***
В темноте тишина. Воздух, кажется, пахнет дождём, облака закрывают звёзды, заслоняя улыбку луны в ночи. И я жду. В тишине, в темноте, в холоде вечера. Место, где я скрылся, между маггловским зданием и деревом с широким голым стволом рядом со мной, кажется, сохраняет моё спокойствие, сдерживая нервозность. Порывы холодного ветра на лице — как лёгкие неприятные удары. Скоро она придёт. Она приведёт за руку человека, который считает её последней из тех, кто может предать. Скоро она придет, и в её глазах чудо станет ужасом.***
— Говорят, у тебя есть квартира на Ноктюрн-Аллее… Стакан лимонной водки сверкает в бокале, который изящно удерживают её тонкие пальцы. Ноги скрещены, юбка слишком короткая. Я сразу догадываюсь, что Джиневра Молли Уизли любит не колготки, а чулки. — Говорят, что Поттер трахает тебя каждую ночь, — отвечаю с ядовитой усмешкой. Улыбка. На её губах нет и намёка на помаду. Тёмные глаза, подчёркнутые карандашом — вот и вся косметика. — Не планировала говорить об этом с тобой… — Поттер трахает тебя только в нечетные дни? — Поттер трахает меня только тогда, когда я хочу трахнуть его. Лёгкий смешок нарушает тишину. Её улыбка у края бокала сейчас говорит о многом, о слишком многом. — Я хотела бы посмотреть твою квартиру на Ноктюрн-Аллее. Слишком… И блузка на ней — слишком облегающее. — Ты бесстыдница, Уизли. — Хочешь докажу это, Малфой? Только взгляд. Я поднимаюсь из-за стола в полной тишине. И Джиневра Молли Уизли следует за мной.***
Я ненавижу ждать, особенно в таких ситуациях. До того, как Тёмный Лорд был побеждён, я привык к подобным вещам. Теперь я предпочитаю проводить вечера в пабе, рассматривая свой стакан с виски, будто он пророчит мне великое будущее. Янтарь и мёд. Оттенки красного в моём будущем. Странно, не так ли? А пока я бы выкурил сигарету, но вовремя остановился. Отвратительно было вонять и сосать мерзкую папиросу. Я Драко Малфой, бывший Пожиратель Смерти, который пытался восстановить свою жизнь в качестве уважаемого гражданина. Или это только то, что кажется на первый взгляд? Ночь становится холоднее. Когда же они наконец придут?***
— Скажи мне, что ты хочешь меня… Уизли. Она смеётся, скользя губами по моему телу. Сейчас возбуждение становится ослепительном, разрывающим желанием. Моя рубашка уже расстёгнута, а молния на джинсах легко поддаётся движениям её пальчиков. Джиневра действительно в чулках. Сейчас задравшаяся юбка красноречиво показывает, что нижнего белья Уизли не надевает. Её блузка валяется где-то в коридоре, а о бюстгальтере речи и вовсе нет. Она прерывисто дышит, а в полуприкрытых глазах — дикая жажда. — Ах… — Скажи, что хочешь меня, Джинни… Глупое имя, утонувшее в поцелуе и стоне. — Скажи, что хочешь меня, Джинни! Это как мольба — без гордости, без границ, без раздумий. -Я хочу тебя… хочу… Драко. И воздух становится слишком густым и жарким, заполняя собой каждую клеточку наших тел. Безумие. Сладкое… В каком-то бешеном экстазе она царапает меня, запуская руки под рубашку. В её выгнутой спине, в жажде её тела, в нашем ритме — срочность, неминуемость, поиск чего-то большего, словно крик — отчаянный, безумный, голодный. Он был похож на демона, жаждущего меня. Моего маленького демона. Она на пике, и я чувствую её дрожь, отпуская себя. — Я хочу тебя, Драко.***
