Пять, шесть,семь, восемь...

POV Настя - ЧТООООО? – протянула в трубке Маша, -КУДА ТЫ ЕДЕШЬ? - - Шшшшшш не кипишуй, - прошипела в трубку я, - к Джону. Он поможет мне к кастингу подготовиться. - Oh là là, Настя! А ты времени даром не теряешь! - засмеялась подруга. - Ой, Маш, опять эти твои шуточки! - Ладно, не злись. Я, наверное, приду поздно, но все равно держи меня в курсе, хорошо? - Ага, - наотмашь сказала я и нажала "отбой".       Я решила заехать домой, чтобы переодеться и привести себя в порядок после репетиции. И только после двадцати минут перебирания вещей в шкафу и стояния перед зеркалом мне в голову пришла гениальнейшая мысль: а с какой стати мне вообще выряжаться? Джон видел меня и накрашенной в караоке, и абсолютно «ноу мэйк ап», и с красным лицом на репетициях. С идеальной укладкой в начале рабочего дня и с растрепавшимся пучком в конце. Плюнув на всё, я надела свои любимые чёрные джинсы-лосины (мама их называет «подстрелами»), блузку оверсайз цвета «пыльной розы» и слипоны в тон. Взяв на всякий случай легкий кардиган и накинув на плечо сумочку, я выбежала на улицу, где меня уже ждало такси. По дороге к Джону я заехала в кондитерку и позвонила коллеге. - Алло? Сия? - в трубке раздался голос Эйзена. - Джон, я тут решила купить чего-нибудь сладкого, ты не против? - протараторила я. - Конечно, нет! Выбирай на свой вкус. Я ем практически все. По голосу было слышно, что Джон улыбнулся. - Макаруны ешь? – спросила я. - Конечно! – отозвался певец, и я кивнула продавщице, жестом показав, мол, давайте 2 коробочки. Выйдя из магазина, я вернулась в такси и быстро добралась до Джона. - Привет, - лучезарно улыбнулся хозяин дома и, едва я переступила порог, обнял меня. - Привет, - улыбнулась я в ответ. Поставив слипоны на полочку у входной двери и повесив кардиган на крючок, я взяла сумку и проследовала за Джоном. - Итак, давай распоемся и начнём, да? – спросила я, поставив две коробочки с макарунами на кухонный стол. -Прям вот так сразу? – изумился Джон, доставая бутылку вина из мини-бара. Я вскинула бровь и сказала: - Это к тебе вопрос: вот так сразу? Эйзен пожал плечами и под очередную шуточку налил нам немного вина. - Я, конечно, понимаю, что у тебя и без бокала вокал неплохой, - начал он, - но тем не менее, среда – это маленькая пятница, так что можно расслабиться. - Ах, ну да, пить вино по вечерам - это ведь так по-французски! - съязвила я. - Именно, - засмеялся Эйзен. - Джон, серьезно, я не хочу запахом лёгкого перегара завтра хэкать на коллег. Мужчина поставил бутылку на стол и, взяв бокал, удивлённо на меня посмотрел. - Ой, я тебя умоляю, ma cherie, - он слегка отпил содержимое, - так говоришь, будто от всех розами пахнет, а от меня перегаром. Я хохотнула и все-таки взяла бокал. - Мдэээ, закусывать вино макарунами - это, конечно, что-то новенькое, - прокомментировал Эйзен, увидев, что я достала из коробочки макарун с сыром дор блю. - Слушай, я после своего «экватора» после второго курса даже сидр закусываю. От греха подальше, знаешь ли!       Мы ещё немного потрещали на кухне, а потом, взяв оставшиеся вино и макаруны, пошли в мини-студию, которая располагалась в дальней комнате дома.       Джон жестом пригласил меня войти первой, и я наконец увидела место, где он наверняка проводит все свободное время. Студия была совсем маленькой - там едва было где развернуться - но довольно уютной. Сев на офисный стул, я, спросив у актера разрешение, тронула клавиши синтезатора, что стоял на столе передо мной. Также на небольшом рабочем столике стояли компьютер и стопка из блокнотов. Чуть повыше, на маленькой полочке, были расставлены фигурки. - О боже, это что, Стинг? – изумилась я. - Да. А мини-Джексон и кукольный Меркьюри тебя ваааще не смутили? – хохотнул Джон и провёл руками по