О любви немало песен сложено...

Из аэропорта он поехал прямиком в офис. Журавлев встретил его в своем кабинете, едва не лопаясь от гордости: - Ну что, Фома Неверующий, убедился в моей последовательности? Семен сказал - Семен сделал. - Ну, я тебе по-настоящему благодарен, друг мой, - встряхнул протянутую им для приветствия руку Левандовский. – Когда заседание? - Да уже сейчас начнется! Идем? Заседание акционеров было коротким. После чего все перешли в соседний зал, где уже был накрыт фуршетный стол. Спустя пару часов, когда все постепенно стали расходиться, Журавлев подошел попрощаться: - Жень, ну так как насчет продолжения банкета? - Извини, Семен, сегодня никак. Семен понимающе кивнул: - Ну, ясное дело: самец вернулся из тундры и жаждет плотских развлечений. Левандовский неопределенно улыбнулся: - Почти угадал. Она уже заждалась меня. - Ладно, до завтра. Подъезжай к обеду, кучу бумаг надо подписать. - Жека! – заверещала Клава, скатываясь со второго этажа его городской квартиры. – Наконец-то! Я извелась прям! Что у тебя за сюрприз?! Позвонил, главное, наговорил непонятно чего. А я сиди и мучайся от любопытства. Вот любитель розыгрышей! Ты как, совсем вернулся или опять челноком? - Челноком, Клав, - рассмеялся Евгений, обнимая ее. – Вот, Журавлев вызвал на собрание акционеров. Клава, откинувшись в его объятиях, внимательно посмотрела на него: - Чего хочет, опять заслать тебя в очередную Тьмутаракань? - Не угадала! – он, отпустив ее, развернулся в танцевальном пируэте и, раскинув руки, театрально раскланялся: - Позвольте представиться, Клавдия Васильевна! Новоиспеченный акционер к вашим услугам. - Да ладно?! – восторженно заорала Клава. – Не может быть! - Может, Клав, – смеясь, отвечал он ей. – Чудеса иногда случаются, и у Журавлева бывает приступ альтруизма. - Ну, Сэмэн, ну реальный чувак! – восторженно покрутила головой Клава, а Евгений усмехнулся: - На твоем месте я бы так уж не доверял внезапно проснувшейся совести СеменМарковича. Скорее всего, дело там в боязни потерять ловкого человека, таскающего каштаны из огня для конторы. Так что, все как обычно: nothing personal, only business. - Ну как бы там ни было, - радостно заметила Клава, - ты теперь акционер. - С этим не поспоришь, - расхохотался Евгений. - Ну, значит – наливай! Они просидели с Клавой весь вечер, болтая о всяком. И когда градус опьянения поднялся на головокружительную высоту, Клавдия, дунув на непослушную челку, сказала слегка заплетающимся языком: - Женька, я тебе хочу сказать… вот что. Ты, - подняла она палец вверх, - не п-перебивай меня, я и сама собьюсь, но! Я за тобой наблюдаю последние два года, …за вот этими твоими пируэтами с девицами. - Клав, - поморщился Евгений, прихлебывая коньяк. - Стоп! Сейчас будет приступ воспитательного мозгоклюйства, но ты послушай, пожалуйста, я не так часто с тобой говорю. А сейчас появился повод. - Какой еще повод? – вскинул брови Евгений. - Ну, ты же теперь акционер. Значит, можешь в Москве остаться, а не мотаться по городам и весям. Так, не сбивай меня. Клава потрясла головой и сосредоточенно продолжала: - Ты сколько так собираешься еще тусоваться? Может, как-то к берегу? Ну, неужели никого вообще нормального нет в твоем окружении? Я это к чему? Как ты помнишь, у меня диплом психолога в анамнезе, в свз…, с взв…, да, блин! В связи с чем – о, выговорила! Он со вздохом протянул: - Кла-ава! - Молчать и слушать! – Клава была непреклонна. - Так вот, как дилплм, …дипло-мированный психолог, я прекрасно понимаю, что с тобой происходит. - Ну и что же? – он внимательно смотрел на нее, побалтывая коньяк в бокале. - Ты как-то особенно беспредельно пустился во все тяжкие, когда не стало …Маши с Колей, ну, твоих родителей. И я, кажется, поняла, что ты ищешь там, в этих бесконечных объятиях каждой новой бабы, - она посмотрела на него. – Ты пытаешься заполнить