Пять, шесть,семь, восемь...

      Ровно в восемь утра у меня над ухом прозвенела назойливая мелодия будильника. Приоткрыв глаза, я дотянулась до телефона, нажала кнопку "повтор", а потом повернулась на другой бок, еще сильнее закутавшись в одеяло. В комнате было непривычно холодно, а кровать казалась сырой, поэтому согреться не получалось. Надо бы, наверное, купить еще один теплый плед. Сквозь сон я услышала, как по стеклу барабанит дождь. Стоп, что?! Я приподнялась и выглянула в окно. Первое, что я увидела, были тяжелые синие тучи, нависающие над домами. Казалось, еще немного, и свинцовое небо рухнет прямо на город. Стена дождя не позволяла четко разглядеть противоположный дом. Я со стоном откинулась на подушку. Прекрасно! И именно в такую погоду мне нужно куда-то идти!       Будильник прозвенел во второй раз. Снова нажав на повтор, я крикнула: - Маш? Ты встала? Никто не ответил. Странно. Может, она еще спит? Но она же обычно встает чуть раньше, чтобы поваляться в кровати и позависать в телефоне. Иногда я даже от ее будильника просыпаюсь. Наверное, Машка вчера очень устала, раз довольно рано уснула. А вообще, если честно, мне бы тоже надо было вчера ложиться спать, а не гулять по городу. Сейчас я бы не чувствовала себя, как выжитый лимон.       Будильник прозвенел в третий раз. Если я сейчас не встану, то безбожно опоздаю. Заглянув по пути на кухню в Машину комнату, я увидела заправленную кровать. Хм, ситуация становится все интереснее. - Мааш? В прихожей ее верхней одежды и сумки не оказалось. Она что, уже ушла? Так рано?       Зайдя в кухню, я сразу же увидела записку на столе. Настя, доброе утро! Меня срочно вызвали на работу, так что увидимся в театре. Понятия не имею, что за срочность, поэтому все расскажу при встрече. A propos*, вчера заходил Андре и принес твои джазовки. Я их оставила в прихожей на полке. Не забудь! P.S. Сегодня обещают дождь, так что возьми зонтик! Ха, видимо, ей повезло и дождь она не застала. Так значит, Андре вчера приходил? Мне конечно, приятно, что он привез мои вещи, но если он так старается меня задобрить, то ничего у него не получится!       Я быстро позавтракала, привела себя в порядок, вызвала такси и уже через 10 минут ехала на репетицию.       Дождь сопровождал меня до театра. Как для июня — погода омерзительная. Еще вчера светило солнце, а нашу прогулку с Джоном сопровождал красивый закат. Но июнь, похоже, забыл, что он июнь.       Около входа я увидела нашего Феба с двумя стаканчиками из Старбакс. На одном было написано "Phoebus", а на втором..."Esmeralda". - Bonjour, ma chérie, - улыбнулся Джон и поцеловал меня в щечку. - Доброго ранку, - ответила я на родном языке и, взяв кофе, чмокнула брюнета в ответ. Ещё раз повертев чашку, я вскинула бровь и спросила: - Эт чё за юмор такой? - и отпила вкуснейшего "Blonde latte". - А это не юмор, милочка, - начал было Джон, - это я прямым текстом тебе говорю, что ты должна попробовать себя! Я тяжело вздохнула. Ну опять он за своё. Знает же... - Джон, умоляю, - пыталась остановить его я, но актёр перебил меня. - Нет, это я тебя умоляю,- он положил руку мне на плечо, - расскажи, что такого произошло, что ты... - Идём внутрь, холодно, - я развернулась к нему спиной и, повернув лишь голову, сказала, - расскажу.       