Цена опалы

День начинался прекрасно. Сияющий солнечный диск озарял светом всю долину, на которой уже работали крестьяне. Воздух был легок и в нем не витало ни намека на плохую историю. Вдоль ручья, по правому берегу, размеренно шло три лошади, облаченных в красивые материи. На них сидели рыцари. Их доспехи были максимально отполированы, так что солнечные лучи отражали блики от лат. На шлемах располагались увесистые перья: у того, что шел впереди, они были красными; у того, что шел позади него — синие; у последнего же — зеленые. В эти же цвета были окрашены материи, покрывающие лошадей. Мимоходом им встречались простолюдины, куда-то спешащие. Однако последние, завидев господ, не забывали проявить почтение и смиренно кланялись. И в то же время — волновались. Всем в королевстве Линора было известно, что, если рыцари едут в королевский дворец из своей резиденции в Альбрау — их ждет какое-то ответственное задание. Может, подготовка к вооруженному конфликту, а может — победа над чудовищем, разоряющим поля и деревни. И вот они продолжали свой путь, покуда один из них (тот, что шел посередине) не заговорил: — Слушай, Гаэлан, а ведь-то неспроста едем. — Возможно, — ответил ему красноперый, — Но что с того? Как будем на месте — узнаем. — Что, совсем неинтересно? Тебя же как хотели сосватать с герцогиней Альдранией, не иначе? Быть может, настала пора? , — с усмешкой в голосе пропел синеперый рыцарь. — Брось, я же еще не получил печать ковенанта и даже не могу организовать орден. Я пока что — «вчерашний» сквайр и особыми заслугами не отличился. — А как же убийство огра с Дикой Горы? — Или усмирение восстания мятежников в Шуале? , — добавил синеперый. — Бросьте, — смущенно пробубнил Гаэлан, — это все — неотъемлемая часть рыцарства, поэтому ничего удивительного в том нет. Тебе бы, Ильдрих, не помешало раздобыть в очередном походе инициативы и тоже чем-то прославиться. — Мой час еще не настал, — возразил зеленоперый, — Меч тогда годится к бою, когда наточен. А, как говаривал мой батюшка, наточен он тогда, когда ты можешь пораниться, едва коснувшись его. — Может, уже? , — смеясь бросил синеперый. — А как проверить-то? Я как ни беру его — всегда в рукавице доспеха. Не пробивает, зараза. Значит, не пришло время. И они все втроем, расхохотавшись, размеренно подошли к въезду в столицу. Въезду предшествовала аккуратно рассеянная полоса домов с хозяйствами. По левую руку от них стояла огромная ветряная мельница, в которую свозили обработанное зерно. Чем ближе к городу — тем больше они встречали на своем пути бойцов регулярной армии. Эти ратники были облачены в сияющий на свету доспех, но ключевым отличием от рыцарского варианта была максимальная простота его конструкции. Никаких пышных перьев, элементов и украшений. Лишь герб королевства в виде лисьей морды был изображен на груди. Подъехав к посту охраны, они своим присутствием сначала вызвали рядовую реакцию стражи — те встали плотнее к въезду и скрестили алебарды. Тотчас же из башни, пристроенное к городской стене, вышел крупного вида мужчина с наполовину облысевшей головой, на которой проступали блестящие на свету росинки пота. Под носом располагались, будто с младенчества у него такие были, усы щеткой. Посмотрев на рыцарей с нескрываемой долей почтения, он в слегка грубой форме, будто ругал их за то, что те не узнали таких величавых господ, приказал расступиться и тут же льстиво заговорил: — Какая встреча! Не иначе как рыцари Третьего Дивизиона. Отряд змеи: Капитан сэр Гаэлан, сэр Лоэнн и сэр Ильдрих собственной персоной! Какими судьбами здесь? — О, ничего особенного. Мы получили королевскую депешу, — спокойно и доброжелательно ответил Гаэлан, похлопывая по свертку, свисающему с пояса, — Вот и прискакали. Как у вас тут? — Ох, признаться честно? — Ну, а почему бы и