Сейчас я жалел, что не курю. Прямо сейчас я отдал бы свою волшебную палочку за одну сигарету. Или за то, чтобы прекратилось это безмолвное и раскаляющее нервы ожидание. Я отомщу за то, что отравляло всю мою жизнь. За ничтожество, которым я стал. Месть — медленная, как морская волна, ласкающая берег. Это белая пена на золотом песке. Я буду наслаждаться этим медленно, выпивая по капле удовольствие. Моё кажущееся спокойствие нарушает нервно колотящееся сердце. Но — нет. Это звук шагов пары человек, что нарушают тишину.***
— Давай, скорее… У нас никогда не было времени. Мы были вздохами, срывающимися с губ, томлением в каждой клеточке обезумевших тел. Я не помню, как всё это стало привычным, необходимым. Самым важным. Возможно, не было точного момента. Ничего, что могло бы предсказать его. В тот вечер, тот взгляд. — Скажи мне, что ты хочешь меня… Почти мольба, срывающееся дыхание, мольба между стонами и вздохами. Невозможно молчать. Это было безумие, безумие, неустранимое чувственное сумасшествие. Мы хотели этого. Мы хотели кричать и сливаться телами. — Джинни, — произношу это глупое имя. Оно — как молитва для тела и души. — Скажи мне, что ты хочешь меня… — Я хочу тебя… Полное, абсолютное подчинение. — Делай все, что хочешь… Но именно она уже сделала со мной то, что хотела. — Всё, что хочешь… Один. Десять. Сто. Бесконечное количество раз. Наше бесконечное безумие на прямоугольнике кровати, диване или прохладном полу. У стены или напротив входной двери. Мы никогда полностью не раздевались. Только несколько сантиметров обнажённой горячей кожи. Я погружаюсь в неё, изливаясь желанием и страстью, которые никогда не скрываю от неё. Мягкая, влажная, обжигающая. Мы повторяем всё столько раз, сколько можем, пока в изнеможении не падаем друг на друга, пока не перестаем пить друг другом до дна, чтобы снова начать целоваться, чтобы её царапающие прикосновения вновь превратились в ласки, нежные, долгие, томные. На белой простыне её пышные волосы кажутся ярко-красными. Кровь, разлившаяся по снегу. — Неужели ты всё ещё любишь Поттера? Сколько раз я это спрашивал? — Нет. Я больше не чувствую ничего. — Но ты всё ещё с ним? Негромкий рокот злобного смеха. — О да. Я с ним, — на надломленном уголке губ застывает презрительная мрачная ухмылка. — И он считает, что ему, Гарри Поттеру, ничто не может угрожать.***
Две тени идут по безлюдной дороге. Два приглушённых голоса доносятся до меня, как далекий гул. Вот и всё. Всё. Сейчас самое время. Я сжимаю кулаки, закрываю глаза, делаю глубокий вдох. Два шага. Тусклый свет фонарного столба освещает их темные мантии, капюшоны которых скрывают лица. — Я до сих пор не могу понять, почему ты привела меня сюда! — звучит такой знакомый голос Поттера. О! Ты скоро узнаешь это. Всего двадцать метров — и ты узнаешь это. Моя рука медленно скользит во внутренний карман плаща.***
Волосы Джинни всегда затянуты в тугую косу, что удерживается несколькими заколками. Она весело покачивается за её спиной, когда она уверенно проходит Ноктюрн-Аллею, делая поворот к главной дороге. Поворот, что от моего дома. Я смотрю на неё из окна, не в силах сдержать улыбку и нарастающую волну густого, мучительного желания. Когда наше безумие подходит к концу, я позволяю себе одну маленькую слабость. Тогда, обнимая её, я наслаждаюсь, вынимая из огненных волос каждую шпильку и позволяя им свободно падать на спину кровавой волной. Она никогда не выходит из дому без своей обычной причёски. Она улыбается и, поднявшись с кровати, поправляет чулки, а потом отправляется к зеркалу в соседней комнате. Наверное, она и сама