Мы зашли в холл и направились на второй этаж. Я присела на одну из ступенек и, сняв кожанку, положила её на сумку. Теплый стакан с кофе приятно грел руки, а запах корицы почему-то напомнил о доме. Сегодня я надела свой любимый именной боди, который носила еще во времена бальных танцев. Перед отъездом сюда было тяжело оставлять партнера... И этот боди, и командная олимпийка напоминают мне о Диме, о тренере, о команде. Это придаёт мне сил... Джон присел рядом и тоже снял куртку. Посмотрев на меня, он легко приобнял меня за плечо. Я начала говорить: - Я ходила на кастинги украинского "Голоса" 5 раз. Дважды на детский, трижды на взрослый. Первый раз я прошла и счастью не было предела, но из-за событий в стране проект "заморозили". Через год помехой стал возраст — я переросла детский голос, на момент съемок мне исполнилось 15. Затем два года я занималась сама, сочиняла, записывалась на студии. И в 18 лет снова решила рискнуть. Но в этот уже ничего не получилось. Так же было и в 19, и в 20. Потом моё терпение лопнуло...       Я замолчала. Мне вспомнилось всё то волнение, весь тот страх поражения, тот нервный тремор по всему телу. " Я уже не та, я уже не смогу, как раньше, я посадила голос на работе, есть сотни ребят сильнее меня...". Эти мысли возникали последние два раза, когда я туда приходила. Они убивали всякое рвение и желание. - Так получилось, что мне в детстве установили слишком высокую планку, и желание соответствовать ей постепенно губило всё, - продолжила я, тяжело вздыхая, - а последняя неудача окончательно убила во мне все стремление покорять какие-то вершины. В танцах это осталось, но от музыки я открестилась окончательно: вывезла из дома гитару и клавиши, ноты, наброски. Хотелось плакать каждый раз, когда мне говорили "ну спой" или "сыграй что-нибудь". Тогда я окончательно поняла, что те два года, когда я не занималась с преподавателем, прошли впустую. Время было потеряно, и из-за отсутствия опыта конкурировать с другими было практически невозможно. Исходя из этого я решила бросить эту детскую бредовую мечту быть певицей, композитором или актрисой мюзиклов и отдать себя полностью моей второй страсти – танцам. Вот такая вот история, mon ami…       Джон посмотрел на меня и хотел было поцеловать в лоб, но я увернулась. Не нужно мне это. Эйзен сказал: - Ты чертовски неправа, Анастаси! Всё ты можешь. И если ты думаешь, что много потеряла за эти годы, то поспешу тебя разуверить: твое выступление в караоке говорит об обратном. Я вскинула бровь и, осуждающе посмотрев на Джона, уже собиралась возразить, но он продолжил говорить: - Ты хорошо интонируешь, попадаешь во все ноты и управляешь динамикой голоса. А твои мелизмы и йодли - это реальный показатель мастерства! Ты просто вбила себе в голову какую-то хрень и пытаешься заставить верить в это и других, - певец тяжело выдохнул и опустил взгляд в пол. Я положила голову ему на плечо и тихонько сказала: - Джон, прошу, давай закроем эту тему раз и навсегда. И про караоке – прошу, забудь… Он повернул ко мне голову и с легкой улыбкой спросил: - Кстати, так что же это всё-таки было в караоке? Я убрала голову с его плеча и закрыла лицо руками. Черт, как же стыдно! Вот почему именно в тот вечер его занесло именно в этот бар? И после этого попробуйте только сказать, что судьба не стерва! - Я напилась, - промямлила я сквозь руки. - Что-что? – переспросил Эйзен. - Да напилась я! - шикнула я, убрав руки с лица, - Выпила больше, чем нужно, наложилась в стельку! Какие ещё синонимы к слову «напилась» тебе нужны? - да я, если честно, больше и не знала синонимов на английском. Джон хохотнул и посмотрел на меня снисходительным взглядом, словно на ребёнка, который перепутал буквы в слове. - Да ничего ты не напилась, Сия, - еще шире улыбнулся актёр и провел рукой по волосам, - ты, видимо, не знаешь, что такое по-настоящему напиться. Просто ты немного превысила свою же норму. И знаешь, я настаиваю, чтобы ты наконец-то взяла себя в руки и попробовала себя на кастинге на роль Эсмеральды. Завтра же подойдём к Коччианте, он тебя послушает! Я была в шоке от такого давления со стороны Эйзена. С каких это пор он решает, что мне делать? Он стал моим менеджером или я что-то пропустила? - Так, всё, прекращай, - попросила я и встала со ступеньки,- камон на репетицию, иначе Дютравай с меня скальп снимет! - Только пообещай, что завтра пойдёшь со мной к Коччианте! - Джон тоже встал и посмотрел на меня сверху вниз. - Ничего я обещать не буду! Вопрос снят с повестки дня, - я поставила точку в нашем разговоре, развернулась и прошла буквально пару шагов, прежде чем услышала за спиной знакомый голос. - Не обращай внимания! Это ей просто давно воодушевляющих пинков никто не давал!       