пустоту, которая образовалась от этой потери. Только все это без пользы, Жень. Эту пустоту так просто не заполнишь, особенно этими твоими …физическими упражнениями. Нет, понятно, ты - классный чувак и голову женщинам отключаешь на раз. Но ты себя тратишь и, сдается мне, впустую. А я, как ни странно это прозвучит от меня, очень тебя люблю. - Клава, всё! – Он опрокинул в себя остатки коньяка и решительно поднялся с дивана. – Прием у домашнего психолога окончен, да и мозги у меня закончились, ты все вычерпала и даже не чайной ложечкой, а целым половником. Поэтому, - он прижался губами к ее темечку, - отправляйся-ка ты спать. Да и мне пора: я завтра весь день в офисе, а послезавтра улетаю. Всё, адьёс амигос. И он, отсалютовав Клавдии, отправился к себе. На середине лестницы обернулся: Клава без улыбки задумчиво смотрела ему вслед. Через день он улетел в Болгарию курировать стройку кондоминиума. - Ну что, господа, на этом закончим наше заседание, - Левандовский встал с кресла во главе стола переговоров. – Думаю, комплекс мер ясен. Прошу выполнять наши требования в полном объеме. Участники совещания потянулись к выходу, а к нему танцующей походкой подплыла его переводчица и гид Инна: - Евгений Николаевич, можем ехать? - Куда на этот раз? – поднял на нее невозмутимый взгляд Левандовский. - У меня для вас на сегодняшний вечер обширная программа: прогулка по набережной, ресторан местной кухни и… - она томно улыбнулась. - И? - На ваше усмотрение, - проворковала она. - Отлично, - без улыбки сказал Евгений. – Тогда программа такая: я отправляюсь в отель, а вы делаете, что вам хочется, идет? Улыбка сползла с губ миловидной переводчицы, она склонила голову к плечу и сказала: - Я вас поняла. Приятного отдыха. Водитель подвез его к отелю. Номер встретил приятной кондиционированной прохладой. Левандовский сбросил с себя одежду и растянулся поверх покрывала. Почему-то ему никак не удавалось настроиться на курортный лад. Предполагаемая легкая развлекательная поездка незаметно превратилась в очередной производственный марафон. Левандовский проводил совещания, выезжал на объект, гонял своих подчиненных, отчего они уже начинали подвывать и, как он подозревал, жаловаться на него в Москву, потому что пару раз звонил Журавлев и шутливо пенял ему на то, что он, Евгений, поставил на уши весь филиал. Левандовский просто, закусив удила, волок сумасшедший объем работы и не хотел признаться даже себе, в чем причина такого его служебного рвения. Причина была проста и незатейлива. Елена Николаевна, Елена, Леночка. В ее отсутствие в душе образовалась зияющая лакуна, в которую он как в пропасть швырял свое время, силы, забивал делами. Только все было напрасно. Испаряться из его сердца она не собиралась. Постепенно приходило отчетливое понимание, что он плотно сел на крючок. Освободиться от Лены не получается. Он пытался переключить свое внимание на других женщин. Он включал обаяние, флиртовал, конструировал какие-то маневры и… тупо бросал всё на полдороге. Потому что ему становилось невероятно скучно. Ни одна из этих встреченных после Лены женщин его не заводила. У этих женщин были слишком резкие или слишком тонкие духи, у них были слишком длинные или слишком короткие волосы, они были либо слишком глупы и одноклеточны, либо обескураживающе интеллектуальны. Они улыбались не так. Они пахли не так. Они смотрели не так, ходили не так, реагировали не так. Он и сам не заметил, как задремал в этих раздумьях. Лена стояла на палубе теплохода, обхватив себя руками за плечи и подставив лицо ветру. Даже издали он видел, как дрожит она от холода. Откуда-то в его руках оказался этот полосатый плед, и он быстро пошел к ней, словно промедление было смерти подобно. Он осторожно набросил плед на ее плечи, и она, вздрогнув от неожиданности, повернулась к нему лицом, оказавшись в его объятиях. Она смотрела на него