Падший принц

      Аллисер Торн вошел в тронный зал, никак не ожидая того, что его так быстро призовут во дворец, ведь кто поверит в россказни про оживших мертвецов, что напали на лорда-командующего? И пусть разведчик привез с собой весомые доказательства, от которых омерзительно пахло разлагающейся плотью, он все равно не верил в то, что власть имущие так быстро согласятся выслушать разведчика Ночного Дозора и призовут его в Красный замок. Еще только находясь на пути в столицу, Торн полагал, что его заставят как минимум несколько дней топтаться на пороге дворца, требовать, а то и молить об аудиенции, но вместо приглашения он будет выслушивать лишь презрительные отговорки дворцовых слуг, еле-еле замаскированные подобием вежливости, если, конечно, хоть кто-нибудь вообще снизойдет до ответа, а самому Торну просто не прикажут убираться туда, откуда он явился. Но не успел Аллисер доложить о своем прибытие во дворец, а после этого нормально разместиться в ближайшей гостинице и вкусить прелести жизни, отказываться от которых он вовсе не собирался, как из Красного замка примчался взмыленный гонец, сжимая в руках приказ Малого совета: ему надлежало немедленно прибыть в тронный зал, дабы предстать перед молодым королем и обоими регентами.       Встречаться с королевой-матерью Серсеей Ланнистер, чей отец сослал его на Стену, Торн совершенно не хотел, но его желания не играли никакой роли в предстоящих событиях, а потому Аллисер собрал всю свою волю в кулак, понимая, что ему придется проявить всю отпущенную ему богами любезность и тщательно следить за каждым своим словом. Вовсе не желал он видеть и лорда-десницу Эддарда Старка, чей бастард был буквально бельмом у него на глазу, но как бы Торн не скрипел зубами от раздражения, он прекрасно понимал, что любое неосторожное слово в адрес Сноу может настроить Хранителя Севера против него. Скверный характер Торна был хорошо известен, и он сам прекрасно понимал, что подчас несдержан в своих словах, но если не следить за своим языком, то королева и лорд Винтерфелла спокойно сотрут его в порошок, если посчитают его слова оскорбительными, а поведение — неподобающим. Желая не ударить в грязь лицом перед правителями Вестероса, Торн привел свою одежду в порядок, начистил сапоги до блеска и, взяв доказательства своих слов, направился в Красный замок, заранее готовя слова, что должны были стать весомым аргументом для людей, всю жизнь проведших в безопасности и знать ничего не знающих о тех ужасах и опасностях, что поджидали людей за Стеной.       Прибыв в замок, Аллисер был абсолютно уверен в том, что ему вновь придется объяснять стражникам и слугам цель своего визита, но, к глубокому удивлению разведчика, выяснилось, что его уже встречали. Молодой слуга, судя по одеяниям приехавший с Севера, с нетерпением топтался около дворцовых ворот, ожидая посла из Черного замка, и когда тот наконец-то появился, то тут же выступил вперед:       — Следуйте за мной, — голос у слуги пусть и был тонким и женственным, но крайне решительным, — вас уже ждут.       Аллисера провели через Западной двор прямиком к чертогам, где находился тронный зал, в котором сейчас практически никого не было, не считая небольшой группы людей, замерших подле Железного трона. Справа от него замер мужчина с поразительно холодными глазами и суровым лицом, на его груди красовалась брошь в виде железной длани, обозначавшей статус мужчины — то был сам десница короля, Эддард Старк, лорд Винтерфелла и правитель всего Севера, холодно взиравший на представшего перед ним брата Ночного Дозора. Торну впервые стало неуютно под этим суровым взглядом, и он судорожно сглотнул, после чего перевел взгляд на облаченную в расшитое золотом алое платье женщину удивительной красоты, замершую по левую сторону трона, взгляд ее зеленых глаз в обрамлении золотистых волос прожигал разведчика насквозь. Весь облик Серсеи Ланнистер дышал надменностью и величием, рядом с ней любой мужчина смотрелся бы бледным недомерком, но как бы Аллисер не был поражен красотой королевы, которая могла оставить равнодушным только кастрата или мужеложца, но он не мог не отметить того факта, что рядом с ней Эддард Старк смотрелся настолько естественно, что скорее походил на мужа королевы, а не на правую руку сперва ее коронованного супруга, трагически сгинувшего в водяной пучине, а затем и сына, взошедшего на трон в столь юном возрасте.       