На лестнице стояла она – моя Катя. Всё те же чёрные волосы, идеальные стрелки и лёгкая ухмылочка. Сказать, что я в шоке – равносильно тому, чтобы промолчать. Это была ещё одна моя интернет-подружка из Москвы. Мы уже виделись с ней на концерте Леди Гаги в Киеве зимой 2019, но то, что она окажется здесь, в Париже, я и предположить не могла. - Катюха!- я бросилась к подруге и заключила её в объятия.       Я дико скучала по ней. Сейчас мы уже не так часто созваниваемся по видеосвязи (да и общаемся в принципе). Но тот факт, что нас связывает уйма воспоминаний и смешных моментов, не позволил этому теплу по отношению к ней угаснуть. Разговоры по скайпу, переписки, море фанфиков и приколов - это было так весело! Но были и грустные периоды в наших жизнях, на протяжении которых мы всегда поддерживали друг друга. Несмотря на то, что дружили мы онлайн, столько всего было пройдено вместе: первая любовь, слёзы, разочарования, траблы с друзьями. Мои первые песни и стихи всегда проходили через Катькину ревизию – она всегда была самым преданным поклонником и самым справедливым критиком среди друзей. Между нами не было ни зависти, ни соперничества. Мы были словно две частички одного пазла. - Привет, Настён, - улыбнулась брюнетка, - я так поняла, сюрприз удался, да? - Однозначно! - и я сжала Катюху в объятиях ещё сильнее, - Какими ветрами? И как ты узнала, что я здесь работаю? Катя посмотрела на меня и с улыбкой сказала: - Ну, во-первых, сложно было не понять, что ты в Париже по твоей фотке на Марсовом поле. К тому же, ты же мне рассказывала про кастинг в ансамбль. Так что я просто сложила два и два. А во-вторых, я здесь на практике.       Я вскинула бровь и быстро принялась вспоминать, на кого же учится Катя. - Не напрягайся, - хохотнула подруга, - я поступила на журналистику 2 года назад и наконец-то добилась практики во Франции. А то, что о перезапуске Нотра знает каждая собака на улицах Парижа, мне ещё больше на руку. Этой темой горячо интересуются люди. Я даже провела соц.опрос на интернет-страничке издания, в котором я стажируюсь. В центре внимания интрига с актрисой на главную роль. Кого только не предполагали, я тебе говорю! Джон взял мою сумку со ступенек и подошёл к нам. - Элен Сегара первая в списке? – и протянул Кате руку, - Джон. - Катрин, - ответила она, - ага, как же! Первая после Хибы! - А она разве не в Монреале играет? – уточнила я. - Играла, - исправил Джон, - но сюда она так и не перебралась. Другие проекты и бла-бла-бла. Катя кивком подтвердила слова Эйзена и сказала: - Ну что, ведите меня в святая святых! - она воодушевлённо улыбнулась, - Я хочу видеть и знать всё! Журналистская лицензия с собой. И да, благодаря Мариэль мне разрешили снимать и интервьюировать труппу. - Стоп, а вы что, знакомы? - удивилась я. - Еще бы! С этими словами Катрин ринулась вперёд к лестнице, стуча каблуками. - А она проворная, - присвистнул Джон и, накинув мне на плечи мою же олимпийку, пошёл вслед за Катей.       Репетиция шла плавно и ненапряжно. Дютравай пыталась разводить номер по мере того, что у нас было. А точнее, того, чего не было. А если ещё точнее - кого. Без актрисы на роль Эсмеральды мы практически ничего не могли нормально сделать, ибо во многих сценах актеры и танцоры на прямую связаны. Наши "запасные игроки" иногда исполняли роль Эсмеральды, но это все равно не то. Дютравай явно напрягало то, что с появлением актрисы многие номера надо будет репетировать с начала.       