Пьяная вечеря

Лесное озерцо, полянка, неопределенное время суток, умиротворяющие звуки природы, среди которого внезапно раздается треск падающего тела. На поляну выбирается взлохмаченная шатенка, вытаскивая из идеальной укладки листочки и спотыкаясь на шпильках. Беккет: Что? Снова?! Эльза Фауст, изображающая на камешке Аленушку с картины Васнецова, грустно пожимает плечами. Эльза: Я не виновата. У нас пополнение. Беккет (на секунду теряет дар речи от охренения, но, к ее чести, быстро приходит в себя): Да кто это может быть, черт возьми! Эльза (приподняв брови): «Черт возьми?» Так скромно? Обычно ты ругаешься как сапожник. Беккет (саркастичное ха-ха): Да кто бы говорил! Эльза (напускает на себя вид оскорбленной невинности): Я?! Я вообще не матерюсь! * Беккет (напевно рычит): Серьезно-о-о? И нее уходи от темы! Кто это, блять, может быть?! Зло выбрасывает туфли куда-то в сторону леса. Оттуда раздается глухой рык и странное жевание, на которое Кейт не обращает внимания, привлеченная странными звуками из-за камня, на котором восседает Фауст. Там обнаруживаются Романофф и Грей, с удобством расположившиеся на покрывале и увлеченно выкладывающие на него закуску. Самой последней появляется бутылка водки. Нат разливает на троих, одну рюмку протягивает Эльзе. Та берет, молча выпивает, занюхивает услужливо протянутой горбушкой черного хлеба. Беккет молча офигивает (скорее всего от того, что разлили только на троих). Эльза (возвращая рюмку Нат): Мне вообще-то нельзя, я — кормящая мать. Романофф: А у меня воспаление легких (пожимает плечами, выпивает, смотрит на Грей). Джин Грей (молча пьет): А мне по фигу. Беккет (очень зло): Что. Здесь. Происходит?! Горацио (подкрадываясь со спины и вертя в руках очки): Пополнение, Беккет. Просто очередное пополнение. Беккет (хныча): Бля, да ктооо? Ты же вытащил Прентисс из депрессии, теперь то кто в обиде? Шатенки? Блондинки? Эльза: Я не в претензии. Вот честно! Беккет (стреляя в сторону «Аленушки» злым взглядом): Если никто не в обиде, в чем проблема?! Голос с неба (певуче): Во мнееее. Романофф (давясь водкой): Что за голос, блин?! Голос с неба (на манер распевки): Я парю в небесаааааах. Беккет отбирает у Романофф налитую снова рюмку, выпивает и занюхивает рукавом кожанки. Грей томно усмехается, извлекая из ниоткуда еще одну рюмку. Кейт поднимает голову к небу, оступается, улетая в овраг. Беккет (из оврага): Эй, небесная! Спустись к нам! Голос с неба (заинтересованно): Зачем? Эльза (грустно опрокидывая в себя еще одну рюмку водки): Нажраться с горя. Голос с неба (тоже грустно, все еще на манер распевки): Мне нельзяяяя. У меня голооооос. Беккет (выбираясь из оврага): Голос у неё (с шумом отряхивается, берет ту самую материализовавшуюся из ниоткуда и уже наполненную рюмку), а у меня ребенок после аппендицита. Эльза (с оживлением в голосе): Какой из? Беккет (стаскивая с тарелки, выставленной на покрывало, соленый огурец и хрустя им): Знаешь, вот везет тебе, а. Одна вселенная — один ребенок. Романофф (хихикая): Которого назвали в честь страны, где он был сделан. И вообще, кто сказал, что у нее одна вселенная? Беккет: У тебя вообще ребенок назван в честь тебя же, так что не вякай. Романофф: А у тебя ребенок назван в честь Джеймса Бонда! Крутая нашлась! Грей (аристократично накалывая на шпажку оливку): А кто помнит, что там с моим дитём? Беккет: А в честь твоей лапочки-дочки теперь названа героиня ориджинала. Грей: Серьезно? Эльза: За это надо выпить! Все пьют, кроме Горацио, который укоризненно смотрит на девушек. Заметив это, Джин закатывает глаза и щелкает пальцами. В руках Кейна оказывается стаканчик из Старбакса. В ответ на томный взгляд в сторону «любимого