.........
Гарри нашел Гермиону, сидящую у пруда. — Привет, — тихо сказал он. — Мы можем поговорить? Гермиона кивнула, и Гарри сел рядом с ней. — Прошло много времени, с последнего раза, когда мы вот так сидели вдвоём. Я скучал по тебе. — он поднял немного травы и начал разрывать ее на части, думая о том, что сказать дальше. — Гермиона… я переживаю за тебя, ты стала другой. Я имею в виду… это не плохо, но ты уже не та весёлая и отзывчивая девушка. Ты стала тихой и замкнутой, это меня беспокоит. Ты давно не даёшь советы, даже когда тебя об этом просят. Ты от нас закрываешь, и не хочешь или не можешь снова открыться. Ты даже почти не читаешь, как раньше. Будто всё это стало пустым и ненужным. Гермиона ничего не сказала. Гарри взял ее за руку, и нежно погладил кисть. — Ты можешь доверять мне, я всегда готов тебя выслушать. Мы через столько вместе прошли. Ты поддерживала меня на протяжении многих лет, даже когда от меня все отворачивались, ты была со мной. Пожалуйста, доверься мне. Гермиона колебалась. Гарри был прав во многих вещах — если бы был кто-то, кому она могла бы открыть, это был бы он. Однако каждый раз, когда она думала поговорить с ним про это, её будто что-то останавливало. Даже спустя два года, как Рон ушёл и написал ей ту записку, она всё ещё её ранила. Она боялась, что если расскажет Гарри о содержании записки, то он согласится с Роном. Она помнила, как он закатывал глаза, когда она читала ему лекцию о его учебе или о его окклюменции. — Не могу, — наконец сказала Гермиона. — Сейчас всё не так как раньше. Всё во другому. — Ты счастлива? — спросил Гарри. — По крайней мере, ответь на этот вопрос. — Я в порядке, -просто и спокойно ответила Гермиона. Она встала, чтобы уйти, но Гарри остановил её. -Мы воевали, и прошли войну, чтобы жить спокойно и счастливо, а не " в порядке». Ты сражалась так же как и другие. Я бы никогда не справился, если бы ты не была рядом со мной. Я не хочу, чтобы ты был просто «в порядке». Я хочу, чтобы ты была счастлива. — Я знаю, — тихо сказала Гермиона. — Только это уже не для меня. пожалуй хватит на сегодня разговоров, я устала. Они встали, и она обняла его, прежде чем аппарировать. Гарри посмотрел на то место, где она стояла, задаваясь вопросом, что, черт возьми, было в этой записке, которая так сломала его сильную подругу..........
— Ты с ней поговорил? — спросила Джинни позже ночью. — Я попытался, — сказал Гарри. С тех пор как Гермиона ушла, он молчал, и Джинни могла знать, что у него на уме. — Джин, я не знаю, что ей написал Рон в этой записке, но с тех пор она сильно изменилась. Он коротко поведал их разговор. — Я просто хочу, чтобы она стала прежней, — сказал Гарри. --Мне казалось, что со временем ей станет лучше, но нечего не меняется. — Я знаю, — сказала Джинни. — Клянусь, я убью Рона, если он когда-нибудь покажется тут..........
Билл колебался, прежде чем постучать в дверь Гермионы, и почти повернулся и аппарировал, когда она открыла дверь. — Билл! — воскликнула она, открывая дверь шире. — Я надеялся, что мы сможем поговорить минутку, — сказал Билл, когда он вошел. Они пошли на кухню Гермионы и сели за стол с чаем, пока Билл пытался найти слова, которые он хотел сказать. — Ты ушла со свадьбы, не попрощавшись, — начал он. — Я чем-то обидел тебя? — Нет, — ответила Гермиона. — Вовсе нет, почему ты так решил? — Не знаю, — промямлил Билл. — Мне… Я… Я хотел убедиться. — он неловко остановился. — Я просто хотел спросить тебя… то есть… мне было интересно, хотела бы ты пойти на ужин… со мной… ты знаешь, только мы вдвоем — как свидание. — Ты приглашаешь меня на свидание? — смущенно спросила Гермиона. — Зачем? — Потому что ты мне нравишься, — просто сказал Билл. — Но… почему? — спросила Гермиона. — Во мне нет ничего особенного. — Ты ошибаешься, ты особенная. Все это видят. Ты просто не дашь себе это увидеть. — Это какая-то шутка? — недоверчиво спросила Гермиона. — Джордж подговорил тебя? Она почувствовала слезы на глазах, но не позволила им пролиться. — Почему ты думаешь, что это шутка? Я бы никогда так не поступил. — У тебя может быть любая девушка. Я вижу, как другие женщины смотрят на тебя, они не отводят от тебя взгляд. Ты, наверное, самый красивый мужчина, которого я когда-либо видела в своей жизни, и ты сильный и умный. Зачем кому-то, как ты, интересоваться такой, как я? — Что ты имеешь в виду «такой, как я»? — поинтересовался Билл. — Гермиона, ты чертовски привлекательная. Ты умная, веселая, и только ты делаешь меня счастливым. Ты никогда не обращала внимания, как парни восхищаются тобой? — Гермиона отрицательно покачала головой. — Я вижу это, ведь это так и есть. Я часто слышу, как они расспрашивают Джорджа о тебе. Интересуются, как ты, встречаешься ли с кем-нибудь. Разве Джордж об этом никогда не упоминал? — Он говорил про это, — сказала Гермиона. — Я просто не поверил ему. — Джордж хоть и шутник, но он никогда не будет шутить о чём-то серьёзном, — сказал Билл. — Особенно насчёт тебя. — он колебался, прежде чем спросить. — Тебе нравится, как я выгляжу? Тебя не отталкивают мои шрамы? — Конечно, мне