Едва войдя в тронный зал, Торн быстро отметил тот факт, что здесь присутствовало исключительно мало народу, и за исключением двух регентов здесь пребывало лишь несколько человек, каждый из которых занимал место в Малом королевском совете, но больше в зале никого не было. Отсутствовали даже вездесущие слуги, что по пятам следовали за своими хозяевами. Отсюда следовал вывод, что проблема, с которой явился Торн, либо являлась слишком незначительной, и ее лишь чудом вынесли на рассмотрение Малого совета, либо, как с удивлением предположил Аллисер, была слишком важной, чтобы разглашать её суть всем подряд. Как бы там ни было, все внимание Торна привлекла к себе светловолосая фигура на троне, вокруг которого грозной стражей замерли рыцари в белых плащах. По-прежнему стояла на страже королевская гвардия, ныне возглавляемая сиром Мендоном Муром, чьи безжизненные глаза и мертвенное лицо наводили ужас на окружающих. Аллистер понятия не имел, почему именно это чудовище поставили во главе Белых плащей, но его подобные нюансы нисколько не волновали, у него своих забот хватало.       — Подойдите, сир Торн, — раздался приказ, озвученный уверенным молодым голосом. Не было сомнений в том, что приказ отдал сам Джоффри Баратеон, пристально глядевший на разведчика с высоты Железного Трона. Король был удивительно высок для своего возраста и уже обладал внушительной фигурой воина, и не было сомнений в том, что он прекрасно знал, с какой стороны браться за меч, и уже успел вкусить вражеской крови. — Подойдите и расскажите, что произошло на Стене.       Сжимая банку в руках, Торн подошел к трону, замерев на том расстоянии, которое считалось допустимым, после чего преклонил колено, упершись взглядом в пол. Он чувствовал себя крайне неуютно под пристальным взглядом трех могущественных людей и впервые в жизни не мог подобрать нужных слов, чтобы начать свой рассказ.       — Встаньте, — велел Эддард Старк, который смотрел на Аллисера практически не моргая, — мы ждем вашего ответа, сир Торн.       Разведчик встал, бросив короткий взгляд на обоих регентов: на лице Серсеи Ланнистер была видна вселенская скука, она явно не очень понимала, зачем эта аудиенция вообще понадобилась; по лицу Старка вообще ничего нельзя было прочесть, слово он был статуей, а не живым человеком. Но наибольшее внимание привлекал к себе сам король Джоффри, сидевший на троне. Будучи высоким широкоплечим юношей, он был буквально окутан аурой власти, противостоять которой было практически невозможно, и каждый, кто оказывался в зоне ее влияния, с трудом держал свои чувства под контролем. Тяжко пришлось и Торну, но он для того и прибыл в столицу, чтобы рассказать королю обо всем том, что произошло в Черном Замке.       Неспешно поставив банку на пол, он откинул крышку и извлек из нее отрубленную кисть, практически почерневшую за время долгого пути, с полуразложившейся плотью, но каждому, кто присутствовал в зале, было видно, что пальцы продолжали шевелиться, будто пытаясь сомкнуть на чьей-нибудь глотке. Глядя на это, королева изменилась в лице, отступила на шаг, после чего бросила полный тревоги взгляд на сына и лорда-десницу. Сам Старк так же изменился в лице, но, в отличии от королевы Серсеи, он подошел поближе, пристально разглядывая отрубленную конечность, после чего лорд десница столь же пристально посмотрел на Торна, ожидая объяснений. Отреагировали и те, кто присутствовал в зале, включая Белых плащей, но никто не посмел задавать вопросы, ожидая реакции самого короля.       