рыжика», Беккет грозит ей кулаком. Романофф: За что еще выпить? Эльза: За повторение имен. И как они в них не путаются… Все заинтересованно смотрят на Фауст, но та кивком передает слово Беккет. Кейт (считает на пальцах): У меня две племянницы — Кристины. Я сама Кристина. Горацио (изгибая брови): Ты же Беккет. Везде, где есть я, ты Беккет. Беккет (пожимая извиняюще плечами): А там, где тебя нет, я Кристина. Романофф: Ни хрена не понятно. Эльза (с солидарностью в голосе): А я о чем? Романофф: А прикиньте, если они назовут кого-то Флоренс? (ловит очень злой взгляд Фауст) Нет, не в честь региона Италии. Эльза (сквозь зубы): А в чью? Не в честь же дочери той вампирки, да? * Все прекрасно понимают, что таки, нет. Задумчиво поднимают голову к небу. Смотрят. Первой не выдерживает Фауст. Эльза: Эй, рыжая, может выпьешь? Голос с неба (удивленно): А у вас еще есть? Все (хором): Есть! С неба спускается очередная рыжая, в которой Беккет узнает Флоренс Уэлч. Флоренс: Нафига я им сдалась? Сами же говорили, что не все мои песни слушают! Они любят того брюнетистого рокера, который болеет от теорий заговора.* Эльза: а ты болеешь… (обращается к Беккет, как к эксперту). Чем она болеет? Флоренс безмолвно бухает в себя рюмку, кашляет и начинает напевать. Уэлч: I said, hey, girl with one eye, get your filthy fingers out of my pie…* Женский голос (из ниоткуда): Так, во первых, я почти не жру сладкое, во-вторых, у меня идеальный маникюр… В-третьих, пооооостоооронитесь!!! Говорящая сваливается с ближайшего дерева, лишь чудом умудрившись никого не задеть. При виде новоприбывшей Романова давится водкой, а Эльза пугливо осеняет себя крестным знамением: Эльза (обращаясь к Беккет): Боже, как ты с ней живешь?! Романофф (сквозь зубы): Да, и впрямь интересно знать. Беккет (пофигистично пожимая плечами): А я и не живу. Уже. Честейн (больше не обращает внимания на тенденцию обвинять ее во всех смертных грехах и невозмутимо вытаскивает листья из рыжей шевелюры): В-четвертых, рюмку мне. Беккет (заинтересованно): Ты же не пьешь. Честейн (вздыхает): С ними только спиться вариант. Эббот (материализуется из ниоткуда, страдальчески хмурит брови): Налейте и мне, а? Все удивленно таращатся на новое действующее лицо. Эббот: Да, я черный. Да, я лысый. Беккет и Эльза (хором): Ты не рыжий! Эббот (умоляюще): Плевать. После того, что они сделали, мне надо выпить. Эльза (заинтересованно): А что они сделали-то? Беккет, до которой, видимо, дошла вся суть трагической ситуации Эббота, разражается гомерическим хохотом. Беккет (по-русски): Я шоколадный заяц… Грей (невинно приподнимая брови): Разве в его случае он не голубой? Мерлин (откуда-то сверху): Попрошу не оскорблять товарища по несчастью! Проорав эти слова со всем возможным пафосом, Мерлин эффектно приземляется на полянке, очевидно, следуя традиции эффектных появлений. Одет он при этом почему-то не в экипировку Темного Лучника, а в деловой костюм. Последнее, впрочем, абсолютно не мешает Грей щелкнуть пальцами. Мерлин (кланяется в благодарность за рюмку водки): Спасибо. Грей (пофигистично): Без проблем. Мерлин (замечает Честейн, уже удобно устроившуюся на расстеленном пледе, и отходит от темы): Как ты опять оказалась на месте раньше меня?! Честейн (принюхивается к рюмке, мужественно глотает ее содержимое): Лучше не спрашивай! Беккет (чмокает её в макушку): Да. Лучше не спрашивай! Мерлин пожимает плечами и садится между ними. Оглядывает собрание, замечает страдальческую муку на лице Эббота. Почесывает в затылке. Мерлин: А почему Эбботу так повезло? Деннис давится водкой; Беккет пожимает плечами. Беккет: Он довел Лисбон, а Джейн мстительный.