Это судьба

      Одинокий луч пробивался в тесное и тёмное логово Кромешника. В этом свете медленно витали пылинки, таившиеся в щелях подземелья многие годы. На сером, уже совершенно не похожем на нормальное человечье, лице медленно открывались два пустых безэмоциональных глаза. Нет, всё же что-то в них было. Обычно окружающие, по большей части маленькие детки и Хранители, видели в них злость и жестокость, связанные воедино. Но сейчас в этих глазах были лишь боль и тоска. Но эта горечь была в глазах не впервые. Каждое утро Кромешник просыпался с мыслью о том, как захудала его жизнь, даже не имеющая смерти, а имеющая лишь слабость. Король Кошмаров был замучен своим бессмысленным существованием. -Опять... За что?! Почему? Как я до этого дошёл? Луноликий, милостивый... - в руках Кромешника появился поток волшебной энергии, который за пару секунд превратился в медальон.       Мужчина смотрел на фотографию любимой дочери. Любимой, но ушедшей навсегда. Сердце окутала боль. Каждое утро маг смотрел на изображение своей маленькой малышки, не в силах избежать этого противного чувства обиды. Но сегодня он отчаился с самой большой силой, ведя себя к конечной станции. -Дай мне шанс, Луноликий.       В глазах его темнело. Страшная чернота, которая когда-то была с Кромешником одним целым, вдруг напугала его до смерти, будто эта тьма уже не была для него чем-то привычным. Бездна поглотила его...

***

-Где я?       Это было первое, что сказал Кромешник, подняв веки от угнетающей темноты. Угнетающей. Эта была темнота, но всё же она не была похожа на ту, что некогда ощущал на себе злодей. Темноволосый мужчина присел на край кровати и ощутил под ногами нечто мягкое и пушистое. Кажется, это был ковёр. -Чёрт, где я?       Питч встал с кровати, даже не замечая, что та стала в разы мягче, чем обычно, к тому же, она даже не издавала того противного скрипа. Мужчина сделал первый шаг и понял, что находится он не в своём логове. Через пару секунд свет в комнате зажёгся. Потирая затылок, Король Кошмаров уставился на эту комнатушку. Она выглядела уютно. Здесь стояла кровать, на которой было скомкано чистое одеяло. Стоял письменный стол, напротив - стул. На столе был компьютер, куча каких-то книг, стакан с ручками и прочий хлам. Торшер мягко и тепло освещал всё вокруг. Парень подошёл к окну, начал вглядываться в огни ночного города. -Кажется, я в мире людей.       Не успев осознать это, он лёг обратно в постель, предварительно погасив свет. Он поджал колени, свернувшись в позу эмбриона, и начал глядеть в одну точку во тьме. Он понимал лишь то, что боится этой бесконечной черноты. Его пугало это и только это. Кажется, он не успел осознать, где он и кто он. По телу прошла волна мурашек. Кромешник взмахнул рукой, желая создать поток золотистого света, но почему-то ничего не вышло. -Что за чертовщина?       Он сделал ещё пару попыток, прежде чем понял. что силы покинули его. Магия исчезла и больше не четёт по его венам. Тут Питч понял... -Не может быть... Я что... Стал человеком?       Мужчина поднялся с кровати вновь и невыносимо быстро покинул спальню. Пред ним предстала просторная и современная кухня. Он оглядел её гораздо быстрее, нежели спальню. Питч потёр глаза, не веря в происходящее. В руках его в мгновение оказался острый новый нож. Раз - на руке появилась царапина. -Чувствую боль. Я не сплю.       Небрежно кинув нож на кухонную тумбу, Кромешник проследовал дальше. Прихожая. Небольшая, в доступе была одна дверь. Это была ванная комната. Он уж было хотел оглядеть помещение, но остановился возле зеркала. Парень вглядывался в отражение, не в силах поверить глазам. Он помнил себя таким, но крайне смутно. Он давно перестал быть таким, каким стал вновь. Кожа, когда-то имевшая выраженный серый оттенок, была абсолютно живого человеческого оттенка, хоть и отдавала лёгкой бледностью. Волосы лежали куда опрятнее. Руками Кромешник коснулся щек и скул. Он потянул кожу, оголяя зубы. Прежде острые, они стали ровными и, разумеется, такими же, как у большинства людей. -Невозможно.