это больно, идиот.
cuatro Она любит гребаного Никитина. Митя понимает это за гребаным ужином в гребаном ресторане. Ровно как и то, что неестественно спокойная и дружелюбная Геля тоже про себя считает Веру как минимум гребаной. Тихо играет джаз, вино льется вовсе не мутной рекой, но Митю, кто бы знал почему, мутит. cinco Лескова целует его сама. Не потому что любит или хотя бы хочет. Лескова целует его назло себе, назло матери, назло Никитину и этой его …Геле, конечно.Будь у тебя хоть капля гордости, малыш, ты бы не позволил ей так откровенно тобой пользоваться.
Но Митя целует в ответ. Вдавливает ее в шелк простыней и так глупо, так по-детски любуется. Вера пахнет холодным апрелем, алкоголем и безысходностью. Вера спит, а Митя гладит ее по волосам: смотрит, как по ним белым золотом растекается утреннее солнце. Мите впервые, пожалуй, за целую жизнь так охренительно больно. seis У вас, подчеркнуто, нет отношений. Есть Вера, влипающая вечно в какое-то дерьмо и есть Митя, который вытаскивает ее из этого дерьма и всё ещё надеется на какую-то взаимность. Наверняка в этом есть, должен быть, какой-то сакральный смысл. Хер его знает. Вместо «Помоги мне не сдохнуть, пожалуйста» Митя пишет «Я люблю тебя» под её окном. Мел ложится на асфальт неровной крошкой, остается на его пальцах и ее щеках. Смывается водой. siete Когда на каждом углу спортивного комплекса начинают шептаться о ее романе с Никитиным, Митя не особо удивляется. Просто становится трудно дышать и пальцы рук дрожат: мелко и почти неуловимо. Боль свалится откуда-то сверху громоздким и душным облаком чуть позже. И Митя чувствует ее приближение всем наливающимся свинцом телом. - У тебя было ко мне хоть что-нибудь? Спрашивает, не зная до конца, готов ли услышать ответ. - Мить, я… Мне жаль, прости. В ее глазах – серебряной дымкой тонет легкая грусть. - Жаль, что не смогла полюбить меня или что даже не попыталась? Она молчит, и Мите отчаянно не хочется запомнить ее такой – растерянной, виноватой и счастливой с другим мужчиной. - Ладно, можешь не отвечать. Всех благ, любви и… Иди ты к черту. Облако падает. Мите так херово, что хочется снять с себя кожу и проветрить сердце, а лучше утопить его в реке. Всё такой же мутной. По набережной гуляет холодный ветер, Митя покупает билет до Москвы. ocho Всё идёт своим чередом, по хуёво выстроенному и до зевоты банальному сценарию, имя которому жизнь. Когда Митя летит с вышки в воду – он не думает. Митя тренируется на износ, хамит журналистам и меняет в своей постели Даш-Насть-Кать и прочих московскихЖизнь – фригидная сука.
trece Вера у подъезда битые пять минут ищет ключи в сумке. Чертовски темно и холодно. Мелкие капли пробираются под ворот пальто, а слезы собираются в уголках глаз маленьким морем. - Слово, - слышит вдруг позади. – Одно твое слово и я всё отменю. Митя. Стоит позади, дышит прерывисто и тяжело. Держит кольцо на вытянутой руке большим и безымянным пальцами. - Но ты ведь не скажешь его, правда? Конечно, она не скажет, идиот. Сейчас она будет думать, как лучше для тебя, твоей невесты, Кирилла и еще десятка людей, мнение которых по большому счету никого не волнует на хер. Сейчас она обыденно принесет себя в жертву обстоятельствам и будет рыдать в подушку, потому что она сильная. Сильная, черт возьми. А ты вернешься в свою Москву, к своей невесте, которая даже не приехала сюда тебя поддержать. И будешь делать вид, что живешь спортом и Олимпийской мечтой. И дальше ненавидеть эти чертовы медали, в которых боли столько, что слезами и потом можно наполнить не один бассейн. И опять будешь прыгать с вышки вниз, чтобы просто не думать. И всё опять пойдет по кругу из отчаяния и лжи. Так? Но сейчас он просто стоит и смотрит на Веру. В темноте Мите не видно ее лица, тусклый подъездный свет играет с золотом волос. - «Нет» считается за слово? Кольцо катится по промерзшему насквозь асфальту, тонет в одной из луж. Митя действительно колючий. catorceДвукратный призер Олимпиады оставил сборную и невесту из-за смерти отца. Дмитрий Петров не комментирует свой переезд из Москвы Психологическая травма или боязнь поражений? Надежда сборной по прыжкам в воду оставил страну без надежды на медали. Куда и от кого на самом деле сбежал призер Олимпиады?
Митя листает новости в смартфоне, усмехается: - Стервятники. На маленькой кухне пахнет кофе, яичницей и корицей. Вера скользит взглядом по экрану через Митино плечо. - Ой, да ну их к черту! – возвращается к плите. Желток расползается по сковороде весенним солнцем, за окном – по-прежнему осень. – Но, может, тебе правда не стоило бросать всё так резко? Митя лишь обыденно закатывает глаза, подходит к Вере со спины. Утыкается носом в пучок собранных на затылке волос, ладони замыкает на талии. - Я очень тебя люблю и ни о чем не жалею, - шепчет в ухо. Не видит ее лица, но знает наверняка, что Вера сейчас улыбается. И за эту улыбку на светлом лице, за крепкое переплетение их пальцев, за нее всю – он вот так запросто готов отдать всего себя. К тому же, прыгать с вышки не тянет. Яичница подгорает.