* Эббот с виноватым вздохом опускает голову. Честейн занюхивает стопку его лысиной, за каким-то фигом оставив в волосах единственный кленовый лист. Заметив сию картину, Фауст вновь крестится. Эббот быстро пьет и тянется за второй. Мерлин: А почему меня используют только как Мерлина? Беккет: Ты слишком сексуален для гея, они считают это несправедливым. Честейн (поясняя): Не, вообще они толерантные. Иногда. Уэлч пьяно смотрит на всех сквозь рюмку. Уэлч: Как разговор о рыжих перетек в разговор про геев? Или я уже пьяная? Грей: А ты спой. Проверим. Уэлч: Нееее, спасибо. Мне однажды до хрипоты пришлось орать «Heavy in Your Arms». (Укоризненно смотрит на Мерлина и Беккет): Из-за вас.* Беккет и Мерлин переглядываются, пожимают плечами. Вздыхают и выпивают. Беккет: Спасибо, что не утопил меня. Мерлин: Зато кафель в ванной классно разукрасили. Беккет (вспоминая): Это даааа. Эльза (испуганно): Ребята, да вы… Беккет: Извращенцы? Мы в курсе. А у тебя вообще раздвоение личности.* Эльза (непонимающе): Чего-чего у меня?! Честейн (хихикает): Вы ей еще не сказали? Беккет (осознав): Упс… Эльза (по-настоящему испуганно, обращаясь к Честейн): Чего они мне не сказали?! Джессика открывает рот, но после секунды раздумий (и больного тычка от Беккет, долетевшего до нее незнамо как и через несколько занятых мест), решительно захлопывается. Честейн: А забей. Всему свое время. Романофф: Поддерживаю. В знак поддержки, она наливает Честейн водки. Все офигевают. Романофф (поясняюще): Мы помирились. Беккет (подозрительно): Серьезно? Романофф (шепотом ей на ухо): Нет. Беккет (нормальным голосом): Тогда почему ты ей наливаешь? Наташа косится на Джессику, но в конце концов решается уподобиться примеру Беккет и посылает секретность к черту. Романофф: Потому что сейчас я слегла с воспалением легких, довела Бартона до седин, а когда я выздоровею, то за его мучения придется расплачиваться в валюте PWP. У меня график забит, чтобы ее убивать. Честейн (неожиданно торжественно): За забитые графики! Все (хором): Будем!!! Все пьют. Горацио, грустно глядя на этот беспредел, укоризненно качает головой. Грей закатывает глаза и снабжает его еще одной чашкой кофе. Беккет: А почему тут нет Прентисс? Ответить, впрочем, её никто не успевает — затюканный и до смерти усталый брюнет с высокими скулами и содранными костяшками пальцев, в котором Беккет с ужасом узнает Хотча, бесцеремонно отбирает у Кейна чашку, чтобы опустошить ее в два огромных глотка. Хотч (откидывает пустой стаканчик в сторону; обращается ко всем и ни к кому в частности): Вот скажите мне, почему у Прентисс все родственники такие… Честейн (оживляется): Импозантные? Хотч (с чувством): Долбанутые! Мерлин (подсаживаясь поближе к Грей и даже почти сочувственно): И с кем ты на этот раз сцепился? Не с её папами же? Истер (нахально): Со мной. Выходя из-за деревьев, Клайд вспоминает, что надо бы спрятать волочащийся за ним волчий хвост, но делает это недостаточно вовремя. Глаза Фауст вылезают из орбит. Эльза: Да мать вашу, в какой цирк я попала? Грей (бухает в себя рюмку): В сумасшедший. Беккет (закатывает глаза): Знаешь, тема родственников была актуальна два акта назад. И тебя вообще не звали, ты блондин. Клайд (кивает на онемевшую от шока Эльзу): Она тоже. Эльза: За это надо выпить! Честейн: Давно пора! Наливает ей, заставляя Фауст опьянеть в считанные секунды. Эльза (пьяно): Ууууух, полегчало-то как… Грей: Поверь, это временно. Прентисс материализуется на поляне в виде призрака, задумчиво окидывает всех собравшихся тяжелым взглядом, останавливается на Хотче. В ответ на показанный ей кулак, вздыхает, встряхивается и оседает на поляну уже живым человеком. Беккет закатывает глаза, но наливает ей рюмку водки. Прентисс (кивая в сторону Эльзы): И