фигуркам, словно стряхивая с них пыль. В углу позади меня на «паучке» стояла акустическая гитара. Рядом с ней, на такой же стойке, стоял бас. В другом углу - ещё одна акустика. Белый Фендер … Я сразу вспомнила Леди, свою белую электроакустику фирмы Ямаха, которую мне подарили на прошлый День рождения. Незадолго до того злополучного кастинга…       Я встала из-за стола, едва не задев стойку с микрофоном, и извинилась за свою неуклюжесть. Эйзен только улыбнулся, проговорив, что танцоры не бывают неуклюжими. Он сам сел за клавиши и сыграл тоническое трезвучие до-мажора, будто бы разыгрываясь. - Готова? – спросил Джон, выудив из-под стола папку с партитурами песен. - Ну такое, - неуверенно молвила я. - Давай начнём с Bohemienne, ты же её хорошо знаешь, так? - сказал певец , с деловым видом перелистывая страницы папки. - Ну, пела как-то в универе... Джон поднял на меня глаза и, нарочито копируя манеру Коччианте, сказал: - Мио Дио, Анастаси, можно увереннее? Робость – не лучшее качество для амбициозного артиста! Я захохотала и кивнула, мол, готова петь.       Мы начали репетировать, сосредоточив внимание на сольных партиях Эсмеральды, и в итоге засиделись до поздней ночи, успев зацепить даже несколько дуэтных арий. В какой-то момент я поняла, что в горле изрядно пересохло, так что решила выпить воды. Зайдя на кухню, я начала на ощупь искала выключатель, но в темноте наткнулась столешницу и задела рукой стоявшую на ней пустую бутылку вина. Она со звоном опрокинулась, и когда я таки включила свет, то увидела, что оставшиеся пару капель хлюпнули на мою светлую блузку. - Что случилось? - Джон прибежал на звук. - Да вот, искупалась в остатках винишка, - недовольно сказала я, - теперь через весь город поеду, как свинья. Джон вытер тряпкой столешницу и поднял бутылку. - Ну, во-первых, я могу одолжить тебе одну из своих рубашек. То ещё оверсайз будет. А во-вторых, куда это ты собралась в первом часу ночи? Я изумлённо глянула на Эйзена, а потом на свои фитнес-часы. А и впрямь – четверть первого. - На такси поеду, - пожала я плечами. - Ага, на ездовых собаках! - фыркнул актёр и добавил, - Квартира большая, спать есть где. У меня переночуешь. Я вылупилась на него, как баран на новые ворота. - Ага, как же! У чужих мужиков я еще не ночевала! Джон хохотнул со словами: - Ну, не такой уж я тебе и чужой. Всё-таки твоя любоффь в мюзикле! Я запустила в него кухонное полотенце: - Не факт ещё! Эйзен, продолжая смеяться, быстро ретировался с кухни. Через мгновение он вернулся с большой чёрной футболкой. Поняв, что отпираться бесполезно, я пошла в ванную, надела футболку и, простирнув в раковине блузку, вернулась в студию. Джон уже тушил свет: горели лишь две лампочки. Мне дико захотелось спеть под гитару. Такая атмосфера напомнила мне вечера дома, когда я брала гитару, зажигала свечи и играла. Одна… И мне это нравилось. Я будто разговаривала со своей душой через музыку. Иногда только так я могла себя понять. - Завтра утром заедем к тебе, переоденешься, а потом на работу, да? – уточнил Джон. - Ага, - нараспев протянула я, давая понять, что сама идея ночевать у него, мягко говоря, «comme ci comme ça*». Но потом, не удержавшись, тихо проговорила: - Джон, можно мне гитару? -А ты умеешь?