***
«Что же так голова болит-то и горло скребёт, а? Вроде не ранен, не пострадал во время миссии, контузий нет, а перед глазами всё плывёт. И спать хочется, словно я уже не одни сутки на ногах, но ведь это не так. Будто…» — размышления молодого человека с длинными волосами и серо-фиолетовыми глазами были остановлены окриком его сокомандницы: — Неджи, у нас привал. Ты кута там, в яблочный мусс провалился? «Весело, ничего не скажешь. Просто обалдеть. А яблочный мусс, между прочим, — её любимое блюдо», — промелькнуло в голове лениво и как-то сонно. — Иду, — нахмурился Хьюга, понимая, что в нынешнем состоянии, если он позволит себе отдых, то может уже не встать потом. — Итак, это последний привал, а затем мы постараемся вернуться домой до темноты, — завил руководитель девятой команды. — Да, Гай-сэнсэй, — сразу отозвался Ли. — Опять они начинают, — проворчала Такахаши, — Я не участвую, — добавила девушка быстро. — И я, — вставил Неджи, располагаясь около раскидистого дерева. — Привал ровно тридцать минут, — заявил сэнсэй. Их команда возвращалась с миссии, поэтому могла себе это позволить, особенно, если учесть, что выполнена та была безукоризненно. Костёр решили не разводить: день был тёплый. И, чтобы не тратить время на приготовление пищи, была поддержана идея обойтись сухим пайком. Ли, поедая свои запасы, рассказывал, с каким рвением и желанием побежит потом в деревню. Тен-Тен выглядела отрешенно, а Неджи, привалившись к дереву, очень старался не отсвечивать. Спустя, заметьте, двадцать семь минут двадцать семь секунд два человека в зелёных трико двинулись в путь в бешеном ритме. Хьюга и Такахаши темп тоже выбрали внушительный. Ведь и им не очень-то хотелось прийти домой ночью. «Да что же такое? Голова болит ещё сильнее, чем до привала. Я должен вести себя непринуждённо, ведь Тен-Тен — девушка догадливая, а обременять её своими проблемами я не хочу. Очень надеюсь, что смогу дотянуть до дома. Эх, словно пробежка по минному полю». — Неджи, мы же успеем до темноты, если будет придерживаться выбранного темпа? — Постараемся, — сказал парень, в тот же момент поняв, что с треском провалил данное себе же задание — голос именно в этот раз прозвучал излишне хрипло. Эта промашка моментально удостоилась внимания Тен-Тен. Для неё, заметившей ещё утром странное, даже какое-то вяловато-подавленное, поведение сокомандника, но не предавшей наблюдению в тот момент особого значения, теперь всё стало на свои места. «Однозначно не стоит посвящать его в мои догадки. Мне же ещё и скажет, что паникую зря, что всё это чепуха. Крепись, Тен-Тен. Тебе придётся целый день делать вид, что ты самый ненаблюдательных человек на земле, позволяя тому, за кого переживаешь, терпеть недомогание. — Неджи, у нас нет преследователей? — Сейчас посмотрю. — произносит, мысленно выругавшись на себя, — Нет. Погони нет, во всяком случае, пока. — Ясно. «Ксо, Неджи, тряпка! Ты же откровенно тормозишь. Быстрее надо! Мы слишком мало пробежали, чтобы устраивать привал. Так, нужно собраться». Но как тут соберёшься, если ноги так и норовят подкоситься, тело не желает ничего иного, кроме как принять горизонтальное положение, а сознание и вовсе трубит в горны о том, что и оно вскорости планирует покинуть хозяина. А хозяин в этот момент выпадает в состояние диссонанса, разрываясь между желанием упасть на месте и не произвести негативное впечатление на сокомандницу. Что и говорить: нет ничего страшнее в мире, чем мужская простуда. «Он ускорился. Ох уж мне эта непредсказуемая предсказуемость. Что ж ты себя мучаешь? И не понимаешь при этом, что мне приходится во сто крат тяжелее: нужно умело притворяться слабовидящей недогадливой курочкой, помогая настолько скрытно и тихо, насколько это вообще возможно». Спустя ещё тридцать минут внимательных наблюдений Тен-Тен сделала вывод, что, если они не остановятся на отдых прямо сейчас, до деревни Неджи просто не дойдёт. Один упрямый «рак» уже порядком начинал подбешивать куноичи. Гениальная тупость, знаете? Обострение именно этого недуга терзает сейчас парня. Не иначе. — Неджи, давай устроим перерыв. Тот утвердительно кивнул, а в подёрнутых дымкой подступающей температуры глазах, явно читалось: «Спасибо, Тен-Тен». «Пожалуйста, Неджи», — губы девушки подёрнула лёгкая улыбка, словно они действительно были в состоянии общаться ментально. Как бы там ни было, определённая связь между этим двоими была. Их собственная маленькая часть чуда. — Сколько времени выделим на