вообще, тема её блондинистости уже тоже не актуальна. А вот тема родственных связей и умения влезть туда, куда её не звали*… Впрочем, о такой умненькой крестнице я могла только мечтать. Услышав это, Эльза давится второй рюмкой водки. Эльза (спотыкаясь на слогах, громко икнув): Может, мне кто-нибудь скажет, что происходит? Ну пожалууууйстаааа! Словно из-ниоткуда раздается предвкушающий и ужасающий одновременно хохот. Беккет: Слышала? Обычно именно так начинается все самое интересное. Прентисс: Так что послушай самого опытного в этом плане персонажа — расслабься и получай удовольствие. Эльза (страдальчески, икая через слово): Я не могу! Я столько уже себе напридумывала! Беккет (приподнимает брови): Сама? Эльза (недовольная тем, что ее перебили): И я нервничаю! Ик! Беккет (цокает языком): Сама напросилась. Шепчет ей на ухо. С каждым услышанным словом, лицо Фауст теряет все краски. Эльза (протрезвев от шока): Что?! Беккет продолжает шептать. Из ниоткуда вновь раздается зловещий хохот. Эльза (окончательно офонарев): Чтооооо?! Наступает длинная пауза, во время которой, Эльза невольно уподобляется рыбке, жестоко выброшенной на берег. Проще говоря — она оказывается попросту не в состоянии захлопнуть челюсть. Все, кроме пьяно храпящего Эббота, заинтересованно ждут, что будет дальше; Джессика закатывает глаза. Честейн (щелкает пальцами перед ее носом): Але! Земля вызывает Фергюсон! Эббот (внезапно очнувшись от храпа): Кто это? Честейн: Воплощение онемевшей статуи Эльзы — или Ильзы, тут как посмотреть — Фауст — реально мозг сломать можно, — что сидит сейчас перед вами. (раскрывает веки бедной Аленушки, чтобы проверить ее зрачки). Шок. Срочно водки. Беккет (жалостливо гладит Фергюсон по голове): Бедняжечка, не привыкнет никак. А ведь это её еще в ВБК не пропихнули. (К Честейн). Подержи ее. Честейн: Да, держать ее точно понадобится. Совместными усилиями, они заливают в Фергюсон очередную порцию водки. Все ждут, затаив дыхание. Эббот: А что сейчас будет? Хотч: Если судить из моего опыта общения с Прентисс и Беккет, то… Фергюсон резко приходит в себя и тотчас же разражается потоком брани. Фергюсон (почти плача): Ненавижуууууууууу, зачем я вообще в Голливуд приперлась… Хотч (с тяжелым вздохом опрокидывая очередную рюмку водки): Как я и думал, трехэтажный мат. И это моя падчерица… Хотя… А, ладно… (выпивает еще) Мерлин: Кто бы жаловался, а? Тебе там еще одну вселенную не придумали случаем? Хотч пожимает плечами, чокается с Клайдом, пьет. Громогласный мужской голос (все вздрагивают): Кто посмел обидеть мою девочку?! Романова, что ты сидишь, дочь обижают! И не только мою! Романофф (пофигистично): А пусть привыкает. У меня эти разрывы шаблона слишком часто случались. Чего стоишь только ты в качестве зятя*. И выключи этот голос, а? С неба приземляется боженька всея Асгарда (и не только) — Том Хиддлстон собственной персоной. Но почему-то он совершенно не похож на Локи, зато похож на Златовласку в синем свитере и джинсах. Беккет (трагический фейспалм): Бляяя, когда ты уже побреешься? Хиддлстон (гордо): Чтоб ты знала, они нашли применение моей бороде! Эльза — или Ильза — или Ребекка Фергюсон, вконец запутавшаяся во множественных своих личностях, на секунду перестает реветь и заинтересованно оглядывает Хиддлстона с головы до ног. Эльза (икая): Ты — мой отец? Хиддлстон (распираемый гордостью): Дважды! Эльза (к Романофф): А ты — моя мать? * Романофф (возмущенно бухает в себя стопку): Слава богу, единожды! Иначе когнитивную рекалибровку в исполнении Клинта, я бы ей не простила. Мужской голос (возмущенно): Так, стоп! Когнитивную рекалибровку я использовал не как Бартон! Романофф (истерично): И это делает тебя дважды