- спросил он, подавая мне белую ямаху, будто прочитав мои мысли. Ничего не ответив, я присела на стул и начала играть вступление песни Криса Айзека «Wicked game». Это была любимая песня моих родителей. Да и моя тоже. - The world was on fire and no one could save me but you… - It's strange what desire will make foolish people do, - подхватил актер с мягкой улыбкой. Он взял вторую гитару, сел на табуретку рядом и начал подыгрывать. - No, I don’t wanna fall in love… - мелодия словно раскололась на две части: на мою партию и партию Джона. И тот полумрак, который окутывал студию, был как нельзя кстати. Мы пели тихо, практически всё время на субтоне, и в конце переглянулись, будто по команде: - With you… Джон заглушил струны. Снова этот взгляд, снова неловкая пауза. Я тоже приглушила гитару и поставила её на место, едва дотянувшись до стойки. - Ложись в моей спальне, я лягу в гостиной, - прошептал Джон. - Но это неудобно... - начала было я, но Эйзен взял меня за руку. - Перестань, - он слабо улыбнулся, - поверь, моя кровать намного мягче, чем эта дровеняка в гостиной, именуемая диваном. Я засмеялась. Слово «дровеняка» он подхватил от меня: однажды я так назвала Луизу, одну из девочек балета, с которой я была не в ладах. Джон тогда спросил (цитирую) «что значит это забавное слово». И вот, плюс одно украинское слово в его лексикон. Явно звучит лучше, чем его «дякую» (спасибо) с твёрдой буквой «я». - Я и впрямь устала, - согласилась я. Эйзен потушил свет, и квартира погрузилась в полную темноту. Лишь свет с улицы отбрасывал небольшие дорожки света на пол коридора и гостиной, через которую и лежал путь в спальню.       Мы остановились у двери в комнату. Атмосфера была настолько хрупкой, что было страшно говорить громко: не хотелось ломать этот момент. Я поняла, что давно не ощущала себя настолько спокойно. - На сколько будильник заводить? – спросила я, всё ещё держа Джона за руку и пытаясь увидеть его глаза. Интересно, о чём он думал? Чувствовал ли то же самое, что и я? - Я разбужу тебя, если ты не против, - прошептал он. - Хорошо, - я выдохнула, улыбнувшись. Снова повисла пауза. Джон наклонился, чтоб поцеловать меня в щеку перед сном. Но, будто пошатнувшись, он задел уголок губы. - Спокойной ночи, - молвил он на французском. - Bonne nuit, - так же ответила я и отпустила его руку.       Уже ложась в кровать я вспомнила, что так и не позвонила и не написала Маше. А теперь, когда она наверняка давно спит, мне не хотелось беспокоить ее. Поставив телефон на зарядку (хорошо, что всегда ношу с собой павербанк), я завернулась в лёгкое одеяло и быстро заснула.       Скажу одно: давно я так сладко не спала… POV Маша       Я нервно расхаживала по кабинету, не находя себе места. Куда пропала Настя? Она не позвонила, ничего. Как уехала к Эйзену, так и пропала… А вдруг с ней случилось что? Хотя с другой стороны, Джон бы точно одну ее не отпустил и сам бы довез до дома. Или же, в случае чего, связался бы со мной. А чёеееерт его знает, наберу её ещё раз.       Едва меня посетила эта мысль, как в кабинет вихрем влетела Настя. Чудом не накрашенная и явно не в своей рубашке. - Чего ты мне трезвонишь? – подлетела она ко мне и, наспех обняв, принялась переплетать растрепавшийся пучок. - Ты где… - начала было я, но подруга не дала договорить: - Я у Джона ночевала, не грузись, - ответила она едва ли не шёпотом, - утром домой заскочила, чтоб в порядок себя привести. Моя блузка залита вином и сохнет в ванной у Джона. На мне его рубашка, как видишь… Решила, что рыться сейчас в своем шкафу и переодеваться будет долго. И опережая все твои вопросы – нет, у нас ничего не было, мы спали в разных комнатах! - Ну, так даже неинтересно! - съязвила я, - Кстати, мне звонила Дютравай, искала тебя. Настя на секунду задумалась. - А, точно, я обещала сегодня репетицию провести вместе с Фабьеном, - отмахнулась подруга, - Она ко мне подошла вчера после репы и сказала: «Ты на практике? Вот и практикуйся». Объяснила, какие муки ада вывалить на балет сегодня, и благополучно умотала на выходные на юг, к родителям мужа. По крайней мере, она мне так сказала. И пофиг, что сегодня четверг! Я рассмеялась и, подумав, что такое пропустить нельзя, решила посмотреть кусочек репетиции. - Точно, я и забыла, что у тебя ещё одна роль в этом бедламе, - подруга вскинула бровь, - в балете, в смысле. И под дружный хохот мы направились в зал. Там нас встретил Эйзен и отдал Насте сумку с репитиционкой. - А где ваш третий мушкетёр? – спросил Эйзен. - Ты, кажись, слегка мюзиклы попутал, - хохотнула подруга, - и если ты о Катьке… О Катрин, в смысле, то она приболела. Так что сегодня вместо нее будет какая-то другая девушка.       