История Аяме

Ученые из отдела психиатрии выяснили происхождение моего разума, как и то, почему я взаимодействовала с неким 010203. Хотя, судя по обсуждаемым подробностям, догадалась, что это Ширануи Генма. Парень, который мастерски избавляется от женщин. К нам с Аяме пришел психолог, может быть и психиатр. Он назвал себя доктор Атаками Куротсучи. Но, исходя из того, что он делал и какое впечатление о себе произвел, я решила, что он, должно быть, психиатр. Конечно, он все записывает и составляет портрет, чтобы главные лица Конохи знали, кто я такая. Он мне помог, и очень сильно. - Назовем вас Оками пока, - сказал он в первую нашу встречу после того, как полчаса меня разглядывал. - Почему? - Не вспоминаете отдельных слов? Я не сразу догадалась, о чем он. - Типа того. Он кивнул. Отложил свои бумажки на стол справа от себя. - Скажите что-нибудь о себе. Оками-сан. Я задумалась, попыталась собрать в кучу все воспоминания, и запуталась. - Не знаю, как начать, - развела я руками. - Может, вы подскажете? Он подумал немного, а потом задумчиво сказал: - Ну, например, можете ли вы сказать, где проявляли себя вы, а где проявляла себя Аяме-сан? Я задумалась и стала вспоминать. - Мне кажется, всюду была я. Только я... а, нет, подождите. Аяме помогает отцу готовить. Тело двигалось само по себе, по привычке. По дому, улицам, по которым она видимо ходила, на кухне. Еще сознание само определило голос отца, когда я стала просыпаться с момента, как вообще начала себя осознавать. Возможно не сознание, возможно тело. Голосовые связки, все это, - я сопроводила эти слова характерным рукоплесканием. - Или может узнавание. Может разум. Я задумалась на какое-то время, давая ему простор для размышлений. А потом подняла глаза. - Что скажете? - спросила я. Он промолчал. Начал что-то записывать. - Можете ли вы сказать, когда начали действовать именно вы? - Могу. Я замолчала, и он поднял глаза в ожидании продолжения. - Слушаю вас. - Ну, например, когда я стала смотреть в зеркало... или начала рассматривать ее одежду. Мне она не понравилась. А потом я пошла в магазин, и то что нравится мне нашла в отделе белья, которое люди обходят стороной. Это ведь нормально, хотеть красивое белье? Возникло ощущение, что там... одеваются женщины легкого поведения. - О каком магазине идет речь? - спросил равнодушно психолог. - Такой черненький весь, в окантовке розовой. Он кивнул и записал. - Были ли еще какие-то смущающие вас обстоятельства? - Аоба Ямаширо в первые сутки глаз с меня не сводил. По-животному смотрел, как первобытный. Мой доктор слушал, скрестив руки на коленях. - Невозможно понять, чего он хочет. Не знаю, как это объяснить. Как будто между нами есть преграда. Я даже не уверена теперь, недомолвка ли это была. Непонятно оно все и сложно. Генма вот простой, - я взглянула на доктора, всплеснув руками. - Аоба же будто хотел позвать на свидание и весь смутился, а потом ретировался. Мы как будто срезонировали. Может, это было и не свидание вовсе, но это первое, что придет в голову любой девушке. Доктор помолчал, а потом принялся записывать мои изыски вкратце на бумаге. Измотал меня этот допрос. Я как будто открыла свою душу. Он знает это. Кто будет эти записи читать, помимо моего психолога? Внезапно голова начала трещать и появилась боль в диафрагме, мне стало трудно дышать. Я даже согнулась от неожиданно пронзившей меня боли. - С вами все хорошо? - спросил доктор Куротсучи, глядя на меня спокойными глазами. - Нет. Давит, тяжело, - сказала я сдавленным голосом и обняла свой живот. - Это может быть связано с психосоматикой, - он поднялся наконец и отреагировал. - Отпустите себя, дайте мне доступ к вашему животу. Где болит? - Вот здесь, - указала я на диафрагму надрывным голосом. Он положил туда руку. - Здесь? Я кивнула. Очень неприятно стало, когда он прикоснулся. И так внезапно. - Сделайте глубокий вдох и медленный выдох. Я сделала глубокий вдох и резкий выдох. Потом снова, и еще раз, и еще. Он поцокал языком. - Откиньтесь на спинку, - и помог откинуться на спинку стула. - Удобно сидеть? - я покачала головой. - Сядьте как удобно. Теперь... вдохните, выдохните, успокойтесь. - Я дрожала всем телом. Откуда взялась такая реакция? - Замедлите все процессы в организме. Ощутите как кровь течет по венам, артериям. Как