виноватым! Реннер (в целом выглядящий так, будто не он долго мог решить, в чем прийти, и наконец остановил свой выбор на обычном костюме, но зачем-то прихватил с собой лук и колчан со стрелами) виновато крутит в руках до блеска начищенную стрелу. Мерлин поодаль издает тихий вздох зависти. Мерлин (сочувствующе): Мужик, у тебя кинк на рыжих, да? Беккет (смакуя подробности): У него кинк на рыжих, которым жизненно необходимо сжимать что-то между ног — будь то мотоцикл или чья-то шея. Да, ножики пометать они тоже любят. Обе. Реннер (горестный вздох): И как тут устоишь? Все понимают, что вопрос риторический, но Романофф продолжает дуться — чисто из принципа. Грей (очевидно получая от всего удовольствие): Во веселуха-то! Прентисс: А тебе в твоём фендоме скучно, да? Грей (угрожающе): В ВБК меня не будет. Даже не мечтай! Мерлин (мечтательно): А было бы интересно. Конкуренция, схватка за госзаказы, лоббирование интересов… Над поляной повисает тишина. Из ниоткуда появляется изящная женская рука, отвешивающая Мерлину подзатыльник. Эта же рука выхватывает у офигевшей Грей рюмку, исчезает на пару мгновений, а затем возвращает её уже пустую. Затем исчезает уже окончательно. Грей (охренев): Во мля… Фергюсон (аккуратненько): Выпьем? Бартон (или Брандт — да один фиг, — просто Джереми Реннер) появляется за спиной Фергюсон, чтобы забрать у нее рюмку и выпить самому. Лишенная водки, она смотрит на него страшными глазами. Фергюсон (убийственно тихо): Ты охренел, да? Реннер: Ты только из клиники! Тебе нельзя! Беккет (удивленный сарказм): Только? Разве мы не перманентно там?! Фергюсон: Там была Ильза. Она рыжая. Мог бы и запомнить, братик. Реннер (пьет, возвращает Фергюсон пустую рюмку): Тогда тем более тебе нельзя, маленькая еще. Хотч (наблюдая за тем, как в руках Эльзы материализуется штопор): Да, мужик, ты попал. Прентисс (задумчиво): А может и Ханта позовем? Беккет (занюхивая только что выпитую рюмку рукавом куртки, а потому сипло): Не придёт. Он нормальный. Прентисс (скептично): То есть то, что он не переспал ни с кем, кроме Эльзы, делает его нормальным? Беккет: Он не переспал с тобой, а это уже показатель… (уточняет) нормальности. Прентисс (возмущенная столь наглой ложью): Он переспал с моей дочерью! Беккет: В его оправдание скажу, что он очень сильно сопротивлялся! Фергюсон (вспоминая опыт «первого соблазнения» в каждой из вселенных): Правда? Прентисс (игнорируя вопрос): Он женился на ней! Беккет: Да, этому он сопротивлялся меньше. Все воспринимают сказанное за тост, чокаются, выпивают. Никто не замечает появления на поляне еще одного действующего лица Тор (восторженно): А круто тут у Вас! Грей: А кто сюда пригласил полубога? Локи: Какого черта, братик? Тор (виновато хлопая единственным глазом): А я был женат! Локи (подозрительно): На ком из присутствующих? Тор: Посмотри на мою пустую глазницу и поймешь! Все присутствующие как по сигналу смотрят на Честейн. От испуга та громко икает и переводит взгляд на Беккет. Та почему-то смотрит на Эльзу. Честейн, Фергюсон и Беккет (хором): Это не я! Мерлин (добавляет зачем-то): И не я. Фергюсон (уточняя): Я вообще-то штопоры предпочитаю. (мечтательно крутит в пальцах штопор, явно вспоминая): Кровь из сонной артерии так и хлещет — красотищаааа! Беккет: Мдя, кровожадностью ты явно в меня. Мерлин и Прентисс согласно кивают. Тор не обращает на дискуссию никакого внимания. Тор (Честейн, укоризненно): Но женат-то я был на тебе! Честейн (грозно): Тебе не понравилось? Мерлин (громким шепотом): Чувак, она умеет стрелять из лука. Лучше скажи, что понравилось, иначе второго глаза лишишься. (подмигивает Грей) Я же говорю, лоббирование — мощная штука! Прентисс закатывает