Зайдя в зал и увидев, что Фабьена до сих пор нет, я решила написать об этом Насте, но, как оказалось, она уже была в курсе и собиралась начинать репетицию сама. Через несколько минут подруга была уже на месте и строила всех по стеночке. - Итак, народ - начала она на английском, - сегодня я помогаю Фабьену, который где-то в про… гулах, так что давайте просто вычистим один из кусков. Нового лепить не будем, ибо это прерогатива Дютравай. Возьмите мои любимые заборчики, там поколупаемся немного.       Я сидела в телефоне и краем уха слушала, что говорит Настя. Она такая строгая на работе! В подчинении у Марион - послушная девочка, а тут прям «Дютравай 2.0».       Бумажной работы сегодня пока не было, поэтому, чтобы как-то убить время, я зависала в телефоне и играла в игры. От столько "увлекательного" занятия меня отвлекли звук затвора фотоаппарата и рядом примостившийся Эйзен. - Мариэль ma belle, - протянул он, - а что это за мадмуазель? Я, переваривая панибратскую форму моего имени, отвлеклась от телефона и, окинув взглядом зал, увидела снующую около танцоров девочку-фотографа. На шее у неё висело удостоверение журналиста, такое же, как и у Кати. - А, так это замена третьего мушкетёра на сегодня, - отмахнулась я, - и что это за «ma belle»? Благодаря тому, что Настя много общалась с Джоном, мы с ним стали если не друзьями, то хорошими знакомыми. Но все равно было странно слышать от него подобные обращения. Актер, оторвав взгляд от происходящего в другой части репетиционного зала, ответил: - А по-моему очень даже мило! - Ну вот Сию так мило и называй! Я-то тут причем? - иронично проговорила я. - Сия? Причем здесь она? - Эйзен старался сохранить непринужденный вид, но у него плохо это получалось. - Ой, прекрати! Она, может, и не хочет ничего замечать, но я-то все вижу! - Что она тебе сказала? - Ничего. Но, знаешь, была бы моя воля... Мои слова прервал внезапно появившийся Фабьен. Я решила не продолжать, надеясь, что Джон и так все понял, и вернулась к игре.       Репетиция шла своим чередом. Настя иногда танцевала с балетом, иногда ходила с деловым видом и делала им замечания. Они с Фабьеном гавкали то на балет, то друг на друга. Джон даже съязвил, что за такую практику Насте в универе должны закрыть сессии до конца 4 курса. И ещё и диплом за неё написать.       В перерыве наш Феб метнулся в ближайший Старбакс за кофе, а потом начал что-то обсуждать с Настей. Они смеялись, шутили, и я все больше убеждалась в том, что не ошиблась. Есть между ними какой-то незримый контакт! Со стороны они выглядели очень мило. Джон поцеловал Настю в макушку (как иногда делал на поклонах РиДжа с Клеманс), и подруга продолжила репетицию. По окончанию рабочего дня Настя поблагодарила танцоров за работу и совсем скоро ретировалась из театра. Она опять уезжала вместе с Джоном. Ух, пусть только попробует еще раз сказать мне, что у них просто дружба! POV Настя       Наконец-то пятница! Эта неделя, казалось, длилась бесконечно, и я, откровенно говоря, устала. Я ещё не придумала планы на уик-энд, но почему-то проскочила мысль слетать домой, пусть даже на каких-то два дня. Причём домой не в Киев, а к бабушкам и дедушкам, на юг Украины. Надо будет подумать над этим сегодня. В эти выходные, скорее всего, уже не получится, но, может быть, в следующие. Соскучилась…       Утро шло своим чередом. Я собралась, накрасилась (сегодня был мой любимый нюдовый макияж) и выпорхнула на