Побег

      День отдыха, как и следовало ожидать, ничем не отличался от множества предыдущих. Всё было спокойно. Из вентиляции больше никаких звуков не доносилось, и мусор оттуда, к счастью, тоже не сыпался, иначе Тайко вместо отдыха вновь пришлось бы браться за тряпку. Если дроиды и продолжали работу, то трудились где-то в другом месте. Запертый в своей камере Селчу был предоставлен сам себе, и никто особо не обращал на него внимания. Наблюдавшие за порядком охранники, не останавливаясь, молча прохаживались мимо камеры, но Тайко и не рассчитывал, что-либо услышать: не может же ему везти два дня подряд. То, что удалось узнать накануне — большая удача. Неизвестно, когда подобная возможность появится вновь, в лучшем случае, — не раньше следующего дня. Так что Селчу позволил себе расслабиться и не реагировал на то, что происходило вне стен его камеры.       Новый рабочий день тоже начался, как обычно. Подъём, завтрак, потом охранник отвёл Селчу туда, где тому предстояло трудиться. Тайко вновь, как в тот злополучный день, выпало таскать ящики и опять в компании Двадцать третьего — прямо дежавю. Только на этот раз груза было гораздо больше, и к делу привлекли сразу четырёх заключённых: помимо двух вышеупомянутых, ещё одного человека, который являлся бывшим сокамерником Тайко, и тви’лека. Ящики, канистры, контейнера и другие подобные предметы требовалось занести обратно в то подсобное помещение, которое красили два дня назад. К этому моменту стены и потолок уже полностью высохли, и даже пол отмыт от пятен и брызг, так что помещение вновь было готово к использованию.       На сей раз Тайко, наученный горьким опытом, крепко держал свою ношу и краем глаза следил за Двадцать третьим. С Селчу хватило одного раза, и валяться в камере с перевязанной ногой еще несколько недель он не испытывал ни малейшего желания. Правда, на этот раз таскать тяжёлые и громоздкие грузы Тайко по большей части приходилось в одиночку. От Двадцать третьего было мало толку, из-за перевязанной руки он в основном носил небольшие ящики и контейнера. И, как ни странно, его это не особо радовало. По-видимому, он предпочёл бы работать в паре с Селчу, поскольку постоянно поглядывал на Тайко, а ещё косился в сторону охранников. Похоже, он хотел заговорить и выжидал подходящего момента. Угадав намерения «напарника» Тайко ещё раз повторил про себя выдуманную биографию на случай, если тот начнёт спрашивать.       И сделал это не зря: один из ящиков оказался плохо закрыт. И когда Двадцать третий, сделав неловкое движение, случайно опрокинул его, крышка открылась, и содержимое рассыпалось по полу. Заметившие это охранники велели Двадцать третьему и заодно оказавшемуся поблизости ещё одному заключённому немедленно собрать всё обратно. Этим вторым заключённым, по несчастливой случайности, как раз и оказался Тайко. Он безропотно начал собирать с пола рассыпавшиеся коробочки. Двадцать третий что-то буркнул, но тоже принялся за работу. Он старательно изображал перед охранниками недовольство, но, на самом деле, данное происшествие оказалось ему только на руку. Ползая рядом и низко склонив головы, узники сумели шёпотом перекинуться несколькими фразами. Не получив ответ в предыдущий раз, Двадцать третий вновь поинтересовался прошлым Селчу, и тот в двух словах пересказал свою легенду. Только имени своего он называть не стал — ни настоящего, ни выдуманного, но Двадцать третий и не спрашивал. Похоже, данный факт его не особо интересовал, а что касается истории, то она вроде бы удовлетворила собеседника. Возможно, Двадцать третий и хотел ещё что-то узнать, но был вынужден ждать следующей возможности продолжить разговор.       И такой случай вскоре представился. Когда Тайко и Двадцать третий шли за очередными ящиками, сзади раздался грохот. Похоже, двое других узников что-то уронили, потому что сразу послышались крики охранников, высказывающих своё мнение по поводу неуклюжих безмозглых идиотов, которые даже не могут ровно поставить один ящик на другой. Голоса эхом разносились по коридору. Двадцать третий не упустил возможность воспользоваться шумом и, как можно ниже, опустив голову, прошептал:       — Эй, Тридцатый, ты не задумывался о том, чтобы выбраться отсюда?       — Нет, — машинально выпалил Селчу.       