глаза. Откидывается, приваливаясь к Хотчу и закидывая ноги на Истера. Тор (обиженно): Я вообще хотел сказать, что ей в Асгарде памятник поставили! Честейн (оживляясь): Ой, за что? Тор: Ты успела побывать с Локи, мной, Хеймдаллом и Баки! * Романофф: Вот те на. Я думала, только я меняю мужиков как перчатки. Прентисс (тихо): Охренеть. Хотя… (задумчиво подсчитывает что-то в уме, возвращается к прежней расслабленной позе) мой рекорд это не побьет. Тор (восхищенно заинтересованно): У тебя есть рекорд? Локи бьет брата по башке; Клайд и Хотч смотрят в его сторону недоуменно-недоверчиво. Локи (шипит): Даже не думай, братец. Клайд и Хотч (одновременно): Да, мужик, лучше не надо. Честейн (демонстративно игнорируя Прентисс и ее рекорды): О боже, это такая честь для меня! Фергюсон (воспользовавшись моментом): За это надо выпить! Локи: Кстати, а на ком я женат сейчас? Учитывая, что Прентисс меня динамит. Хотч (в сторону, тихо): Если бы только тебя… Беккет (Честейн): На тебе? Честейн: Нет, на тебе… вроде бы… Хотч (заинтересованно): Он спал с вами обеими? Беккет: В его защиту могу сказать, что не одновременно (многозначительно смотрит на Мерлина). Фергюсон: За одновременно! Прентисс (задумчиво обозревая мужскую половину распивающих, показательно игнорируя выпячивающего грудь Тора): Эээээ, а тебе бы с кем? Фергюсон (очень грустно): Не с кем. Брандт — брат; Хант — где-то бегает… Мерлин участливо подливает ей ещё водки. Фергюсон: А ты ничего так (вздыхает). Но не Хант. Беккет: Да, переклинило девочку. Грей: Ей больше не наливать? Беккет: Наливать. И как можно больше. Нам. Все пьют. Честейн внезапно прилетает камнем по голове, но она списывает сей акт на паранормальные явления, тем более что, Наташу вдруг осеняет гениальная мысль. Романофф (смотря на Честейн): Слушайте, если я не могу ее убить, то всегда же можно подмогу свистнуть! На слове «свистнуть» Локи и Тор заметно бледнеют, но уже слишком поздно. Небо озаряется вспышками молний и на поляну, рядом с озерным берегом, приземляется женщина верхом на крылатом волке. Фенрир тут же принимается жадно хлебать водичку. Хотч и Клайд смотрят на него странно-завистливым взглядом. Хела (устало): Кто свистел? Романофф (радостно): Я! (Показывает на Честейн). Грохни ее, будь любезна. Честейн (сладко улыбаясь): Удачи с этим. Романофф (объясняя): Понимаешь, грохнуть эту (показывает на Фергюсон, та давится) я не могу, она моя дочь, но та вторая стерва тоже была с Бартоном. Грохни ее, ну пожалуйста-пожалуйста!!! Мерлин (поворачивается к Реннеру): У тебя реально кинк. Реннер: Будь Прентисс посговорчивее, у меня был бы кинк на брюнеток. Тор: А как насчет самой Прентисс? На кого у неё кинк? Мерлин и Истер (хором): На неадекватов! Тор (смотря на Клайда): А как насчет блондинов? Локи (пихает его): Блондинов? Она постоянно выбирает не тех, но и те, кого она выбирает, подыхают! Истер смущенно чешет в затылке. Прентисс (пожимая плечами): Оно само! Тор (восхищенно): Боже, мы так с вами похожи! У меня тоже все неприятности сами выходят! Хотч (зло): Фиг с ним, пусть сам напарывается! Я добрый, я предупредил. Беккет (фыркает): Брехня, ты только в ВБК ангел. Прентисс: Не оскорбляй Хотча! Пикировку прерывает неожиданный рев. Все в изумлении смотрят на Хелу. Хела (воет): Вот так всегда! Все друг друга оскорбляют и хотят убить! Никакого уважения! Никакой толики любви! Хоть малой доли! Прентисс (сочувственно, но вместе с тем оживленно): Хочешь поговорить об этом? Хела (затихает): А можно? Прентисс (широко улыбаясь): Конечно! Локи (фейспалм): Во блять… Тор (с каждой секундой все влюбленнее): Круто! Ну, круто же! Хотч (умывая руки): Я предупредил. Беккет (истерически ржет): Поздно уже. Прентисс (гладит по плечу рыдающую Хелу): Ну понимаешь, жизнь часто несправедлива… Тор: Да я влюбился! Мерлин и Хотч (чокаются): Помянем! Во время поминального тоста Честейн вновь прилетает камнем по голове. За этим следует еще град маленьких камешков. Честейн (уворачиваясь от камней): Что за фигня? Беккет закатывает глаза, сует руку за спину и достает оттуда детскую рогатку. Из-за плеча Кейт высовывается миловидная, но заплаканная блондинка. Беккет: Эмили, веди себя прилично. (В сторону Прентисс). Нет, я сейчас не о тебе! Эмили Торн боязливо жмется к плечу свекрови, тщетно вытирая слезки с ангельского личика. Торн (всхлипывает): Извините, я не сдержалась (полноценно ревет): Со мной такое сделааали… Фергюсон (готовая ко всему): Что сделали? Торн: Лишили уникальности! Фергюсон: Кто? Торн (обвиняюще указывает на Джессику): Она! Честейн: Да блин, опять я во всем виновата! Ничего я не делала! Торн (плача): Девочка! Моя маленькая девочкаааааа! Я так долго свыкалась с суррогатным материнством! Честейн (слезно): Я тоже! Их совместные рыдания вторят вою Хелы. Беккет и Хиддлстон смотрят на Фергюсон. Фергюсон (ловит их взгляды): То есть с ней они тоже на одной вселенной не остановились, да? Беккет (без капли сочувствия): Сочувствую. Фергюсон (подхлестываемая женским ревом): Ну за чтоооо?! Хиддлстон: Просто эти авторы обычно останавливаются либо на одной вселенной, либо… Беккет: Либо их несет. С чем тебя и поздравляю, папочка. (Чокаются) Хиддлстон: А, да я уже привык. Во всем виноват мой природный магнетизм! * Фергюсон: Ну, а мне-то что делать?! Будто они не могли обойтись одной Джессикой! Честейн (вытирая слезы): Я не обижаюсь, что они переключились. Мне отдыхать тоже надо. Горацио (почти печально): Повторю совет Прентисс: расслабься и получай удовольствие. Потому что, зная их, закончится это все не скоро. Беккет: О да. Очень и очень не скоро. Все постепенно расходятся, пока на поляне не остается одна Уэлч. Кажется, бытие на лоне природы вполне отвечает ее стихии. Уэлч (задумчиво пялясь в пустую рюмку): И они правда думали, что дело во мне? * Над поляной повисает дружный вздох, за которым слышится далекий, но доносящийся отовсюду зловещий смех. ______________________________ *Матерящаяся Ребекка Фергюсон — это отдельный вид искусства. Пресловутый Ютуб вам в помощь. *Да, это намек на Кэролайн Форбс. Да, мы ненормальные, но вы и так знали. *Имеется в виду фротмен рок-группы Muse — Мэттью Беллами. *Строчка из песни «Girl With One Eye», в исполнении, конечно же, Florence+ The Machine. *Бедный Эббот. Но он сам напросился. Даже Лисбон не против. *Отсылка на саундтрек для одной из планируемых сцен с Мерлином и Беккет. *Али-луйя! Авторы впервые поделили одного персонажа пополам (обычно разделение любимцев честное и незаимствующее). Как итог, у girl-ala-Bond (именно так, а не наоборот) из «Миссия невыполнима» действительно легкое раздвоение личности. Романофф не считается, а остальных мы реально всегда делим честно. И вообще, во всем виновата Фергюсон. Незаконно такой быть. *Спойлер. Причину этого бреда мы пока раскрывать не собираемся. И две последующих звезды туда же. Ибо мы авторы, мы так видим. Ага. *Знаете, когда актриса, на которую авторы «подсели» относительно недавно, успевает сняться с четырьмя мужиками из киновселенной Марвел, то у одного из авторов начинается неконтролируемый нервный тик. А второй просто думает, перенесет ли одна киновселенная двух рыжих сразу. *И такая вселенная у нас есть тоже. *Мистер Хиддлстон… Ну почему? Почему вы должны были пролезть буквально всюдуууу? *Честно, мы тоже думали, что дело именно в ней. Но дело просто в рыжих. Пусть даже не у всех присутствующих рыжий — натуральный цвет.