прежним доверчивым взглядом, в котором растаяла, пропала отчужденность их последней встречи, и сама потянулась к его губам. После их нежного завораживающего поцелуя она откинулась в его руках и пожаловалась: - Я так мерзну без тебя. А ты не приходишь. Ты уехал и забрал с собой все мое тепло. У меня в душе теперь все время зима и цепенящий холод. Она вывернулась из его рук, из пледа и стала пятиться назад, все повторяя: «Мне холодно, Женя. Мне очень холодно». Он проснулся резко, как от толчка. Кондиционер гнал в номер приятную прохладу, но он, видимо, во сне продрог без покрывала. Эти сны, в которых он видел Лену, повторялись с пугающим постоянством. В этих снах она порой бывала печальна, порой - весела той брызжущей радостью жизни, какою он ее помнил. Эпопея со снами началась с того дня, когда однажды на какой-то вечеринке в их здешнем филиале он увидел стоявшую спиной к нему… Лену. Он тогда рванул через зал так, что едва не сбил с ног официанта. К нему повернулась совсем незнакомая женщина и недоуменно уставилась на него, а он, бормоча извинения, вернулся к своему столику. Он потер ладонями лицо и, окончательно проснувшись, подскочил с кровати, облачился в шорты и майку и, натянув кроссовки, отправился бегать. По крайней мере когда он бегал, история с Леной терзала его многострадальную душу с гораздо меньшим накалом. Утром у отеля его встречала другая девушка. - Здравствуйте, Евгений. Меня зовут Цветана. Евгений окинул ее с ног до головы взглядом и недоуменно нахмурился: - А Инна что же, заболела? - Нет. Но… Она, кажется, вам не понравилась? – девушка безмятежно улыбнулась. - С чего вы взяли? – недоуменно воззрился на нее Левандовский. - Ну… вы же отказались от ее услуг. - Ночных? – грубо пошутил он. Девушка густо покраснела и не сразу сообразила, что сказать. Ну, чем эскорт-то виноват, что ты грезишь об одной единственной женщине, упрекнул он себя, а вслух покаянно извинился. Девушка неловко приняла его извинения и предложила все-таки сопроводить его на экскурсии. Он принял ее предложение и отправился прогуляться по узким каменным улочкам прибрежного городка. Они вышли на небольшую живописную площадь, полную народа: был какой-то праздник. И неожиданно до его ноздрей донесся нежный аромат свежести с тонкой лавандовой ноткой: так пахла Лена. Он сбился с шага и, догнал проходившую мимо женщину. Она сначала не поняла в чем дело, а потом, когда он, включив обаяние на полную катушку, сбивчиво объяснил, что такие духи были у одной его знакомой, и он просто хочет узнать, как они называются, рассмеялась и сказала что-то вроде: осторожней, молодой человек, ваша знакомая у вас в носу, а значит – в голове и, - она постучала пальцем по груди, - в сердце. После этого происшествия он понял, что оставаться здесь дольше не имеет никакого смысла. Поэтому он принял решение вернуться в Москву. - Евгений Николаевич? Привет. Как там болгарские пляжи? – Журавлев в трубке был бодр и игрив. - Ты удивишься, завалены песком и голыми телами, - скучно пошутил Левандовский. - Не слышу энтузиазма в голосе. - Ну, что ты! Энтузиазма как песка и голых тел на болгарских пляжах. - Чувствую, что ты уже наотдыхался. Иначе, для чего звонишь? - Да как-то утомила жара. - Слушай, здорово. Ты вовремя позвонил. - А что, есть какие-то предложения? - Есть. Совет директоров собирается в среду. Три проекта будем обсуждать. Ты как, приедешь? Или как обычно в режиме Скайпа? - Ты знаешь, приеду. Посмотрю, что за проекты. - Джек, ты теперь акционер, можешь в Москве сидеть безвылазно, а не мотаться по перифериям. - Ну, Семен Маркович. Ты ж понимаешь, сложно сразу перестроится на оседлый образ жизни после моего-то челночества. - Да понимаю я всё. – Семен похмыкал в трубку.- Сдается мне, ты вроде как заскучал. - Ладно, до встречи на полях саммита, - не стал углубляться в рассуждения Левандовский и нажал отбой.