Он не знал, что на уме у Двадцать третьего, поэтому решил быть осторожнее и раньше времени не болтать лишнего. Вдруг неожиданный вопрос — это какая-то проверка, или тут есть какой-то подвох? Селчу пока не был склонен доверять этому малознакомому человеку. К тому же, всё равно пока никакого чёткого плана не было, одни разрозненные фрагменты, так что говорить было не о чем. С другой стороны, Двадцать третий находился здесь дольше, не исключено, что он и сам подумывал о побеге и хочет предложить объединить усилия.       — А что так? — что-то в голосе Двадцать третьего Тайко не понравилось. — Неужели не хочется обратно на волю?       — По сравнению с тем, где мне пришлось побывать до этого, здесь не так уж плохо, — во-первых, это было правдой, а, во-вторых, Тайко решил придерживаться выдуманной биографии. — Уж лучше быть тут, чем…       — А мне это место опостылело, и на твоё мнение мне наплевать. Главное, что я хочу отсюда выбраться, и чем скорее, тем лучше. И ты мне в этом поможешь, — прошипел Двадцать третий.       Такого поворота Селчу ожидал меньше всего. От дружелюбного будничного тона, которым Двадцать третий говорил до этого, ничего не осталось. Сейчас его слова звучали не как просьба, это был приказ.       — А почему я должен тебе помогать? — одними губами произнёс Тайко.       Его задел приказной тон собеседника. Если бы Двадцать третий вежливо начал просить помощи, Селчу это понял бы, но приказывать… Тайко совершенно не понравилось, что незнакомый человек вдруг начал указывать, что ему делать. С какой стати Двадцать третий стал командовать? Там, на свободе, он мог быть кем угодно, но сейчас здесь все заключённые находились на равных.       В этот самый момент Селчу и Двадцать третий потянулись за одним маленьким ящиком, и ладонь Двадцать третьего, якобы случайно, накрыла руку Тайко.       — Ты же не хочешь, чтобы я рассказал охранникам о том, что ты притворяешься, — ногти Двадцать третьего больно впились в руку Тайко. — Догадываешься, что последует за тем, когда твой обман раскроется? Так что поможешь мне выйти отсюда, а заодно и сам получишь возможность улизнуть, а иначе будешь гнить в рудниках.       — А почему ты решил, что они тебе поверят? — Селчу прищурился. — По-моему, у вас не очень хорошие отношения.       — Не сомневайся, я сделаю так, чтобы поверили, — глаза Двадцать третьего угрожающе сверкнули.       К этому времени шум утих. Почувствовав на себе взгляд охранников Двадцать третий слегка ослабил хватку, и Тайко сумел высвободить руку, правда на тыльной стороне остались красные полосы. Селчу отпрянул от Двадцать третьего подальше. Похоже, этот человек явил ему своё истинное лицо: он был не просто дерзким и своевольным, но и опасным. Своей угрозой Двадцать третий дал понять, что не потерпит отказа. Если раньше у Тайко были мысли насчёт совместного побега, то теперь помогать на таких условиях пропало всякое желание. Но есть ли выбор? По-видимому, Двадцать третий уже всё решил, и мнение и согласие собеседника его не интересует. Будет только так, как хочет он, иначе пусть Тридцатый пеняет на себя. Что-то подсказывало Тайко, что Двадцать третий без малейших колебаний выполнит свою угрозу. Только вот станут ли охранники его слушать? Может быть, и нет, но проверять не хотелось. Думая о том, как ему действовать и вести себя дальше, Селчу потащил новый ящик.       Выполняя очередной рейс из коридора на склад, Тайко уронил какой-то предмет, точнее, ящик, который он нёс, оказался неплотно закрыт, и оттуда выпало что-то маленькое. В первый момент Селчу хотел нагнуться и подобрать, но сразу же сообразил, что подобное поведение естественно для нормального человека, но тут-то считают, что он, мягко говоря, слегка не в себе и выполняет лишь то, что велят, не проявляя инициативы. К тому же, если нагнуться сейчас, была велика вероятность, что из ящика посыплется и остальное содержимое. Поэтому Тайко ничего не стал поднимать, тем более, кажется, охранники ничего не заметили. Он решил, что, в крайнем случае, всегда успеет это сделать, когда руки будут свободны. Но очень быстро пожалел о своём поступке.       Через некоторое время, когда Селчу ставил на пол следующий ящик, из коридора донёсся грохот: тви’лек споткнулся об уроненный ранее Тайко предмет и упал, а заодно и рассыпал свою ношу. Охранники опять разразились криками. Они не поняли, из-за чего упал заключённый, и решили, что он споткнулся на ровном месте. А вот Тайко, верно догадавшемуся, что произошло на самом деле, стало стыдно, что он не поднял то, что уронил. И теперь на голову несчастного узника ни за что обрушились ругательства. Селчу украдкой попытался разглядеть, что там происходит.