Я стояла у станка и клацала что-то в телефоне. Перерыв проходил очень скучно и непродуктивно. Исходя из этих соображений я решила пойти в кабинет Мариэль. Нужно было только переодеться в "уличную" обувь. - Туки-туки, - постучала я в дверь и приоткрыла её. - О, Настюш, заходи. Мы как раз чайовничаем, - улыбнулась Маша, а сидевшая рядом с ней Катя подняла чашку, словно бокал. - Будешь с нами? - Не откажусь, - ответила я и села напротив Кати.       Пока подруга готовила чай, я рассматривала кабинет. К своему стыду, я была здесь только один раз и то недолго: забегала на секунду, чтобы отдать документ. Дело в том, что всю необходимую информацию Маша говорила мне дома, поэтому надобности приходить сюда не было. Да и сама подруга часто была на репетициях. Но должна заметить, что кабинет был довольно уютный. С одной стороны от двери стояли вешалка для одежды и маленький диванчик. С другой стороны - столик, на котором стояли гесколько чашек, маленький пухлый чайник и бутылка воды. Вдоль стен тянулись полки с документами, среди которых я заметила словарь. На столе же стоял ноут, вазочка с конфетами и пачка печенья. - Держи, - подруга протянула мне чашку. Я поблагодарила ее и после пары фраз задала давно интересующий меня вопрос: - А что сегодня случилось? Почему тебя на работу вызвали? Маша заметно напряглась. Она вздохнула, с грохотом поставила свою чашку на стол и под реплику Кати "Понеслась!" затараторила, не забывая активно жестикулировать: - Нашим директорам нужно все и сразу, вот что случилось! Меня разбудили в 6 часом и сказали срочно приехать сюда! Я уже нарисовала себе страшную картину о том, что я или кто-то из наших что-то сделал не то, поэтому теперь у нас у всех проблемы. Но нет! Оказалось, что они решили расширить поиски Эсмеральды, пригласив на кастинг русскоговорящих актрис! Да, да, я сама была в шоке. Это заявление было аргументировано тем, что раз есть русскоговорящий человек в театре, то есть я, то почему бы не попробовать. На мой логичный вопрос о том, почему это не могло подождать пару часов, мне невозмутимо ответили, что ждать нельзя. Так что я все утро сидела и составляла требования к актрисам, анкеты и тд. Ах да, еще они хотят, чтобы я распространила эту информацию по русским агентствам и театрам. Я им что, пиар-менеджер? Я вообще на это не подписывалась! Надеюсь, мне хотя бы зарплату прибавят!       Возмущению Маши не было предела. Никогда не видела ее в таком состоянии. Но все это так странно! Зачем им русская Эсмеральда? Это же столько новых сложностей! Неужели нет достойных французских или на худой конец европейских актрис? - А я, как журналист со связями, вызвалась помочь, - прервала мои мысли Катя. - Ничего себе, - отреагировала я, - Но как быть с кастингом? Все должны приехать сюда? - Нет, - помотала головой Маша, - первый тур дистанционный. Нужно прислать видео с песнями. Потом уже лучших пригласят в Париж. По всем вопросам будут писать мне. Так что меня ждет веселое времяпрепровождение! - саркастично сказала подруга. Я только кивнула. Затянулась пауза. - Настя! - вдруг воскликнула Катя, - Это же твой шанс! - В смысле? - Твой шанс попробовать себя на эту роль! Ты же всегда этого хотела! - А ведь правда! - поддержала ее Маша, - И для тебя это проще. Тебя Коччианте может хоть сейчас послушать. - Да вы что, издеваетесь? - возмутилась я, - Вы что, сговорились? Сначала Джон... - Кстати про Джона, - хитро улыбнулась Маша, - ты мне ничего рассказать не хочешь? Про вашу прогулку, я имею в виду. Катя тоже воодушевилась. - Да нечего особо рассказывать. Мы погуляли на набережной, как и планировали, попили кофе, поболтали. Он мне рассказывал истории про его