Петир Бейлиш нахмурился в недоумении, его взгляд метался по остальным, словно он пытался прочесть ответ на их лицах. Лорд Варис плотно сжал губы, из-за чего его гладкое напудренное лицо стало больше походить на мрамор. Великий мейстер Пицель принялся что-то бормотать себе в бороду, сонно хлопая тяжелыми веками, не спуская своих слезящихся глаз с отрубленной руки, чьи пальцы продолжали искать жертву.       Джоффри Баратеон встал с трона, спустился вниз по железной лестнице и подошел к разведчику вплотную, после чего наклонился и бесстрашно взял отрубленную кисть, вращая ее перед глазами. Мертвые пальцы сжались, хватая пустоту, но король никак на это не отреагировал, словно для него подобные вещи были вполне привычным зрелищем. Взявшиеся за мечи рыцари, отвечавшие за безопасность молодого правителя, в изумлении переглянулись. При виде этой удивительной смелости, члены Малого совета принялись переглядываться, а королева Серсея буквально засияла от гордости, хоть на ее лице и читалось сильное беспокойство за судьбу своего первенца.       — Занятно, — задумчиво произнес Баратеон, вращая кисть в руке. — А теперь, сир Торн, расскажите мне все, не упуская даже самых мельчайших деталей.       Рассказ был долгим, в немалой степени потому, что Торн очень тщательно подбирал слова, дабы их не сочли оскорбительными, когда описывал обнаруженные за Стеной новобранцами Дозора два трупа с синими глазами, в них опознали двух разведчиков из пропавшего отряда Бенджена Старка. На этом месте Эддард Старк прервал рассказ разведчика:       — Бенджен пропал? — его голос был столь же холоден, как сама Стена, но в нем все равно слышалось беспокойство за судьбу младшего брата.       — Он отправился на поиски еще одной пропавшей группы разведчиков, которую возглавлял Уэймар Ройс, — ответил Торн, — но в итоге сам исчез, милорд Старк. Лорд Мормонт приказал прочесать лес вдоль всей западной части Стены, но разведчики ничего не нашли, кроме зарубок на деревьях, которыми Бенджен Старк обычно помечал путь. На каменистых высотах северо-запада метки пропали, и вместе с ними — любые следы отряда. Мы ничего не знали об их судьбе, пока зверь вашего бас… Пока благодаря лютоволку Джона Сноу рядом с богорощей в Зачарованном лесу не были обнаружены два трупа, милорд.       Хоть Торн и успел исправиться, от него не укрылся недовольный взгляд лорда Старка, но тот все же промолчал, очевидно решив, что сейчас не время для выяснения отношений. Кивком он велел Аллисеру продолжать, и тот вновь принялся рассказывать свой удивительный и жуткий рассказ о том, что ночью трупы ожили и убили несколько человек, после чего один из них, Отор, попытался убить самого лорда-командующего, но его сумел спасти Джон Сноу, который, в свою очередь, сжёг Отора, облив маслом из лампы сорванные занавески и набросив их на мертвеца.       — Ваш сын, лорд Старк, — слова давались Торну с усилием, так как ему очень хотелось назвать бастарда как-нибудь иначе и на языке вертелись совсем другие слова, — храбро проявил себя, хоть и получил серьезный ожог руки. Эту кисть, — он указал на продолжавшую шевелиться конечность, — Сноу смог отрубить у Отора до того, как догадался его сжечь.       — Простите, но в рассказанное вами вериться с трудом, — не выдержал Бейлиш. — Вы хотите, чтобы мы поверили в то, что мертвые возвращаются к жизни? Вздор! Что дальше? Грамкины и снарки? Или, быть может, Иные?       Не успел Торн разразиться злобной тирадой о не верящих собственным глазам дураках, как король Джоффри повернулся к мастеру над монетой и кинул ему кисть, от которой Бейлиш в страхе отшатнулся, побледнев лицом так, что сам уподобился мертвецу. Почерневшие пальцы потянулись в его сторону, и Мизинец с криком попытался пнуть руку, но та мертвой хваткой вцепилась в его сапог, и лишь когда на помощь Бейлишу пришел один из Белых плащей, тот смог освободиться.       — Что теперь скажете, лорд Бейлиш? — сухо спросил Баратеон, но мастер над монетой лишь глотал ртом воздух и молчал. На его лице застыл страх, скрыть который у него попросту не было сил.       — Признать честно, если бы не это, — лорд Варис указал на кисть, — я также поставил бы услышанное под сомнение. Но, быть может, великий мейстер сможет найти здравое объяснение происходящему?       — Я… Возможно… — Пицель поглаживал бороду, пытаясь найти ответ на вставший перед ним вопрос, что было особенно сложно сделать, когда на тебя смотрят все присутствующие. — На самом деле я полагаю… В Эссосе есть некий корень, и если его разжевать…       — Вы не знаете, вот и весь сказ, так что не тратьте наше время впустую, — жестко обрубила бессвязный поток мыслей Серсея, бросив на старика презрительный взгляд. — Меня куда больше интересует, что нам теперь делать? У нас на пороге враги, готовые вцепиться в наши глотки, и мы никак не можем отвлекаться на вести со Стены, какими бы жуткими они ни были! Вы же не предлагаете отправить войска на Север в то время, когда на нас готовятся напасть все, кто только может?!       — Ваша Милость, — произнес Торн, обращаясь к королю, — лорд-командующий просил напомнить вам об обещании помочь Ночному Дозору. Он надеется, что вы сдержите слово, данное ему на Стене.       — Я бы очень хотел его сдержать, — ответил Джоффри, глядя на разведчика. — Мы планировали вам помочь, мой отец отдал приказ собирать войска, и если бы не его трагическая гибель, мы бы уже прибыли на Стену с подкреплениями. Но мы готовились к войне с живыми, с одичалыми, но никак не с мертвецами.       Торн внимательно слушал его, но что-то странное было в глазах короля, как если бы он говорил одно, но сам не верил собственным словам и пытался донести до окружающих совсем другой смысл, и в этот момент в сознании Аллисера подобно молнии мелькнула страшная мысль, от которой он тут же отказался, ибо слишком безумной она была: король Джоффри Баратеон знал о мертвецах с самого начала, и если он и собирался прибыть на Стену с войском, то отнюдь не для битвы с одичалыми. Но эта мысль была столь абсурдной и невозможной, что Торн постарался как можно быстрее ее забыть и похоронить, но даже по прошествии несколько дней она нет-нет, да всплывала на поверхность, напоминала о себе, порождала новые вопросы, на которые попросту не было ответов. Но все это было потом, а сейчас разведчик продолжал слушать короля: — Что бы ни вернуло этих мертвецов к жизни, мы не знаем, как с ним бороться. Быть может, это магия, которая давно стала легендой, частью детских сказок? Но что является ее источником и как ей противостоять? Чтобы найти ответы, мы сперва должны определиться с вопросами, и помочь нам в этом может только Ночной Дозор, но сейчас мы ничем не можем вам помочь. Моя мать права, слишком много врагов нас окружает, и даже будь у нас возможность послать войска на Север, нет гарантий, что они смогут добраться туда беспрепятственно, ведь мы не можем предсказать, что произойдет, когда войска окажутся в Речных землях, миновать которые у нас нет возможности. Большая часть флота, которым мы хотели воспользоваться для транспортировки войск, сейчас находится в руках Станниса, а потому у нас нет возможности использовать корабли до того момента, пока мы не разобьем моего дядю.       — Если уж мы затронули тему Речных земель, то позвольте спросить, — внезапно подал голос лорд Варис, после чего обратился к Аллисеру. — Сир Торн, вы ведь проезжали через Речные земли на пути в столицу, не так ли?       — Да, — неспешно кивнул Торн, в то время как остальные внешне стали похожи на гончих, внезапно почуявших след.       — Вы можете рассказать нам о том, что сейчас там происходит?       — Да ровно то же самое, что известно всем, — ответил Торн, которого смена темы ничуть не обрадовала, — в Риверран стягиваются рыцари со всего королевства, откликнувшись на призыв Эдмара Талли. Правда…       — Что? — выступил вперед лорд Старк.       — Когда я проезжал через Каменную Септу, — признался Торн, — до меня дошел слух, будто самого лорда Талли никто не видел уже пару месяцев.