улицу, где, как всегда, меня в машине уже ждал Эйзен. - Доброе утро, - он чмокнул меня в щёчку и кивнул на подстаканники возле коробки передач, - латте с корицей и миндальным сиропом, без сахара. Я мило улыбнулась, ибо мне было дико приятно. - Ну что, готова к новой репетиции? – спросил Эйзен. Я закатила глаза: - Издеваешься, да? Это так выматывает! Мне казалось, что я с кровати сегодня вообще не встану. - Да ладно! Не может быть, чтобы ты устала больше, чем после репетиции с Дютравай, - хохотнул Джон, - Честно говоря, не думал, что ты будешь такой работоспособной после вина в среду. И я, кстати, взял твои вещи, - он протянул мне пакет с моей блузкой. - Ой, точно! Спасибо! А по поводу вина - знаешь, кто больше всех пьет? Он покачал головой. - Так вот тебе топ 3 самых пьющих вузов Киева: Политехнический, Медицинский имени Богомольца и мой родной институт физкультуры. Вопросы? Джон поржал и сказал, что вопросов нет. Дальше мы ехали молча, пока не раздался звонок от Кати. - Да, Катюсь, - сказала я на русском, но девушка начала тараторить так быстро, что я едва разобрала. - Приезжай в театр! Срочно! Я изумилась и спецом посмотрела на время. Было ещё 30 минут до репетиции. - Кать, что не так? – спросила я и увидела, что на вторую линию просится Мариэль. - Так, погоди, начальство звонит, - я поставила Катю на режим ожидания, - да, Маш? Что за алярм? Мне позвонила Катя и сказала... - Ой, да больше слушай ее! – перебила меня подруга, - Ничего криминального не произошло. Просто зайди с Эйзеном в мой кабинет. Я сбросила оба вызова и уставилась в торпеду. - Джон, кажется, у нас проблемы... - Какие? – молвил Джон, как раз заезжая на парковку. - Без понятия, - спокойно ответила я, - сейчас узнаем.       Нервный тон Кати меня сильно насторожил. Я понимала, что если бы случилось что-то действительно серьезное, Маша сказала бы об этом сразу, но на душе все равно было неспокойно. Эйзен поставил машину, и уже через несколько минут мы стояли около кабинета. Я влетела туда без стука и увидела Мариэль, сидящую за столом и равнодушно смотрящую на Катю, которая, в свою очередь, нервно расхаживала около дивана. Да уж, вот это я называю контраст. - Ну, - по-деловому начал Джон, - и какие у нас проблемы? Кэт хотела было начать говорить, но Маша ее опередила: - Настя, скажу сразу, что ничего страшного не произошло. Но зная, как ты относишься к сплетням, я решила, что будет лучше, если ты узнаешь это от меня. Тут я уже не выдержала: - Хватит загадками говорить! Вы меня только нервируете! Можете нормально объяснить?       Подруга молча развернула ко мне ноут. Мы с Джоном подошли к столу и увидели фото. Со вчерашней репетиции. Я стою, облокотившись поясницей на один из реквизитных заборчиков и держа в руке стаканчик из Старбакс. Напротив меня, опершись рукой на тот же заборчик, стоял Эйзен. Мы стояли близко друг к другу и смеялись. Фото было просто нереально красивое: в стиле сепия, но не яркое, а более тёмное, ближе к чёрно-белому.       Я прочитала французский заголовок: «Строптивая украинка покорила сердце темпераментного француза?». Это что, какая-то статья? Строптивая украинка - это, очевидно, я. Француз - это, по всей видимости, Джон. Учитывая, сколько провокации было в одном предложении, можно было предположить, каким будет само содержание. - Что это за бред? - начала закипать я. - Читай, - пожала плечами Маша. - Ты же знаешь, что я не особо дружу с иностранной прессой! Тогда подруга развернула компьютер к себе и начала вслух переводить статью. "      Считаете ли вы, что все тайное рано или поздно становится явным? Мой ответ - однозначно, да!       