другие проекты. Ах да, потом зашли в книжный, и Джон купил "Собор парижской богоматери". - А он что, не читал? - скептично спросила Катя, подняв одну бровь. А потом с улыбкой продолжила, - Или он так тебе на прослушивание намекает? - Да не знаю я, на что он там намекает! Но это, собственно, весь рассказ. А вы что, думали, что он признается мне в вечной любви и позовет замуж? - Ну вообще-то да! - засмеялась Катя, - Вы неплохо вместе смотритесь! Я закатила глаза. - Кстати, Насть... - начала Маша, - Тут такое дело... Не знала, надо тебе это говорить или нет, но решила сказать. Мне тут птичка на хвосте принесла, что о вас с Джоном в труппе сплетничают. - Птичку случайно не Андре зовут? - С чего ты взяла? - Ну так он же вчера заходил. Ты в записке написала. - Кто такой Андре? - спросила Катя. - Один из танцоров, - махнула рукой Маша, - Да, это он. Но какая разница, кто мне сказал? Важна суть... - Слушай, я ценю твое волнение, но мне правда все равно, что... Я не успела закончить. В дверь постучали, и через секунду вошел сам Эйзен. - Еще раз всем привет! - Легок на помине... - тихо проговорила я. - Pardon? - по-французски переспросил актер. Я лишь мотнула головой. Джон подошел к столу, нагло взял печенье, а затем вальяжно развалился на диване. Маша лишь закатила глаза. - Что-то случилось? - спросила она. - Да нет, я просто мимо проходил, услышал ваши голоса и решил зайти. Что обсуждали? - Последние новости, - ответила Катя, перейдя на английский, - Ты слышал, что теперь ищут русскоговорящую Эсмеральду? - Нет, - протянул Эйзен, - а зач… Сия! - вскочил Джон, уронив печенье на пол, - Сия, это же как раз то, о чем мы с тобой говорили! Ты обязана попробоваться! Это твой шанс! - Хватит! - вскрикнула я, - Я же говорила, я не хочу это обсуждать! - затем, успокоившись, добавила, - нам, наверное, уже пора на репетицию. Поблагодарив подругу за чай, я вышла за дверь и услышала за спиной Машин голос: - Эйзен, не мусори в моем кабинете! Печенье подними!       Остаток репетиции прошел очень живо. Наконец-то у меня получилось вращение на заборчике во время "La fete de fous". Кроме того, я ни разу не сбилась на первой арии Клопена. Хотелось отвлечься от мыслей о кастинге. Но вместе с этим мой внутренний голос говорил, что эту роль получит кто-то другой, а я буду всю жизнь жалеть.       Когда все разошлись, я села за фортепиано, которое стояла в репетиционном зале, и начала наигрывать "Belle". А ручки-то помнят... Я начала тихонько петь. Так, словно боялась, что меня услышат. Хотя, по факту, это так и было. Резко хлопнула боковая дверь, и я услышала размеренные шаги, а вместе с ними и голос. Конечно же это был вездесущий Эйзен. Такое ощущение, что он меня преследует. Я закончила играть и глянула на брюнета. - Позволишь? - спросил он, показав на клавиши. Я молча поднялась, и он занял моё место. Когда он начал играть, я сразу узнала песню - "Les oiseaux qu'on met en cage". - Пой, - шепнул он. Я, почти переступив через себя, несмело запела партию Эсмеральды. Песня потихоньку начала затягивать меня. Я запела смелее, искреннее, громче. Вскоре Джон подхватил партию Квазимодо. Иногда мы смотрели друг другу в глаза. Он верит в меня... Я это вижу. Но толку от этого, если я сама в себя не до конца верю? Когда пошло двухголосие, я уже не сдерживала ни голоса, ни эмоций. Голос был таким свободным, лёгким, с той самой фирменной моей хрипотцой и "металлическим", звонким оттенком. Я не прилагала никаких усилий, не давила на связки, дабы взять высокие ноты. Динамику контролировала дыханием, мелизмы получались без усилий... Давно я не ощущала такой свободы в голосе.       Лишь закончив петь, я открыла глаза...и сразу же увидела в дверях Коччианте. Он что, все слышал? Я остолбенела, а потом испуганно посмотрела на Джона.