***

      Кеммер, восседая на "позаимствованном" у местных крестьян скакуне, недовольно принюхался, отмечая жуткую вонь, что висела над очередным поселением, состоявшим из десятка домов, попавшихся ему на пути. Она встречала его всякий раз, когда он приходил в очередную деревню или небольшой городок, и некромант, который чисто по роду деятельности постоянно работал с трупами разной степени разложения, не мог сдержать отвращения от того уровня быта, в которым проживали местные крестьяне. Они не обращали никакого внимания на жуткое зловоние, что облаком окружало их дома, и относились к нему как к чему-то вполне обыденному, судя по всему, вообще его не замечая. Судя по состоянию их жилищ, объедки бросали прямо на грязный пол, засыпанный соломой, а мусор выметали на улицу раз в неделю, а то и реже. Вши для местных были вполне обыденным явлением, докучливые насекомые кишели в волосах крестьян, чувствовали себя как дома в их одежде и кроватях, а потому люди, купающиеся раз в месяц, безостановочно чесались, при этом не принимая никаких попыток избавиться от проклятых тварей, разносящих болезни быстрее, чем кто-либо ещё.       Кеммер привык к иному: он привык к чистым городам и деревням, жители которых тщательно следили за чистотой в своих домах и порядком, хоть и не всегда у них это получалось. А еще он привык к тому, что даже крестьяне не влачат столь жалкого существования, хотя в королевствах Альянса отнюдь не все было гладко. Пусть у них не всегда получалось соблюдать тот уровень чистоты, которого им бы хотелось, но они хотя бы пытались, чего никак нельзя было сказать о местном крестьянстве. А ведь на территориях Альянса хватало своих проблем, чаще всего вызванных очередной военной кампанией, но у здешних войны не было, по крайней мере, Кеммер не замечал ее очевидных признаков. Нет, люди здесь просто влачили довольно жалкое существование, причем было заметно то, что длится оно отнюдь не первое поколение, и никто не пытался хоть что-то изменить. Для местных подобная жизнь была обыденной.       Некромант оглядел тяжелым взглядом раскинувшуюся перед ним деревню, тяжело вздохнул, поправил сверток за спиной и, ткнув пятками в бока животного, заставил коня тронуться в путь, желая лишь как можно быстрее пополнить запасы провизии и отправиться дальше. С каждым шагом он чувствовал, что расстояние между ним и господином сокращалось, хотя впереди был долгий путь. Оставалось лишь надеяться на то, что на пути некроманта не встанет преград, благо до сегодняшнего дня судьба была милостива к Кеммеру и не чинила ему препятствий, но некромант был слишком хорошо научен горьким опытом, а потому знал о том, что даже самые тщательно просчитанные планы оборачиваются крахом по какой-то совершенно неожиданной причине, предсказать возникновение которой не могли даже самые острые и прозорливые умы. Но Кеммер не сдастся, чего бы ему это ни стоило. Он достигнет своей цели, и если для этого придется уничтожить каждый город, население которых посмеет ему мешать, так тому и быть. Господин должен получить то, что принадлежит ему по праву.