нет? — Дерьмово. К нам, с южных рубежей, ломятся Йельдорцы, указом Маршалла Симмоса уже был отправлен корпус на разведку боем. — В самом деле, — удивленно пропел Лоэнн, — Может, по этому поводу нас желал видеть король? — Глупости, — ворчливо присоединился к разговору Ильдрих, — Рыцари не занимаются военными конфликтами. Наше дело — внутренние вопросы, забыл? — Все может кардинально измениться, — будто извиняясь прервал их капитан стражи, — Кардинал Лоренсо уговорил Его Величество рассмотреть реформу по слиянию всех девяти дивизионов в рамках основной армии. Такое заявление, пусть и больше смахивающее на вряд ли осуществимое в перспективе, слегка напрягло рыцарей. Ведь, если вдруг такое станется, они будут вынуждены проливать кровь в масштабных операциях. И, хоть всякому рыцарю надлежит сражаться с разными тварями да чародеями, военная машина другого государства — особенно если речь идет о Йельдоре — совсем другое дело. В последней войне они еле смогли заключить с Йельдорой мир, поскольку по всем фронтам заметно отставали. Даже вынуждены были сдать Кирахию и кусочек Айнцкурта. Плохо дело, если грядет война. Нынешний король — не чета своему отцу, что отдал Триединому богу душу три года назад. Он молод, да и во все его решения лезет этот кардинал, который, при правлении Иоганна Справедливого, был заподозрен в махинациях с казной. Последнее было по итогу выставлено невнимательностью казначеев и те были прилюдно повешены на площади. Что ж, новости сулят не очень приятные перемены, однако что поделать? Долг зовет. И они, под провожающий взгляд протирающего лысину капитана стражи, проехали дальше — ко дворцу. Оставив лошадей в специальных, предназначенных только для важных лиц, стойлах, рыцари поднялись по ступеням во дворец. Дворец выглядел как устремленный ввысь цилиндр из белоснежного камня, который был разделен на три секции: средняя была выше всех, в то время как боковые слегка уступали, создавая впечатление, будто передняя секция была как бы впереди. Центр каждой секции украшало радужной раскраски витражное окно, занимавшее примерно 1/3 от границы с крышей вниз. Каждую из секций венчала вытянутая крыша, на каждой из которой был установлен свой символ. Слева направо их порядок был таков: D B F. Это были заглавные буквы слов, составляющие девиз королевства Линор: Dignity, Bravery, Freedom. Оказавшись в конце коридора, ведущего в тронный зал, они встретили у массивных дверей по-своему аристократичного мужчину преклонных лет. Его редкие волосы были аккуратно причесаны и он был облачен в камзол синего цвета и темные туфли. Увидев троицу жаждущих обрести славу, он вздернул свой крючковатый нос и вытянулся по струнке, показывая тем самым особое почтение согласно дворцовому этикету. Этот человек — Церемониймейстер Альберт. Выдержав паузу в несколько секунд он проговорил слегка хриплым, но зычным голосом: — Почтенные рыцари! Его Величество, Карл Линорский, ожидает вас! Сказав это, он обыденно, но чинно, надавил на ручки обоих дверей и с небольшим усилием толкнул их вперед, открывая тем самым проход в тронный зал. Зайдя туда, рыцари застали занятную картину: молодой король (на вид ему было не больше двадцати), без мантии, в нижней одежде, сидел за столом рядом с троном и нервно смотрел на шахматную доску. Он явно проигрывал. Его оппонентом выступал спокойного вида мужчина в возрасте в желтом храмовом облачении. Лицо его было вытянуто, глазки мелкие, но твердо цепляющие все взглядом；губы едва заметно подрагивали и морщины на лбу то разглаживались, то снова собирались вместе. — Проклятье, — воскликнул король, — как ты умудряешься постоянно поставить мне мат тогда, когда я начинаю наступать? — Преимущество защищающегося в том, Ваше Высочество, в том, что он может измотать атакующего и, воспользовавшись ослаблением