бьется сердце и перекачивает кровь по телу... Его голос начал действовать успокаивающе, словно убаюкивал. Я шла за ним, и мне действительно удалось немного успокоиться. Он сказал: - Теперь замедлите свои мысли и все процессы в организме до скорости движения планеты. Дышите ровно и спокойно... Хорошо. Он просто волшебник. Его голос творил чудеса. - Создайте место спокойствия, где все тревоги отсутствуют. Это может быть любое место. Главное сейчас - расслабьтесь и позвольте себе насладиться спокойствием. Я тяжело вздохнула. А он продолжал, не отходя от меня и видимо контролируя ситуацию. - Теперь... какое главное чувство вас обуревает? Боль? Обида? - он продолжал что-то монотонно проговаривать. Я задумалась. В голову пришло вдруг, что меня предали. Потекли слезы из глаз, так больно стало. А он продолжил. - Где это чувство в вашем теле? В какой части оно сидит? Боль залегла на дне диафрагмы и уже сжимала весь живот. Очень горькая, большая по ощущениям. - Положите туда руку. Я положила руку на диафрагму. - А теперь позвольте этому чувству обрести любую форму. Может пугающую. Главное, пусть само по себе образуется. Получилось? Я кивнула, нахмурив брови. Это была темень с как будто пауком внутри, но я его не видела. По телу пошли мурашки. - Хорошо. Скажите ему: я тебя вижу. Про себя. Понаблюдайте за его реакцией. Паук встрепенулся. Было страшно. Но тьма сгустилась сильнее в моем воображении. Картинка не двигалась, но ощущение такое, что он встрепенулся и сгустил тьму сам. - Скажите: раз ты есть, раз ты существуешь - это что-то должно значить. Я готова с тобой пообщаться. Я повторила этот монолог про себя, кивнула. Куротсучи не может бросить меня здесь и сейчас, не в таком состоянии. - Повторяйте каждую фразу за мной, про себя. Сейчас: зачем ты пришел? Живот распирало просто дико. Было больно, тяжело и некомфортно. Что уж говорить о тяжелом дыхании, которое и было то через раз. Даже лицо скривилось в гримасе. Жуткая боль. - Получили ответ? Я махнула головой, настраиваясь и задавая вопрос. Мне ответили - «съесть». Я кивнула. Он продолжил: - Что ты хочешь получить от меня, какое-то действие может, или чувство? Я повторила этот вопрос. Паук в дымке ответил что-то вроде «дай мне желчь». Стало как-то мерзко. Я доверилась врачу, а он что-то жуткое во мне разбудил. Стало теперь страшно. - Ответил? - я кивнула. - Что ты будешь чувствовать, если - я дам тебе это? Что он будет чувствовать? Утолит свою жажду и успокоится, вот что он будет чувствовать. Я кивнула. - Теперь. Как я могу дать тебе это? - Мой паук потребовал мне протянуть руки к нему, несмотря на то, что вся желчь будет на моих руках. И неважно, что это только в воображении. - Он хочет, чтобы я протянула руки, но тогда я замараюсь, - жалобно пискнула я. - Дайте ему это, - спокойно и уверенно продолжал мой врач. Я дала ему это. - Во что он превратился, когда вы дали ему то, что он хотел? Я наблюдала за внутренней картинкой. Паук вроде перевоплотился, дыма стало меньше. Он как в воздухе закрутился и дым засосало куда-то. Он исчез, паук тоже. Вместо паука появилось... бабочки. Бабочки? - Бабочки, - удивленно я ответила. Мой врач кивнул, я приоткрыла один глаз. - Продолжаем. Спросите его, что он чувствует теперь, когда вы дали ему то, что он просил. - Говорит, счастье, спокойствие и... умиротворение какое-то, - неуверенно заключила я. - Хорошо. Какой урок ты принес в мою жизнь, придя в нее вот так? Спросите. Я спросила. И удивилась. - Он говорит перестать заморачиваться. Перестать загоняться. - Как вам применить этот урок? В жизни теперь. Как принять этот урок? Отпустить Генму. Вот, что он мне сказал. Нет, он показал его лицо и как бы стер, как будто отпустил и этот образ с лицом улетел, испарился. Я не сказала это. Но, судя по всему, и не нужно было. Мой врач завершил свой эксперимент такими словами: - А теперь отпустите этот образ в пространство вверх и растворите его. Вдохните. Полегчало? Мои легкие таким количеством воздуха наполнились, что я со свистом выдохнула. Со свистом и облегчением. Так легко еще никогда не было. Возникло ощущение, что я вообще не расслаблялась с тех пор, как проснулась в то первое утро. - Спасибо, доктор, - сердечно поблагодарила я Куротсучи. Он погладил меня по спине. Вызвал ассистентку и попросил стакан воды.