Французский певец Джон Эйзен, получивший известность благодаря таким проектам, как "Ромео и Джульетта" и "Нотр Дам де Пари", тщательно скрывает свою личную жизнь и никогда не комментирует слухи о своих возможных романах. Однако теперь ему не удалось сбежать от зорких объективов фотокамер. Вчера на репетиции одного из вышеупомянутых мюзиклов актер был замечен в компании артистки балета и помощника балетмейстера Анастасии Липинской. Как удалось выяснить, девушка, приехавшая из Украины, является лауреатом не только национальных, но и международных соревнований по бальным танцам.       Милое воркование, объятия, смех, кофе - очевидно, служебный роман скрывается с трудом. Означает ли это, что Джон Эйзен помогает молодым артисткам пробиться к славе? Или же сама Анастасия оказалась настолько хваткой, что покорила француза ради продвижения по "творческой" лестнице? Что ж, поживем - увидим." Я опешила... Что они себе позволяют?! Я всю жизнь всего добивалась сама! Мне не нужна помощь Эйзена или кого-то еще! Кто вообще распространяет все эти слухи? - Что это такое? Откуда? – я метнула взгляд на Катю. - Та я тут до чого? – спросила она на украинском, что большая редкость, - Меня вчера на работе не было! Вместо меня была местная журналистка. Светленькая такая. Дениза, кажется. - Да, Дениза Котре,- подтвердил Джон, пролистав статью до конца, - это та невзрачная девица, которая вчера вместо тебя работала? Катя присела на стул около стола, и тут подала голос Маша. - Да, она самая! Но суть в том, что это не Катино издательство. Это «желтуха» какая-то! - А на сайте моего издательства, - продолжила Кэт, - висит статья о репетиции, о том, что мюзикл дает дорогу молодым профессионалам. Про тебя, Насть, сказано, что ты перспективный хореограф. Плюс прилагается куча фоток балета. Но этой фотки с Джоном я там не видела! Что вообще имя Денизы делает под этой мерзкой статейкой? - Звони! – вскрикнула я, - Звони ей, начальству, кому угодно! Но я хочу, чтоб этой грязи и в помине не было! - Насть, я-то что могу сделать? - развела руками Маша. - Этим занимаются рекламщики или, на худой конец, юристы, если нарушены права. Но никто не будет возиться с желтой прессой! Если бы все обращали внимание на такие статьи, то представители актеров из судов бы не вылезали. - Ты что, правда не понимаешь? Теперь весь балет будет шушукаться у меня за спиной! А если я и правда пройду кастинг? Все будут думать, что я получила роль благодаря Джону! - Так, Настя! - начала раздражаться подруга. - Во-первых, я все понимаю. Во-вторых, балет и без статьи шушукается, о чем ты прекрасно знаешь. Но учись держать себя в руках! Слухи - неотъемлемая часть профессии... - Конечно, легко тебе говорить! Не о тебе же написали! - Ладно, - Маша примирительно вскинула руки, - если тебя это успокоит, я подумаю, что можно сделать. Стоящий рядом Эйзен приобнял меня за плечо, пытаясь успокоить, на что я нервно прошипела: - Не лезь! Сейчас мне меньше всего хотелось словом и делом подтверждать написанное. Да, связь между нами была, но ведь не такая же!       Я подорвалась с дивана и побежала в курилку. Делаю я это крайне редко, но сейчас прям совсем крышу сносит. На месте я встретила одного из артистов балета. - Андель, не одолжишь сигарету? - попросила я. - Анастаси, ты что, куришь? – удивлённо спросил чех и протянул мне сигарету. - Бывает, - пробубнила я, - и зажигалку, если можно. Я подкурила сигарету, ища такой угол, чтобы ветер не тушил огонь. Последний раз я курила, кажется, больше полугода назад, так что сейчас закашлялась после первой же тяги. Андель на меня покосился. - Теряю сноровку, - отмахнулась я. Но тут из-за угла вылетел Эйзен. - Какого черта? – прошипел он. Андель явно понял, что сейчас будет месиво, поэтому быстро потушил окурок и оставил нас наедине. Я вызывающе посмотрела на актера и раскусила зубами две капсулы в сигарете. - Qu'est-ce qui ne va pas**? – спросила я по-французски, сама удивляясь, как