бдительности, провести блестящую контратаку. Это не так легко, особенно с вашим темпераментом, — покорно изрек мужчина. — Боже, ты единственный, кому я готов простить такие изречения. В самом деле, больше никто не вызовет у меня вместо гнева почтение. Ты самый мудрый человек, которого я знаю. — Для меня честь — слышать это от Вас, — склонив голову ответил кардинал. Но вот Карлу удалось выйти из состояния фрустрации и увидеть вошедших. Церемониймейстер вышел вперед рыцарей и низко поклонился, после чего представил гостей: — Ваше Высочество, представляю вам запрошенных вами лиц: рыцари Третьего Дивизиона. Отряд змеи: Капитан сэр Гаэлан, сэр Лоэнн и сэр Ильдрих. Те, в свою очередь повторили поклон, но в гораздо более простой форме, поскольку ношение доспехов не позволяло вовсю проявить свою учтивость. Гаэлан, как капитан отряда, максимально уважительно обратился к королю: — Мы прибыли по вашему приказанию и готовы внимать указаниям, мой король. Тот слегка озадаченно на них посмотрел, будто не был вообще в курсе, что звал их. Потом, когда он встретился взглядом с кардиналом, его будто осенило: — И в самом деле! Прошу прощения, просто вылетело из головы. Сами понимаете, монархам отдых только снится и все такое. Его слова звучали максимально иронично вкупе с тем, чем он занимался до их прихода, однако вслух подобное никто высказать не осмелился. Юный король встал из-за стола и, свободно прошагав, вальяжно уселся на трон. Оглядев рыцарей высокомерным взглядом, он начал говорить: — Гаэлан, признаться, не стоило тебе приводить с собой своих товарищей. — Почему? , — удивленно ответил он. — Ну ты, если внимательно читал депешу, то должен был заметить там только свое имя. Это правда. Но он не увидел ничего зазорного в том, чтобы приехать с друзьями, поскольку повод весьма торжественный. Тем не менее, он опасался, что подобное король может воспринять как жест непокорности и что Гаэлан не проявляет должной лояльности. Тем не менее, судя по тону, с которым тот продолжил, это его не беспокоило: — Впрочем, неважно. Это даже хорошо, знаешь. В конце-концов, так будет проще назначить твоего преемника. Эти слова, произнесенные очень обыденно и по-детски просто, не на шутку встревожили Гаэлана. — Простите меня покорно, Ваше Высочество, но… — Так вот, слушай. Мой верный советник и человек с активной гражданской позицией, кардинал Лоренсо, показал результаты проведенного его гвардией расследования. Он без моего спросу согласовал его с тайной службой, но, услышав от него, что ему удалось разузнать, я не был зол… Вернее, не был зол на него, а вот на тебя, Гаэлан — очень даже. — Я не понимаю, Ваше Выс… — Замолчи! Я говорю, рыцарь! , — в истеричном тоне прокричал он, — Так вот, в задокументированных результатах было зафиксировано, что ты имеешь контакты с Йельдорой и, располагая знаниями о территории, на которой расположена рыцарская резиденция, готов был поделиться оными за в дальнейшем предоставленную возможность перебежничества и занятия важного поста при дворе Йельдоры. Эти слова, будто ножом, прошлись по груди Гаэлана. Его товарищи были в шоке, услышав подобное, однако никто не осмелился и слова вставить в качестве возражения. Ильдрих и Лоэнн знали его со времен, когда были сквайрами и не могли поверить в подобное. Это чушь, вымысел, клевета. Где, в конце-концов, доказательства? И тут, будто читая их мысли, Карл Линорский продолжил: — Естественно, услышав столь громогласное заявление, я не мог не спросить даже у Лоренсо о том, есть ли у него доказательства, подтверждающие подобные обвинения. И он их мне предоставил! , — на повышенных тонах произнес он и кивнул в сторону Лоренсо. Тот, медленно поднявшись со стола, подошел к трону и, вытащив из внутреннего кармана мантии, достал в несколько раз сложенный лист пергамента. — Это — протокол допроса сэра Самуила, который находился в период с 3-го Ансия до 15-го Лигия под твоим прямым руководством. Он сознался и покаялся в том, что долгое время умалчивал о твоем предательстве, за что с него был просто низложен титул. Здесь он подробно указывает на то, что ты под покровом ночи тайно встречался с агентами разведки Йельдоры и передавал им карты и описания ландшафта, а так же — подобный схематичный план резиденции и ближайших постов. И самое интересное, что как раз за последний месяц с южных границ, на стыке с которой находится ваша вотчина, начали возникать вооруженные столкновения с Йельдийцами. Если бы не своевременная реакция генерала Андрианоса — они бы продвинулись и дальше, благодаря тебе. Гаэлан будто провалился в бездну. Он уже едва слышал и воспринимал те подлые обвинения, что на него градом сыпал король. Мальчишка, поверивший кардиналу, который фальсифицировал доказательства, а также путем угроз вынудивший его соратника оклеветать его. Да как можно поверить в подобное? Гаэлан был уважаемым рыцарем, ему предстояла свадьба с герцогиней. Все шло к тому, что он получил бы печать ковенанта и смог бы основать свой небольшой орден. Он отличился, он заслужил. Однако… — Мне крайне прискорбно, что один из преданнейших рыцарей, который неоднократно спасал свой регион от напастей, оказался предателем. Очень жаль. Я будто от сердца отрываю. Но… я решил, что… — и тут он, задумавшись, снова посмотрел на Лоренсо, — Что я там решил? — Что сэр Гаэланн будет сначала заключен в казематы и, после трехдневной подготовки, с него будет публично снят титул рыцаря и его казнят. — Ох, точно, мой старый мудрый друг! Что бы я без тебя делал. , — облегченно воскликнул Карл, — Итак, вторым пунктом по этому вопросу была передача звания капитана отряда Змеи третьего Дивизиона… пожалуй, Лоэнну. Да, теперь ты — капитан отряда. Мои поздравления. Со всеми процедурными вопросами разберемся опосля. Однако Лоэнну это было не нужно. Не такой ценой. Пропади пропадом все это, если его старого друга могут вот так обвинить, да и зачем? Почему? Что кроется за этой подставой? Гаэлан всегда был на хорошем счету, его все уважали и он на каждом приеме был в числе желанных гостей. Просто кто? Знать бы этого мерзавца и… и что? Дуэли были запрещены Кодексом Благочестия уже сто лет как. Да и просто так напасть на кого-то, просто имя за пазухой лишь подозрения — его бы ждала участь Гаэлана. Король сделал круговой жест рукой и, словно по волшебству, в зал прошли стражники и прихватили рыцаря с обоих рук. Он был максимально растерян, буквально опустошен и силы не было в ни едином его мускуле. Он просто повис в их твердых хватах. Сделав аналогичный жест, король распорядился доставить его в казематы, обезоружить и забрать амуницию. Оставшиеся двое были вынуждены покинуть дворец, ничего не говоря. Им не оставалось ничего другого, как просто покорно уйти. Никто не сказал ни единого слова, ведь траур уже начался. В сыром помещении темницы было очень темно, лишь пара факелов освещала проход, по обоим сторонам которого располагались камеры. В одной из них, полуголый, свисая обоими руками с кандалов, прикрепленных к кирпичной стене, находился Гаэлан. Прошло почти три дня с момента его заключения и эта была его последняя ночь перед казнью. Он был вмиг обесчещен, лишен доброго имени. Годы усердных тренировок, подвигов и доброго отношения к товарищам и соотечественникам — все кануло в небытие. Перед заключением в камеру он был изрядно избит местными надзирателями, но так, чтобы силы у него еще оставались, пусть и в необходимом минимуме. Он уже едва отключился, как услышал звуки впервые за несколько часов. Нарастающий звук шагов будто обещал быть бесконечным, но в конце-концов из полутьмы взору почти сломленного мужчины предстал