понимает, до чего чертовски красива в эти мгновения. В тот вечер всё было так же. Она собирала волосы в косу, а я не мог отвести взгляда от линии изгиба белоснежных бедер, любуясь танцем отблесков пламени свечи на её коже. Наши глаза встретились на поверхности зеркала. Тень. Я не увидел, но почувствовал её тревогу. — Что случилось? — я был взволнован. Она не обернулась, а только вонзила в косу очередную шпильку, придерживая тугой локон. — Гарри. Я думаю, что он знает о нас. Три секунды тишины. — Он сказал тебе это? — Нет. — А почему…? — Я знаю, что он ищет повода отправить тебя в Азкабан… Пять секунд тишины. — Вот чёрт. Ещё одна шпилька, вставленная с силой. — Но он мог сделать это раньше… — Мог. Но решил именно сейчас. Если у него ничего не получится, держу пари, он попытается убить тебя. Я рассмеялся. Она резко обернулась, сверкнув холодным взглядом. Обнажённая и прекрасная богиня с губами, сжатыми в узкую линию. Тогда она не казалась привычно соблазнительной и притягательной. В ней чувствовалась грозная сила. Наверное, всё её существо в тот миг выражало саму истину — обнажённую и злую. — Это не шутка, Драко. Или он отправит тебя на пожизненное заключение, или найдет способ убить тебя. Семь секунд тишины. — Кто тебе это сказал? — Жена моего брата. — Грейнджер? — Да. Последнее слово — как точка в одной бесконечной тишине.***
— Что мы здесь делаем? Джинни, зачем мы пришли сюда? Я не думаю, что это хорошее место для прогулок. В его голосе звенит напряжение. — Нам назначили встречу именно здесь. Разве ты не помнишь? — Что за встреча? Они смотрят друг на друга в тени своих капюшонов. Мои пальцы аккуратно крепко сжимают серебряную рукоять. Нет, никаких волшебных палочек. Слишком часто магия подводила меня. Сегодня — грязная работа мясника. Но если магия может противодействовать магии, ничто не стоит между бьющимся сердцем и ледяным кинжалом. Две фигуры медленно идут вперёд. Струйка крови течет по черному плащу. Нет, это не кровь. Это её волосы. Сегодня она — со мной. Он следует за ней, делает несколько шагов. Она прекрасно играет свою роль. Она смотрит прямо в тень, что скрывает меня, а потом отворачивается к нему. — Мне не нравится всё это, Джинни. Голос Поттера умолкает в ночи. Теперь я слышу лишь его дыхание, что прерывает тишину, в которой я выхожу из своего укрытия, разрезая воздух кинжалом.***
То, что Гермиона Грейнджер и Уизли знали всё или почти всё обо мне и Джинни, стало ясно чуть менее недели назад. Я вышел из паба, где всегда любил освежиться виски со льдом, рассматривая свои перспективы в стенках стакана. Широкие плечи, обтянутые плащом — прямо передо мной. Честно говоря, Рон Уизли всегда раздражал меня тем, что был выше. — Уизли? Почти приветствие. Если бы не тон голоса, что ясно говорил: «Уизли, приятель, иди к чёрту». — Что ты сделал с моей сестрой? Звериное рычание, уверенность в том, что он имеет право управлять всеми, кто хоть как-то связан с ним. Это вызывало злость. Может быть, поэтому я ответил именно так. — Ничего, Уизли, уверяю тебя. Я просто трахал её. Несколько сотен раз, а может и больше. Но она в полном порядке. — Я убью тебя, Малфой! Его кулак оказался у меня под подбородком. Странно, как два человека быстро забывают, что они волшебники, и просто возвращаются к первобытным инстинктам. Мы месили друг друга кулаками по меньшей мере десять минут, совершенно не обращая внимания на испуганные и потрясённые возгласы посетителей