мысль, что с моей-то магией, если я скажу, что кому-то сколько-то баллов приписано, это будет просто сотрясением воздуха и сами баллы в часах никаким образом не увеличатся. А выживать в волшебном мире без магии не так радужно, как кажется. — Вам так важно знать, как это работает? — Маг в который раз за время нашего общения изящно выгибает левую бровь, снова давая понять, что я сморозила какую-то ерунду. Ну, действительно, мне, безмагичной, какая же разница, как работает зельеварение, если в моем исполнении это будет все равно дай бог чтоб ядовитый суп. Самоуверенности вмиг поубавилось. — Наверно… — виновато перевожу взгляд на сжимаемую в руках чашку с какой-то успокоительной смесью. Только под руку лезу да сбиваю. На этот раз профессор решил зайти с другой стороны: обычное чтение памяти тут бессильно, поэтому меня накачают какой-то бурдой, чтобы через меня можно было почувствовать магический фон, за счёт которого и произошло мое перемещение. Это как я поняла краткое объяснение того, что сейчас со мной будут делать. После моего нервного смешка в ответ, сопровождавшегося высказыванием о красочности фантазии здесь собравшихся, меня в очередной раз смерили презрительно-сочувственным взглядом и вручили кружку с тягучей тёмной жидкостью, пахнущей ромашкой, мятой и лимоном. Почему у травяного чая вдруг оказалась смолистая консистенция, я решила от греха подальше не уточнять. Да и, на удивление, эта бурда оказалась хорошо успокаивающей, поэтому уже где-то на половине чашки я впала в состояние прострации, молча следя за работой профессора и даже ни о чём не думая. Ну вот ровно до момента, когда в голове мелькнула мысль «а не поинтересоваться ли тем, как работает зельеварство». — Во время приготовления зелья вслух или про себя читается заклятие, которое активирует магические потоки и вкладывает их в ингредиенты. При приготовлении под воздействием температуры магия смешивается с жидкостью, передавая и усиливая магические свойства ингредиентов. И многое вам это дало, мисс Рунцис? Мне начинает казаться, что мужчина, общаясь со мной, откровенно забавляется. — Удостоверилась в том, что это безумно сложно. — Неопределенно повожу плечами. Если у всего происходящего настолько мудрёная формулировка, я даже представить боюсь, какими знаниями и умениями надо обладать, чтобы заставить суп что-то из себя строить. На лице мужчины появляется самодовольная ухмылка. — Ладно, тогда приступим. — Волшебник взмахивает волшебной палочкой, от чего чашка плавно выскальзывает из моих рук и, подплыв к котлу, опускается рядом. Ещё один взмах — и от котла отделяются несколько капель, устремляясь в мою успокаивающую бурду. Дальше происходит что-то совсем невообразимое, и наверное, не выпей такое количество успокоительного, я бы открыла рот и поднялась с места. Чёрная смесь в чашке, словно взорвавшийся вулкан, выпускает в воздух облако нежно-розового дыма и покрывается пузырящейся пеной, которая доходит до самых краёв чашки, но не вытекает наружу. Очередной взмах палочки — и чашка так же плавно возвращается ко мне. С осторожностью заглянув внутрь, обнаруживаю, что жидкость теперь только на дне, какого-то грязно-зеленого цвета, и пахнет она совершенно невкусно. — До дна, — выводит меня из созерцания посуды голос Снейпа, который уже успел подойти ко мне, по всей видимости, готовясь действовать сразу же, как только я расправлюсь со своей частью задания. Задерживаю дыхание и в один глоток опрокидываю в себя содержимое чашки. От кончика языка до желудка обжигает с такой силой, что кажется, я вскрикиваю от боли, а из глаз и носа непроизвольное начинает течь. Глаза начинает жечь, словно я запихнула лицо в кастрюлю с свеженарезанным репчатым луком. В голову ударяет с такой силой, что я беспомощно пытаюсь уцепиться за край парты, но координация напрочь сбивается, и последнее, что я успеваю заметить, — это нежно-золотистый свет висящего на стене факела.