его закулисный палач — Кардинал Лоренсо. Он с маской искреннего сожаления и жалости смотрел на него и после небольшой паузы проговорил, мня морщинистые руки: — Пути господни неисповедимы, сэр Гаэлан. Кто мог подумать, что все обернется именно так. И нет, не подумайте. Столь скромный человек как я, познавший через Триединого бога покорность и благочестие, не мог нисколько ни завидовать вам, ни желать зла, поскольку оное — грех. Однако же я вместе с тем человек глубоко патриотичный. Я, хоть и родился здесь, по духу и родословной всегда был вместе с другим, более достойным местом. И когда этим королевством правил отец этого дурака — у нас было не так много шансов. Видите ли, правительство Йельдоры очень скупо на военную силу и ресурсы. Они предпочитают либо тратить на войну несколько месяцев, либо, пользуясь преимуществами, заканчивать ее на выгодных для себя условиях. И, хоть технологический прогресс Йельдоры несоизмеримо выше, чем Линоры, но Иоганн был великим, не побоюсь этого слова, стратегом. Он не дал Йельдоре провести молниеносную экспансию, хоть и был вынужден отбросить хвост. Ну, а теперь, когда армия не отрегулирована, когда страной правит простофиля, с открытым ртом ловящий каждое мое слово, это возможно. И, возвращаясь к вопросу о вашей причастности, дело не в моем плохом отношении к вам, просто граница Линоры и Йельдоры находится аккурат за Трепещущей Долиной, на которой вы квартируетесь. Только и всего. И он, сказав последнее, замолк. У Гаэлана не было сил даже выразить телодвижениями свой гнев и горечь, что тот посадил в его сердце. В голове, болезненно пульсирующей, витал один вопрос: зачем он ему обо всем этом говорит? Кому объясняет? Что он хочет этим показать? Но ответ не заставил себя долго ждать: — Поскольку вы, хоть и низложенный, но рыцарь, простому священнику не пристало отмаливать ваши грехи. Поэтому я, кардинал, согласился на это пойти из уважения к вашим былым свершениям. Полагаю, вы успели раскаяться во всем перед тем как я пришел, верно? Осталось только воздеть руки в молитве… ах, кажется, вам сейчас это не представляется возможным. Тогда просто обратитесь мысленно к Триединому богу и попросите место в его царстве. А я за сим ухожу, ignosco tibi*. И он действительно ушел, отчеканивая мелодию злорадства своими шагами. На утро восторженная и взволнованная объявлением толпа зевак пришла к эшафоту. Даже яблоку негде было упасть. Поставленный на колени Гаэлан безжизненно смотрел вниз пока палач рядом с ним сумбурно зачитывал текст приговора. После этого, он прижал Гаэлана к платформе эшафота так, чтобы его голова находилась на колодке. Шума и гама не было среди толпы, как это обычно бывает, если казнят какого-нибудь главаря банды разбойников, терроризирующих окрестности. Казнили благородного человека. Многие знали его и видели лично. Некоторым из них его рыцари помогли. Никто не мог поверить, даже допустить мысль, что это правда. Но правда тем и правда, что не истинна. А истина зачастую далека от правды. Подданные королевства были вынуждены соглашаться со свершением любого правосудия, даже если оно было несправедливым. И вот, один взмах. Голова была ловко отсечена, сразу видно, что работает знаток своего дела, набивший руку за сотнями отрубленных голов. Согласно старым традициям, отсеченные головы известных людей, дворян и прочих выдающихся людей было принято насаживать на пику и располагать на стену Оплакивающих. Там, согласно легенде, оплакивали верного друга основателя королевства, который пал от рук негодяев в результате заговора. И вот, сэр Гаэлан встретил рассвет. Чарующие лучи солнца осветили все, что только можно: траву, деревья, животных в лесу, дома и пастбища с полями. И, конечно же, насаженную на пику голову с растрепанными волосами и взглядом, смотрящим в пустоту.