привал? — закусив губу, задала вопрос Тен-Тен. Откровенно говоря, идея с остановкой ей абсолютно не нравилась: очень хотелось вернуться в деревню до темноты. Этого можно было бы достичь, прими они решение передвигаться быстрым шагом, не используя деревья в качестве подпорок, как практически всегда делали шиноби. Хотела бы она предложить пешую прогулку. Очень хотела бы, но это может испортить микроклимат в команде, где порою необходимо было соблюсти не только общечеловеческие формальности, но и подстроиться, поберечь чью-то гордость. Себе же во благо. Просто нужно дождаться принятия. Нет, не в привычном смысле этого слова. Необходимо терпеть до тех пор, пока этот «трудный ребёнок», а Неджи из всех в девятой команде действительно был самым непростым человеком, позволит самому себе принять своё состояние. Тормоз. Когда не надо. Особенно. — Немного. У нас времени совсем мало. — Протянули в ответ уже почти отчаявшейся и успевшей разочароваться во всём человечестве Тен-Тен. — Если Ли и Гай-сэнсэй доберутся до места до того, как начнёт темнеть, то мы должны успеть хотя бы до наступления непроглядной темени. — Всё-таки решилась дать установку куноичи. Отчасти, чтобы немного организовать дезориентированного сокомандника, который старательно отрицал себя, свою суть, иногда даже действительность поверял на верность. Отчасти, чтобы подбодрить саму себя. Трудно. Вот правда трудно. Неджи в обычной жизни — не самая легкочитаемая книга, а сейчас его «предохранители» сбоили на каждом шагу, выдавая состояние, настроение, мысли. И, откровенно говоря, Тен-Тен просто не знала, что с этим потоком информации делать. Не то место и время. А как ей иногда хотелось получить капельку искренности. Многого ли она просила? Сейчас девушка понимала, что много, для неё — слишком. Неконтролируемый поток полуправды-полулжи напрягал даже сильнее, чем привычная отрешённость. Настолько непривычно, но весьма приятно. Можно было со стопроцентной уверенностью сказать: таким его видели разве что только в раннем детстве. Очень раннем. Читай — во младенчестве. Невольно появлялись мысли о собственной значимости, хоть и невольно-случайной. Просто ей это очень льстило, мягко говоря, но при этом же вгоняло в опасения относительно дальнейшей работы в команде с Неджи. Впрочем, она ведь всегда могла напялить маску «того самого соседского рубахи-парня». Обычно Тен-Тен старалась не давать слишком много воли подобным мыслям. Будучи достаточно мудрым человеком, она понимала и умела отгородиться от них, прекрасно осознавая, что ничего хорошего пребывание в подобных думах не принесёт. Никогда и никому не приносило. Лучше просто потянуть время, чтобы потом разобраться в ситуации, имея на руках значительно больше фактов. Нет, она не плыла по течению, просто пыталась подгадать наилучший момент. Для всего. — Тен-Тен, цифра. Девушка поймала себя на мысли, что это прозвучало почему-то почти умоляюще. — Сорок минут. Сорок минут. Это немного и немало. Вполне достаточно, если речь идёт о короткой передышке. Для девушки — излишек, для её сокомандника — почти ничто. Таково состояние вещей на нынешний момент. И она даже немного боится. На самом деле боится момента, когда им придётся выдвигаться в путь. Тен-Тен и сама не знает, что заставляет её так настораживаться. — Чем займёшься во время отпуска? Вопрос звучит неожиданно, заставляя девушку вспомнить о том, что за успешное завершение миссии им обещали семидневные каникулы. Роскошь по её меркам. Но и миссия была не из простых. — Порефлексирую, подеградирую, прогенералю, потренируюсь. Думаю, всё. Коротко, но ёмко. Причём, парень не удивится, если Тен-Тен перечислила свои планы в том порядке, в котором и рассчитывает воплотить их в жизнь, пусть половина из них и кажется слегка «неисчисляемо-нефизической». Неджи коротко кивает и лезет в свой походный рюкзак, дабы достать остатки пищи, предназначенной на последний — сегодняшний — день миссии. Девушка сделала ровно то же самое. До конца привала оставалось целых тридцать шесть минут и сорок семь секунд.***