Если заключённый получил травму в результате падения, то это будет на совести Тайко. Но с того места, где он стоял, ничего увидеть было нельзя: обзор заслоняли охранники, поэтому он решил осторожно подойти поближе, но тут заметил какое-то движение по правую руку от себя. Это Двадцать третий разминал спину, после того, как притащил очередной ящик, точнее, прикатил его по полу. Селчу глянул в сторону стоящих в дверном проёме охранников. Кажется, их основное внимание сейчас было приковано к произошедшему в коридоре, на заключённых на складе они сильно-то не смотрели, и Тайко решил рискнуть.       — Что именно ты хочешь, чтобы я сделал? — едва шевеля губами, спросил он.       — Нашёл способ, как отсюда сбежать, — глядя куда-то в сторону, ответил Двадцать третий.       — Но ты ведь здесь гораздо дольше, чем я, почему сам за столько времени ничего не смог придумать? — Селчу сдвинул брови.       — Надо же, я считал тебя умнее и наблюдательнее, — процедил сквозь зубы Двадцать третий и уселся на ящик. — Охранники следят за каждым моим шагом, в моём присутствии они никогда не будут распускать язык, они вообще по большей части молчат. А тебя они всерьёз не воспринимают и без страха и смущения могут трепать языком. Может, уже что-то сболтнули? — Двадцать третий подозрительно покосился на Тайко.       — Нет, — Селчу едва заметно качнул головой. Он не хотел, чтобы Двадцать третий устраивал допросы, пусть лучше считает, что пока ему ничего неизвестно. — Да я особо и не прислушивался, не думал, что они могут говорить о чём-то важном.       — Значит, начиная с этого дня, будешь, тем более, что тебя, вероятно, допускают туда, куда мне путь заказан… — Двадцать третий замолчал.       И как раз вовремя, поскольку охранники обратили внимание на то, что двое заключённых почему-то застряли на складе.       — Двадцать третий, чего расселся? Хватит прохлаждаться, сломанная рука не даёт тебя права отлынивать от работы. В коридоре стоит десяток канистр — сами они внутри не окажутся! Живо за работу! — охранник подкрепил слова тем, что положил ладонь на рукоять бластера. — Или помимо сломанных костей у тебя в правой руке ещё и дырка будет!       Тайко сразу обратил внимание на данный жест имперца. В обычных тюрьмах бластеры в режиме парализации часто использовали для усмирения узников. И в данном комплексе ношение оружия охранниками тоже являлось обязательным правилом, но здесь оно скорее служило украшением, чем средством держать заключённых в повиновении. Во всяком случае, в присутствии Селчу до этого момента надзиратели никогда не хватались за бластеры, а в комнате отдыха они вообще могли быть без оных. Подобное поведение объяснялось тем, что с местным контингентом надзиратели без труда справлялись и вручную. Раньше Тайко особо не придавал этому значения, но теперь ему сразу бросилось в глаза то, что отличало Двадцать третьего от остальных заключённых. Его воспринимают всерьёз, и, как следствие, в его присутствии охранники всегда настороже, поскольку, зная характер данного узника, предполагают, что он может выкинуть какой-нибудь номер. А Двадцать третий, в свою очередь, понимает, что ему самостоятельно будет сложно выбраться отсюда, поэтому ему и нужна помощь того, кто в глазах охранников выглядит вне подозрения.       В ответ на слова охранника Двадцать третий что-то пробурчал себе под нос, нехотя поднялся на ноги и пошёл туда, куда велели.       — Ты мне ещё повозмущайся! — один их охранников замахнулся на Двадцать третьего, когда тот проходил мимо, но заключённый сумел уклониться от удара. — Ещё раз подобное услышу, без ужина сегодня останешься!       Тайко на какое-то время ещё задержался на складе. Во-первых, ему лично указаний выйти не было, а, во-вторых, он хотел убедиться, что охранники не заподозрили, что заключённые тут о чём-то разговаривали, а не просто остановились передохнуть. Но, вроде бы, обошлось, во всяком случае, один из охранников подошёл к Селчу, схватил его за шиворот и вытолкнул в коридор, ворча при этом:       — Тебя что, нужно носом в каждый ящик тыкать? Сказано же было несколько раз: всё, что составлено в коридоре, занести внутрь. Нет, один контейнер принёс и замер на месте, что за болван.       