я сейчас смогла что-то сформулировать. - Значит таааак, - протянул Джон на ломанном русском. Хах, 1:1, - затушила сигарету, успокоилась и прекратила истерить! Катрин уехала разбираться в издательство, а Мариэль думает, что делать со статьей. Так что успокаивайся! Идем в зал - репетицию никто не отменял. Я удивленно смотрела на француза. Борзометр у него не зашкаливает? - А тебе какое дело? – я выбросила скуренный аж до фильтра окурок и подошла к Эйзену, - взрослая девочка уже, сама решаю. - Офигеть взрослая она! – съязвил он, - И курить ты тоже «по-взрослому» решила, да? - А ты прикинь, да! – повысила я голос и, забыв о том, что Джон может не понять, рявкнула на него по-русски. Певец провёл рукой по волосам, отведя голову в сторону. Видно, что он разозлен так же, как и я, но при этом меня еще утихомирить пытается! - Вы, стрельцы, все такие неуравновешенные? Или ты одна такая? - А вы, овны, по ходу соображаете туго! Рога давят, да? – огрызнулась я, - Как хочу, так и веду себя, понял? И собралась уходить, давая понять, что разговор окончен.Но он ухватил меня за руку и рывком притянул к себе. - Перестала истерить и слушаешь меня! – почти шепотом проговорил он, делая акцент на каждом слове. Мы стояли так близко друг к другу, что я, кажется, слышала, как колотится его сердце. - Мариэль права: в шоу-бизнесе такая грязь отнюдь не редкость. Так что учись спокойно реагировать, а не каждым своим воплем подтверждать сказанное! Истерики здесь не любит никто, в том числе и я! Ты поняла меня? Я смотрела на Эйзена в полнейшем шоке. Кем он себя возомнил? Он мне не отец, не брат, не парень, а хочет, чтобы я по струночке ходила. Ну что ж, ссора так ссора! - Ты меня учить будешь? – фыркнула я, пытаясь вырвать руку, но Джон только сильнее сжал запястье, - Я загрызу эту журналюгу, ясно?! Я не хочу, чтобы все думали, что это ты меня в мюзикл протащил, понял? Ни в балет, ни на какую другую роль. Я сама могу всё! И достигала всегда всего упорным трудом, кровью, слезами и потом! Не нужна мне твоя помощь!       Я и сама не заметила, как начала плакать. Постоянная зависимость от чужого мнения вылилась теперь в полную катастрофу. Невыносимо было думать, что кто-то усомнится во мне, в моих силах и способностях. Достигнув всего сама, сейчас я боялась, что на меня не будут серьёзно смотреть, если даже на секунду подумают о том, что мне помогли… - Не надо мне помогать, ясно? – прошептала я, чтоб не сорваться на рыдания. Джон потянулся ко мне, чтоб обнять, но я уклонилась, - Ne me touche pas! Не трогай меня…       Я ушла, не оглядываясь. Я всё могу сама… Мне никто не нужен… POV Маша       Я, как и обещала, спросила у знакомых рекламщиков, можно ли добиться удаления статьи. Те чуть было не покрутили пальцем у виска, сказав, что никто из руководства не следит за подобными низкопробными статьями и уж точно не собирается разбираться в личной жизни Эйзена. Но увидев, что я настроена решительно, посоветовали попробовать связаться с издательством самой и потребовать удаления фотографии (и, как следствие, статьи), которой нет в официальных источниках. Видимо, эта мадмуазель Котре оказалась не настолько умной, чтобы сначала выложить снимок Насти и Джона (который я, кстати, сохранила. Потом спасибо мне скажут!) вместе с другими.       