Тонкая грань

Маленькая уютная кухонька освещена яркими электрическими лампочками. Умиротворяюще пыхтит кастрюля на плите. Возле стены низко урчит холодильник. Ритмично постукивают серебряные столовые приборы о фарфоровую тарелку. Дженни Уоллис, облокотившись на теплый деревянный стол, умиленно наблюдает за Джеком, с недюжинным аппетитом поедающим приготовленное ею тушеное мясо – строптивый подпольщик, накормить которого сродни подвигу, по достоинству оценил ее кулинарный талант. Лучший комплимент для повара. Легкая мимолетная улыбка касается ее губ. Где-то очень близко и невероятно далеко, в царстве мрачных теней и пронизывающего тумана раздается приглушенный тонкий звон падающих капель воды. Дева касается прозрачной ладонью холодного колодца, чьи шершавые светящиеся лунным светом камни бережно хранят свою историю. Историю, которую Аластриона предпочла бы оставить там, вместе со своим бренным истерзанным телом. Прекрасные черты ее лица искажаются в бессильном негодовании. Видящая слепа и не ведает мудрости. Она своим безжалостным сокрушающим стремлением помочь отняла у Аластрионы самое драгоценное, что у нее было – незнание. И теперь она то же самое повторяет с этой юной Горячей. «Не вспоминай!..» Грань между двумя потерянными душами призрачно тонка, но одновременно они находятся несоизмеримо далеко друг от друга. – Не вспоминай! – легкое дыхание любимого дитя фэйри, сухие шелестящие звуки ее речи. – Забытье – это дар богов! Неблагодарно отвергнув его, ты навлечешь на себя их гнев. Они заберут твое счастье, оставив лишь терзающее сожаление и ненависть. – Не вспоминай! – тихо шепчет дева на ухо Дженни. – Теплое сердце твое оледенеет, свет не озарит вновь твой жизненный путь, а зияющая пустота в груди никогда не восполнится. – Не вспоминай! – Аластриона, защитница людей, заглядывает девушке в ее ясные васильковые глаза. – Столь желанная тобой память не вернет тебе утраченного спокойствия – ты не сможешь принять истину, как она есть. «Не вспоминай!..» Дженни только слегка ежится, внезапно почувствовав тянущий холодок, скользящий по ее лицу, и, удивившись присутствию сквозняков, казалось бы, в закрытом помещении, лишь плотнее укутывается в палантин, не обращая внимания на тягостное предчувствие. Завтра она попросит Перо дать ей почитать собранные дневники.