нравится, как ты выглядишь, — сбивчиво проговорила Гермиона. — Ты, наверное, самый красивый мужчина, которого я когда-либо видела. Я не думаю, что когда-либо слышала, чтобы кто-то говорил иначе. — Флёр сказала, — тихо сказал Билл. — Что? — слишком громко воскликнула Гермиона, вскакивая на ноги, не уверенная, что услышала правильно. Билл вздохнул. — Про это я говорил только Чарли. Флёр ушла, потому что я её больше не привлекал. Она сказала мне, что, как она думала, она сможет научиться жить со шрамами и некоторыми другими осложнениями, связанными с нападением оборотня, но в конце концов она ушла. Гермиона взяла Билла за руку. — Мне жаль. Флёр — дура. — она на мгновенно села. — Какие еще осложнения? — Ничего особенного. Просто теперь я предпочитаю стейки с кровью. Улучшилось обоняние. Немного мой характер и моё… ну, мое либидо имеет тенденцию увеличиваться в полнолуние. Я никогда никому не причинял вреда и не превращался в волка — просто сложнее сохранять контроль. Всё вместе было слишком много для неё. — Ну, это глупо, — сказала Гермиона. Билл засмеялся. — Я не думаю, что когда-либо слышал, чтобы кто-то говорил так как ты, — улыбаясь сказал он. — Кроме того, у меня тоже есть шрамы, — сказала Гермиона. Она помедлила, прежде чем поднять рукав и показать Биллу свою руку. Он мог видеть слово «Грязнокровка» так же ясно, как день. Билл на секунду перестал дышать, и медленно поднял взгляд на лицо девушки. — Мне жаль, — сказал он, пока она опускала рукав. — Но дело ведь не только в твоём шраме. — он взял её за руку. — Гермиона, почему ты думаешь, что ты мне не можешь нравиться? Что никто не хотел бы тебя? Ты продолжаешь говорить, что ты не особенная, почему всем так очевидно, что ты удивительная. Когда ты, Рон и Гарри пришли в Коттедж Ракушку в тот день, были видно, что тебя пытали, ты всё ещё была так уверенна в себе и контролировала ситуацию. Ты сталкивалась с ужасными вещами, уход Рона и рядом не стоит. Что с тобой случилось? -Гермиона нервно теребила чашку, думая о том, как ответить на его вопрос. Он рассказал ей о Флёр — он доверил ей свой секрет. Может, ей стоит довериться ему? Она встала и пошла в свою спальню, открыв ящик, вытащила помятый лист бумаги и протянула ему. -Я никогда и никому не позволяла читать его записку, — сказала она. — Даже Гарри. Она стояла на кухне, и смотрела в окно. Ей трудно было смотреть на Билла, который читал записку. Она услышала его резкий вдох. — О, Гермиона… нет… — она услышала, как он тихо сказал. Он положил записку и встал перед ней, положив руки ей на плечи. Она попробовала отвернуться от него, но он не позволил ей это сделать. Он рукой заставил её посмотреть на него. — Ты же не веришь во всю эту чушь? — проговорил он. — То, — указал он на письмо, — это жалкие слова человека, пытающегося оправдать свои действия перед собой. Пытаясь заставить себя поверить, что он поступает правильно. Я не должен даже называть его мужчиной. Это ничтожество, который пытается из себя строить нечто больше чем он есть на самом деле. — Гермиона опустила глаза, слёзы медленно стекали по её щекам. Билл вытер их большим пальцем, обхватив лицо руками. — Хотел бы я убедить тебя в том, насколько сильно он ошибается. Хотел бы я просто забрать эту бумагу и заставить тебя забыть про это. — он взял ее за руку. — Пошли, — сказал он. Он повел ее в гостиную и сел с ней. — Он точно написал правду, — сказала Гермиона. — Иначе зачем ему это писать? — Поверь мне, — ответил Билл. — Когда он писал тебе эти слова, он совсем не думал головой. Я не говорю, что он не мерзавец, он ещё какой мерзавец. Только он скорее всего думал другим местом, если ты понимаешь, о чём я. — Гермиона покраснела. — На самом деле, держу пари, он сожалеет об уходе. Если эта Лаванда похожа на то, что говорит мама и Джинни, тогда я уверен, он сильно об этом жалеет. Если бы он сейчас вернулся, что ты стала бы делать? Ты вернулась бы к нему? — Нет, — сказала Гермиона. — То, что он сказал, я никогда не смогу забыть эти слова. Даже если ты говоришь, что он совсем не думал, когда писал. Он должен был на что-то опираться. Он бы не написал их, если бы не думал, что это правда, по крайней мере, в какой-то степени. — Я не знаю, — сказал Билл. — Что я знаю, так это то, что он полный идиот. Однажды ты сделаешь любимого мужчину очень счастливым, потому что ты красивая, умная, добрая и смелая. И именно поэтому я пригласил тебя на ужин. — Гермиона вздохнула, не зная, что ответить. Билл сжал её руку. — Не стоит отвечать мне прямо сейчас. Мое предложение остается в силе — и я буду ждать..........
Молли зашла на свою кухню и увидела, что Билл и Артур сидят за столом, перед каждым из них стоит стакан огневиски. — Что-то случилось? — спросила она. — Что-то с Роном? Билл сделал глоток из своего стакана и поставил его на стол. — Я просто говорил папе перестать его искать, и объяснял почему. Я не могу рассказать вам всё это, я обещал Гермионе, что не буду вдаваться в подробности. — Билл вздохнул. — Он твой сын, и я знаю, что ты любишь его и беспокоишься о нём, мама. Но Рон для меня мёртв.