Еле дозвонившись в эту "желтую" прессу, я предъявила свои претензии, после чего мне обещали перезвонить в ближайшее время. Так что теперь я могла заняться своими основными обязанностями. Неожиданно раздался стук в дверь, и на пороге появился Андре. - Андре! - поприветствовала я танцора. - Заходи. Ты что-то хотел? - Да вот, - протянул он, подойдя к столу, - хотел уточнить по поводу Версаля. - Что? Какого Версаля? - удивилась я, но потом меня осенило. - Черт, точно, мы же завтра собирались туда! Прости, я совсем забыла... - Все отменяется? У тебя много работы? - Андре заметно расстроился. - Нет-нет, все в силе! Просто сегодня произошел небольшой форс-мажор, так что у меня уже голова кругом идет! - Что-то серьезное? Я сначала не знала, стоит ли сказать ему про всю эту эпопею, но потом по-детски спросила: - Секреты хранить умеешь? - Конечно! - танцор сделал вид, что такой вопрос его глубоко оскорбляет. Засмеявшись, я изложила Андре события сегодняшнего дня и, решив, что раз уж сказала А, то надо говорить и Б, рассказала про Настин кастинг. - Так вот что случилось! А то Андель рассказал нам про начинающуюся ссору, и мы уже шутили, что теперь после такой битвы еще и нового Феба искать надо будет. Но подожди, ты хочешь сказать, что Сие, возможно, придется оставить балет? Но ведь большинство танцев уже разведены! - Наверное, руководство как-то решит этот вопрос. В любом случае..., - тут меня прервал телефонный звонок. - Ой, Андре, это из издательства! - Ладно, тогда я пойду. Но что с Версалем? Давай я завтра в 10 за тобой заеду? - Да, хорошо, - улыбнулась я и поспешила взять трубку. POV Настя       Как мне сообщила Маша, статью быстро удалили. Эта Котре, как оказалось, на два фронта работала. Шибко резвая, я погляжу...       Всю репетицию я тупила, путалась в двух ногах, витая в своих мыслях, и ни с кем не говорила. Как я поняла, коллеги ничего не знали, но из-за моей рассеянности я весь день ловила косые взгляды, а злой язык Луизы выводил из себя. Не случайно задев девушку ногой во время одного из парных трюков, я немного остыла.       Когда репетиция закончилась, я выдохнула, ибо теперь можно было быстро уехать домой, завернуться в плед и спрятаться ото всех и вся. Но всё бы хорошо, если б на выходе из театра меня не остановил Эйзен. - Сия, - произнёс он, - ну хватит… Он держал меня за локоть, а я не могла найти в себе сил повернуться. Совесть проснулась раньше, чем обычно. Раньше осознание своей вины допирало до меня значительно позже. Я молчала. К горлу подкатил ком, и меня начало потряхивать от сдерживаемых слёз. - Нууууу, - протянул Джон и, развернув меня к себе, обнял, зарывшись носом в мои волосы, - не плачь, ma cherie… Я уткнулась ему в грудь и зашлась плачем. Капец меня сорвало… Все прошлые страхи и комплексы в один момент дали о себе знать. Я крепко прижалась к сильной груди Эйзена и впервые почувствовала себя в абсолютной безопасности здесь, в Париже. Рядом с Джоном большой город в секунду перестал пугать меня...это меня радовало и беспокоило одновременно. Но сейчас все было неважно. Сейчас я просто крепко прижималась к нему, отчаянно требуя защиты. - Джон, я…Прости меня, - прошептала я, подняв на него зарёванные глаза. - - Шшш, все нормально, - успокоил меня он и провёл ладонью по моей заплаканной, мокрой щеке, - поехали, отвезу тебя домой… POV Джон       Сия вырубилась за считанные минуты, и всю дорогу проспала на соседнем сидении. Её можно понять… Почти совсем одна, в другой стране, но со своим багажом опыта, который, по-видимому, был не самым приятным. Я знаю, что она может пробить себе дорогу, преодолевая боль, неудачи и преграды. И за железный характер я её безмерно уважаю. Но всё же, никто не может тащить все на себе один. Сия может сколько угодно кричать, что ей не нужна помощь и поддержка, но я чувствую, что она тоже хочет иногда побыть слабой.       Подъехав к дому, я позвонил Мариэль и, объяснив ситуацию, попросил открыть мне дверь Сия так крепко спала, что будить ее не хотелось. Аккуратно достав спящую девушку из салона, я донес ее прямо до комнаты и уложил на кровать. Petite***… Недолго думая, я поцеловал Сию в лоб, задержавшись на долю секунды дольше… - Отдыхай, ma cherie… - шепнул я и, попрощавшись с Мариэль, уехал домой, погружённый в свои мысли.