***

Открыв глаза, я с ужасом обнаруживаю себя в кромешной темноте, отчего становится дурно практически до тошноты. Да и сама чернота как-то неумолимо плывёт справа налево. Наверное, проходит с минуту, прежде чем могу разглядеть, что темнота не такая уж и кромешная, а это просто я лежу, отвернувшись носом к стенке. Хочется протянуть руку и коснуться кладки, потому что шершавая поверхность в десяти сантиметрах от меня кажется какой-то до неописуемого ненастоящей. Проходит ещё немного времени, прежде чем я понимаю, что именно меня настораживает — я не чувствую привычного холода, исходящего от камня. Сквозь пелену забытия пробивается мысль о том, что я вообще вроде бы не ложилась спать. Всплывает Снейп, с его котлом и розовое облачко. Точно, мы же экспериментировали… Вопрос в другом, теперь-то я где? Когда я решила перевернуться на другой бок, задача не представлялась мне настолько сложной. Кажется, будто все мышцы задеревенели и слушаться даже не думают. Как-то совершенно неуклюже цепляюсь за тёплый каменный выступ левой рукой, решив, что логично будет сначала попробовать сесть. Все тело болит так, что на одно элементарное движение тратится чудовищно много времени. Через несколько минут моих тихих стонов и медленных ковыряний я все-таки принимаю более-менее вертикальное положение. Становится совсем странно. Насколько я помню, в подземелье высоких окон не наблюдается в принципе, а значит, я опять где-то фиг знает где. Через тонкое стекло пробивается яркий лунный свет, вычерчивая на полу клетчатую дорожку. Комнатка оказывается совершенно небольшой, но определенно больше той каморки, в которую меня поселили. Помимо моей кованой кровати, у противоположенной стены обнаруживается достаточно высокий стеклянный шкаф и металлический столик. Пахнет как-то странно, но знакомо. Куда, черт тебя дери, меня опять умудрилось закинуть?! Надо бежать. Причем чем быстрее, тем лучше. Знать, в какие приключения меня могло швырнуть на этот раз, совершенно не хочется. Вдруг это вообще «Пила»? Ну нет, спасибо! Но быстрее, чем я успеваю продумать план отступления, где-то вдалеке, за дверью, раздаются голоса, принадлежащие мужчине и женщине, заставляя меня сначала содрогнуться от ужаса, уже в красках представив себе Ганнибала Лектера, но потом облегчённо выдохнуть. Ладно, наметился явный прогресс: Снейпу я явно рада больше, чем потенциальному Лектеру. Самих слов я не слышу, но женский голос явно чему-то возмущается, а маг что-то совершенно спокойно говорит в ответ. Только сейчас приходит осознание, что у Снейпа определённо приятный слуху тембр голоса. Удивительно, что я раньше не обратила на это внимания, хотя для меня это почти как профдеформация — в первую очередь слушать речь человека, а уж потом обращать внимание на его внешность, манеры и прочий антураж. Тем временем голоса приближаются к двери и затихают, а в следующее мгновение дверь аккуратно приоткрывается, пропуская в помещение поток мягкого желтоватого света. В проеме появился точёная женская фигура с чепчиком на голове. Медик, догадываюсь я, и в этот момент картинка складывается. Интересно, что Снейп там такого нахимичил, что я оказалась в лазарете. — Как хорошо, что вы уже очнулись. — Женщина бодрым шагом заходит внутрь, зажигая движением руки настенные лампы. — Как вы себя чувствуете? — Помимо того, что все тело ломит, вполне сносно, — криво улыбаюсь в ответ, обнаруживая, что мышцы лица тоже работают не так, как хотелось бы. — Я же говорил, что с ней ничего не будет, — флегматично вставляет свои пять копеек замерший в дверях профессор. — Вот, выпейте это. — Женщина извлекает откуда-то из кармашка белого фартука небольшой пузырёк и вкладывает мне в руку. — Может, не надо? — тут же жалобно мяукаю в ответ. Женщина на мгновение замирает, словно не веря в отказ, открыв рот, как выброшенная на берег рыба, и, по всей видимости, уже собирается разразиться гневной тирадой, когда вдруг мне на помощь приходит Северус. — Поппи, я вас уверяю, с ней точно ничего не будет. Отлежится у себя, и к утру все пройдет. — Я могу вернуться к себе? — осознание перспективы загреметь в лазарет на неопределенное время меня совсем не радует, а тут так удачно мне протянули спасительную не то что соломинку, а вполне увесистое бревно. По всей видимости, Северус тоже не заинтересован в моём дальнейшем тут пребывании. То, почему я вообще оказалась на больничной койке, я выясню потом. В результате небольшого словесного противостояния Снейп мастерски умудряется заверить не только врача Поппи Помфри, но и меня в том, что моё состояние абсолютно нормально для перенёсшего воздействие его зелья, и меня совершенно спокойно можно отпустить. И действительно, стоило начать мне активнее шевелиться, противные мышечные спазмы достаточно быстро отступают, и отправиться на поиски своей каморки под присмотром Снейпа я могу на своих двоих.

***

Когда мы уже почти доходим до моего пристанища, из стены выходит, точнее выплывает, человек. Особенно удачно в этом представлении оказывается поставлен свет. Правда, что это представление, выяснилось уже позже. А в тот момент, когда рядом со мной появилось просвечивающее худое лицо с пустыми глазницами, я могу только сипло взвизгнуть и шарахнуться за Снейпа, вцепляясь в плечо мужчины мертвой хваткой и чувствуя, как неумолимо седею. Дальше идёт немая сцена, в которой профессор сначала изображает на лице выражение ещё более страшное, нежели у появившегося перед нами привидения, и, к слову, дух старается тут же срулить, а потом смотрит на меня с таким видом, дескать «девочка, ты что, привидений не видела?». Правда, на этот вопрос он отвечает так же быстро сам себе, поэтому издав тяжелый вздох обречения, берёт меня за плечи и волочёт дальше по коридору, что-то рассказывая о том, что это всего лишь призраки и бояться их не стоит. Ха, вот действительно, всего лишь! О том, что всю последующую ночь я просидела в обнимку с керосинкой и подушкой, думаю, говорить не стоит — и так понятно. Хотя Моллис, забравшая дрожащую меня у Северуса, и уверяла меня в том, что в это помещение ни одна тварь не сунется, уж она-то, Моллис, домашний эльф, об этом позаботится. Спасибо, но мне как-то и без того бодро. И это они мне доказывали, что у них не замок, а образец спокойствия. Думаю, понятно, что к завтраку я выплываю в полуживом состоянии, на что Минерва всплеснула руками, а сидящий рядом с предсказательницей мужчина посмеялся, что теперь я перестала выбиваться из коллектива. Спасибо, дорогие. Сон начинает попахивать шизофренией.