паба. Наконец, без всякого объяснения мы затаили дыхание, пристально рассматривая друг друга, стирая потеки крови и пота. Я видел, что у него сломан нос, посиневший контур глаза, а ещё он держался рукой за живот. Мой рот был залит кровью, которую я сплюнул в этом же месте. — Это не твой выбор, Уизли. Ты ничего не сможешь поделать. И я тоже. Он просто поднял глаза. — Я не понимаю. Она была с Гарри… — он замолчал с неопределённым выражением на окровавленном лице. — Твоя жена сказала тебе об этом? — спросил я его. Он покачал головой. — Нет. Она только что подтвердила это. Он распрямил плечи, вытирая нос рукавом рубашки. — Я никогда не ненавидел тебя так сильно, как сейчас, Малфой… Он посмотрел на меня сбоку. — Она влюбилась в тебя. Мои губы растянулись в улыбке. — Вот почему я говорю, что ты бессилен что-то изменить. Он сделал три шага прочь, но затем слегка обернулся: — Скажи мне, — заговорил он, а я заметил, что ссадина на его брови становится всё заметнее. — Ты влюблен в неё? Я рассмеялся в ответ. Губы свело болью, а изо рта снова вытекла струйка крови. Я сплюнул в сторону. «Этого я ей никогда не говорил», — прозвучало в моей голове так отчётливо, что я не сразу понял, сказал или подумал об этом. И это я никогда не скажу ему. — Ты ничего не изменишь, Уизли.***
Кинжал слишком легко тонет между ребрами Поттера. Я чувствую, как он падает в моих руках, беспомощный. Я ударил хорошо, в нужном месте. Это будет быстрая смерть. Не безболезненно, но быстро. Я еще сильнее вонзаю клинок, проникая как можно глубже. Его тёплая и пенистая кровь струится по моим рукам и начинает капать на землю. С губ Поттера срываются какие-то невнятные стоны, он поднимает затуманенные глаза, встречаясь взглядом со мной. Удивление, ужас, ярость. Это — холодное осознание, которое замораживает и окутывает душу только в момент смерти. Фигура перед нами опускает капюшон на плечи. Мы оба смотрим на неё. Как море крови, тысячи алых кудрей скользят по черной ткани плаща. Она там, мой маленький демон. Улыбка — жестокая, циничная. Как злобный ребенок. А ведь это не моя месть, в конце концов. Скорее, её расплата. Её… Я понимаю это, глядя в глубину её чернеющих глаз. — Джинни… Я знаю, ты не веришь в это, Поттер. — Джинни…***
— Он хочет убить тебя, Драко. Она ласково касается моего лица нежным, интимным жестом. Моя рука ложится на её грудь и ласкает её, чувствуя, как она отвечает на прикосновения. От её бездонных глаз невозможно уйти. — Ты уверена? Её взгляд красноречивее любых слов. — Грейнджер? Она легко касается моих губ, всё ещё немного опухших после драки: — Рон. — Мы можем уехать отсюда… — неуверенно начинаю я. В её глазах — сомнение и никакого согласия. — Разве это решение? Он будет искать нас, он будет преследовать нас, — испуганный вздох прерывает слова. — Он ослеплен яростью. Он хочет, чтобы я вернулась к нему любой ценой. Он сошел с ума… Если бы не мой брат, ты бы уже был мёртв. Мы должны что-то сделать. Это стало… опасным. — Что ты хочешь сказать этим? Почти смех. А потом — горький изгиб на алых губах. — Это нужно для всех. Он считает себя великим с самого детства, слава омрачила его разум. Он знает, что он — Гарри Поттер. Что все может, что у него должно быть всё. Он потерял рассудок. Её голос затихает. Моя рука нежно гладит её лицо, чуть касаясь огненно-кровавых волос. — Ты хочешь убить его, Джиневра? Напряженный вздох: — Я считаю, что мы должны убить его. Я легко целую её приоткрытые губы: — Это предложение? — Наконец, Драко, ты сможешь отомстить за все те годы, когда он считался ангелом света, а ты — исчадием ада. Ты не должен уступать ему, прощать его. Возможно, это единственный шанс отомстить за всё. Её губы дрожат, и она хочет что-то добавить, но потом умолкает и пристально смотрит. в мои глаза, превращаясь в соблазнительницу с самой искушающей улыбкой.***