***

      — Вы окончательно утвердились в своем решении? — лорд Мормонт задумался о том, в какой раз Робб Старк задает ему этот вопрос?       — Да, лорд Старк, — ответил лорд-командующий. — Мы должны, даже обязаны узнать о том, что на самом деле творится за Стеной. Пропавшие разведчики, тот отряд одичалых, которых вы захватили вместе с принцем Джоффри, ожившие мертвецы — слишком многое произошло за последние месяцы, чтобы оставлять эти события без внимания, но ответы мы можем найти лишь там, за Стеной. У нас нет выбора, наш долг велит нам отправиться в неизвестность и все узнать. Бездействие может привести всех нас к гибели.       — Но ведь вы — лорд-командующий Ночного Дозора, — напомнил Мормонту Робб, взглядом призывая Теона и Джона поддержать его. Грейджой потягивал дрянное пиво из глиняной кружки да ухмылялся, явно думая о чем-то своем, скорее всего об очередной девке, которую затащит в постель во время очередного посещения Кротового городка. Джон лишь пожал плечами, тем самым давая понять, что его слово в данном споре все равно ничего не решает. Будучи стюардом лорда-командующего, Сноу лишь недавно дал клятву Ночному Дозору, а потому попросту не имел возможности перечить Мормонту и на деле отправится туда, куда пойдет лорд-командующий. Вместо слов Сноу лишь судорожно сжал обожженную ладонь, заставляя пальцы работать. Схватка с мертвецом не прошла для него даром, за победу пришлось заплатить свою цену.       — И именно потому я должен возглавить отряд, — ответил Старый Медведь, порядком устав от этого спора.       — Отряд, отряд! — громко заорал ворон, сидевшей на плече Мормонта. Тот глянул на птицу и продолжил:       — Я пойду за Стену, как велит мне долг, а вы останетесь здесь, хотя вам вообще надлежит находится в Винтерфелле. Мне известно, что ваша жена беременна, и ваше место рядом с ней, — видя, что молодой Старк готов разразиться возмущенной тирадой, Мормонт не позволил юноше открыть рот. — Я бесконечно рад тому, что вы не забыли своего обещания помочь Дозору, и ваша помощь не будет забыта, даю слово, но я также отдаю себе отчет в том, что на ваших плечах лежит ответственность за весь Север, и даже до Черного Замка докатились слухи о том, что творится в Вестеросе. Разве не лучше было бы для всех нас, чтобы вы вернулись в Винтерфелл и исполняли возложенные на вас лордом Эддардом Старком обязательства?       — Мой отец велел мне думать своей головой и самому принимать решения, — произнес Робб. — И я считаю, что здесь, на Стене, произойдут события, от исхода которых зависит многое. В это верил принц Джоффри, и я не склонен считать, что он понапрасну беспокоился. Нет, он разделял ваше беспокойство о том, что происходит за Стеной, верил, что грядет что-то очень плохое. Да, мне хотелось бы сейчас быть рядом с женой, видеть рождение своего первенца, но мой долг быть здесь, встретить угрозу лицом к лицу, какой бы она не была. Я не знаю, что вы найдете за Стеной, но какой бы ни была правда, уж лучше я буду дуть на холодную воду, чем потом буду тушить пожар в собственном доме.       Старик внимательно слушал молодого лорда, чувствуя, что тот все для себя решил и никуда не уйдет, пока не убедится в том, что угроза, что надвигалась на северные земли, полностью миновала или же вовсе уничтожена. Робб Старк никуда не уйдет, исполняя свой долг перед народом Севера, за который он отвечал как будущий правитель этих земель, которыми он, по факту, уже правил, пусть и от имени своего отца. Юноша был смел и отважен, и пусть будущее страшило его, что он старательно пытался скрыть, не было сомнений в том, что исполнит свой долг до самого конца, каким бы он ни был.       — Теон, ты не передумал? — спросил молодой Старк.       — Нет, я все для себя решил, — с усмешкой ответил Грейджой. — Куда ты, туда и я.       — Но тебе нет резона идти за Стену, — впервые за вечер подал голос Джон, — зачем тебе идти с нами?       — Во-первых, будет чем похвастаться перед девками, Сноу, — ответил Теон, салютуя бастарду кружкой с пивом, — после чего они будут визжать от восторга и сами будут раздвигать ноги, стоит мне только свистнуть. Во-вторых, я все еще хочу трахнуть кого-нибудь из одичалых. Завалить Вель в постель мне не удалось, — показалось Мормонту, или Робб Старк поморщился после этих слов. — Раз не удалось с ней, удастся с другой. Робб взглянул на Мормонта, но в данном случае Старый Медведь не стал возражать. По сравнению с жизнью Старка, жизнь Грейджоя ничего не стоила, и если он погибнет за Стеной, то это будет не самая страшная потеря для Вестероса.       — Тогда решено, — заключил Мормонт, — завтра мы отправляемся в путь, и да помогут нам боги.       — Боги! — проорал ворон, глядя на присутствующих своими черными глазами. — Боги!