Сегодня замечательный день. Солнечно и тихо. Об успешном окончании миссии доложено, жизнь в прямом смысле слова прекрасна. Правда, планы поменялись, но это не то, что может сильно расстроить Тен-Тен. От обычного ритма девушку отвлёк никто иной, как Неджи, внезапно разорвавший часть шаблонов, связанных с их взаимоотношениями и отношениями между членами команды. Ситуация не то чтобы кардинально поменялась, но сдвинулась с мёртвой точки. Хьюга и не заметил даже. Окончание вчерашнего дня запало глубоко в душу Тен-Тен. Даже если она того захочет, забыть в ближайшие годы точно не сможет. Дотащились до деревни они, наверное, на чистом упрямстве. Другого топлива на тот момент не осталось. Жар тела своего попутчика девушка чувствовала, казалось, даже издалека. И ей очень хотелось списать это на собственное разыгравшееся воображение, однако интуиция подсказывала, что оно тут не при чём. Им всё же пришлось перейти на обычный шаг, оставив ветви деревьев скучать в сторонке. Произошло это даже как-то легко и безболезненно. Они не сговаривались, просто поймали себя на мысли, что сменили способ передвижения, когда это уже произошло. Пришли к воротам деревни ребята, когда было уже темно. Как не стремились они сделать это быстрее, физически при среднем пешем шаге это было невыполнимо. Тен-Тен намеревалась сразу направиться домой, однако Неджи свернул с главной дороги раньше неё. Это удивило девушку: она волновалась о самочувствии своего непутёвого сокомандника. И молчаливое: «Почему ты идёшь за мной?» — в его глазах, куноити просто проигнорировала, а Хьюга и не стал спорить. Они просто шли молча, пока парень, остановившись около одного из небольших домиков, не заявил, что он прибыл. Отметив про себя недоумевающий взгляд Тен-Тен, он всё же пояснил, на его взгляд, очевидное: это помещение принадлежало клану. Это не было чистой правдой. Девушка толком не могла понять механизм возникновения своих догадок, но, тем не менее, она просто чувствовала в словах Неджи отголоски лжи. «Зайдёшь?» — приглашение вслух не произносилось, но взгляд и кивок именно его и означали, Тен-Тен замечает. Он часто играет с жизнью в русскую рулетку: предложение зайти вроде было, а вроде бы его и не было. Куноити вздыхает, понимая, что без её вмешательства дело не обойдётся, а затем произносит: — Я и не знала, что у вас и здесь дом есть. Решено! Она — рубаха-парень. Побольше дружелюбия и жизненных сил. Понимает ли Неджи, сколько приходится ей трудиться, чтобы быть такой, какой он её знает. На самом деле, парень должен быть благодарен Тен-Тен. Ему это хорошо известно. Их взаимоотношения держатся лишь на том, что она своё поведение считает чем-то само собой разумеющимся. Другими словами, хочет — делает, для куноити это норма жизни. А Хьюга… Да пусть продолжает играть в свою рулетку, девушка сама всё может решить. Даже за двоих, если потребуется. Тен-Тен отрицательно качает головой, говорит, что очень хочет спать, и уходит к себе, не забыв при этом напроситься в гости утром. Так удобнее. Почти не врёт. Актёрская игра не в приоритете, сильно утомляет. Надо дать себе немного ментально отдохнуть. Утром девушка уже не будет ощущать это как бремя. А вот это уже правда. На следующий день, стало быть, сегодня, психологического конфликта с самой собой куноити уже не испытывает, готова к новым свершениям. Задор бьёт ключом. И всё же она немного волнуется о здоровье своего «трудного» товарища. Кажется, досталось ему от зловредного вируса неслабо. Одарить бы его хорошенькой оплеухой, честное слово. Но нельзя. Это, вопреки общепринятым понятиям, будет являться намёком на шаг к сближению, раскрытием собственного отношения к ситуации. Он бы понял, что ей более чем не всё равно. Самообладание тем не менее вскоре покидает Тен-Тен. Что объясняется состоянием дома, к которому накануне свернул Неджи, и самого Неджи, обнаруженного внутри названного помещения на подоконнике во вчерашнем обмундировании. Девушка решает зайти издалека: — Как же у тебя пыльно, — тянет она. «Ещё бы, — думается Неджи. — Дом пустовал несколько лет». — Здесь давно никто не жил, — говорит он вслух. Но это мелочи. Несущественные и никому не интересные. Голос хрипит, что конкретно раздражает. Парень сам себе напоминает сейчас алкоголика, старающегося скрыть своё состояние. Только у указанного пьяного есть какой-то шанс на успех, а у него самого — никакого. Невозможно скрыть от другого человека то, что тот уже и так знает. И именно в эту секунду в его голове возникает мысль: «А надо ли скрывать очевидное?» И вдруг то, что для многих людей очевидно, становится понятным Неджи: нет в его состоянии ничего страшного, простуда — просто часть жизни. Возможно, его даже ждёт что-то весёлое, но непривычное, если в этой ситуации он поведёт себя немного иначе. Именно с этого предположения официально началась их неделя отпуска. Альтернативная неделя. Их неделя.