— Джинни… Тело Поттера становится все более тяжелым. Его кровь растекается лужей у наших ног. Я вынимаю кинжал. От вида его белой рубашки, пропитанной красным, внутри поднимается тошнотворная волна. Я поддерживаю его пару секунд, наблюдая за бесстрастным выражением лица Джинни. «Ты не всегда побеждаешь, Гарри», — едва слышно шепчет она, повторяя слова, как молитву. Молитву ли? Жизнь медленно покидает его, широко раскрытые глаза уже вряд ли что-то различают. Гарри Поттер умирает на моих руках, преданный человеком, которому он больше всего доверял. То, что не удалось Тёмному Лорду, совершил я. Нет, на самом деле не я не, а этот падший ангел с волосами цвета пламени. Пламени и крови. Последний хрип вырывается из горла Поттера, и его лицо вдруг каменеет, застывая в маске отчаяния и боли. Я опускаю тело на землю. Он безвольно падает с моих рук, чуть ударяясь о камни. Она делает какие-то быстрые движения волшебной палочкой. -Что ты делаешь? — шёпотом спрашиваю её, глядя, как с моих рук капает кровь. — Заклятие исчезновения. Ведь так, Джинни? Мужской голос, зазвучавший из-за спины, заставляет вздрогнуть и резко обернуться. У Рона Уизли все ещё заметен шрам на брови. Его шаги бесшумны и осторожны. Бледное веснушчатое лицо, пронзительный взгляд — глаза-в-глаза. Сначала я смотрю на него, потом — на его сестру, все ещё неподвижную, безмолвную, не дающую никаких объяснений. — Кто-то должен был это сделать, — слова Джинни звучат убедительно и уверенно. — Нам не нужен был еще один Лорд Волдеморт, — объясняет её брат, его голос немного хриплый и холодный, будто далекий. Лужа крови, в которой лежит Поттер, медленно расползается в стороны. Я отступаю на шаг от неё. Ласковое прикосновение к моей щеке. Я слышу тёплый шёпот моего маленького демона. — Пошли домой, Драко. Рон Уизли применяет очищающее заклятие, убирающее все пятна с моих рук и одежды. Я бросаю взгляд на тело его друга с непостижимым выражением страдания и боли на лице, кровь всё ещё теплая, а несколько пятен, кажется, уже заметны на подошвах ботинок Уизли. — Почему ты не сказала мне, что он заодно с нами? Почему? — спрашиваю Джинни, не в силах прийти в себя после всего произошедшего. В её глазах — нет упрёка, нет гнева, нет ничего: — Ты бы не поверил мне. Уизли обходит тело Поттера, не глядя на него. Уизли и Поттер. Они рядом, но от такой картины я чувствую новый приступ тошноты. Земля начинает медленно уходить из-под ног. Он хватает Поттера под лопатками, тащит без особых усилий на расстояние нескольких шагов. За ним тянется ярко-красная полоса крови, прочерчивая дорожку на асфальте. — Пойдём, Драко. Пойдём сейчас. Джинни хватает меня за руку. Она не улыбается, а её лицо кажется непривычно мрачным. Почти демоническим. — Пойдём домой. Мне так много нужно объяснить тебе. Тишина. Я нахожу силы не смотреть в сторону лежащего на траве тела. Вздох. — Идём. Я беру её за руку, позволяя нашим пальцам мягко сплестись друг с другом. Я подчиняюсь моему маленькому демону, который, соблазнительно улыбаясь, уводит меня в ад.