Тайко слушал всё это безропотно, в очередной раз убеждаясь, что охранники по-прежнему не воспринимают его всерьёз. В коридоре он взял первый попавшийся контейнер и побрёл обратно на склад. Но теперь Селчу старался носить всё ещё аккуратнее и внимательно смотрел, чтобы ничего больше не обронить. Не хватало, чтобы ещё кто-нибудь споткнулся и упал. А заодно и сам смотрел под ноги, ведь обронить что-нибудь могли и другие заключённые. Такой маршрут он проделал ещё два раза и шёл за очередной ношей, когда на складе раздался грохот. Это рухнула на пол кривая башня из неровно составленных друг на друга ящиков. Конкретного автора у данного творения не было. Все четверо заключённых успели приложить к этому руку. И охранники не стали разбираться, кто виноват, и просто обрушили проклятия на голову, на свою беду, оказавшегося в это время на складе бывшего сокамерника Селчу.       — А я всё думал, когда это строение обрушится, — злорадным голосом произнёс Двадцать третий и сделал несколько шагов вперёд, чтобы лучше видеть, что происходит внутри.       Скрестив руки на груди, он стал наблюдать. Похоже, он был рад, что сегодня от охранников по большей части достаётся другим. Тайко происходящее на складе не особо заинтересовало, он не понимал, как можно радоваться чужой беде. Но Селчу, по воле случая, оказался как раз на шаг позади Двадцать третьего и решил этим воспользоваться, чтобы уяснить для себя ещё кое-какие вопросы. Глядя поверх плеча Двадцать третьего куда-то в пустоту, Тайко прошептал:       — А почему нельзя просто подождать?       — Чего подождать? — не поворачивая головы, прошептал в ответ Двадцать третий. — Я здесь уже почти год, за это время не произошло никаких изменений, полагаю, и дальше всё останется также. Если бы у меня были союзники за пределами этих стен, я давно уже бы оказался на свободе. Но мне рассчитывать не на кого. Или, быть может, у тебя есть союзники, на помощь которых ты надеешься?       — Нет, — выдохнул Селчу.       Он действительно не надеялся, что кто-то придёт на помощь. Если бы Ведж и остальные знали, где он, они уже были бы здесь. Так что незачем упоминать о наличии друзей и тем самым вызвать лишние вопросы.       — То-то и оно, что нам нужно либо брать судьбу в свои руки, либо сгнить здесь. Не знаю, как тебя, но меня лично второй вариант не устраивает.       — В галактике идёт война, сейчас планету контролирует Империя, однако… — начал Тайко, но Двадцать третий не дал ему закончить.       — Ты намекаешь на Альянс повстанцев? Ты что, всерьёз думаешь, что они вытащат нас отсюда? Какой ты наивный, нашёл на кого рассчитывать, — Двадцать третий хмыкнул. — Открою тебе правду: им до нас нет никакого дела, до меня уж точно, а о твоём существовании, думаю, они даже не догадываются.       Разубеждать его Селчу не стал, он не для того придумывал себе легенду, чтобы сразу от неё отказаться. Двадцать третий считает его наивным простачком, пусть так и будет. Зато у Тайко, в случае чего, останется хоть какой-то козырь.       — А если уж говорить о галактической войне, так по мне, чем дольше они грызутся, тем лучше, — вдруг сказал Двадцать третий.       Тут обернувшийся в их сторону охранник заметил, что Двадцать третий в очередной раз бездельничает, и показал ему кулак:       — Что глазеешь? Развлечение себе нашёл? Сейчас сам всё составлять будешь!       Желания помогать другому заключённому Двадцать третий явно не испытывал и предпочёл вернуться к ожидавшей переноски на склад куче груза, оставив Тайко обдумывать услышанное. Узнав о заинтересовавшем его заключённом всё, что ему было нужно, о себе Двадцать третий не рассказал ничего, но его последние слова заставили Селчу насторожиться. Судя по всему, этот человек питает к Альянсу не больше симпатии, чем к Империи. А ещё, похоже, ему по какой-то причине выгодна война. Тут одно из двух: либо этот тип получает материальную выгоду от противостояния, например, поставляя что-то одной из сторон или обеим по очереди в зависимости от того, кто больше заплатит. Либо, что намного хуже, Двадцать третий из тех, кто под прикрытием войны проворачивает какие-то свои дела. Тайко знал, что в Галактике, особенно в удалённых частях, всегда, даже во времена Старой Республики, хватало всякого сброда. А теперь, пользуясь тем, что слабеющей и разваливающейся на части Империи уже не до наведения порядка в каждой дыре, а Новая Республика ещё не набрала должную силу и влияние, подобные личности стали действовать практически безнаказанно. Возможно, этот Двадцать третий как раз из таких. Как бы то ни было на самом деле, Селчу убедился, что поступил правильно, решив не раскрывать правды о себе.       Между тем шум на складе улёгся: заключённый под чутким руководством охранников расставил упавшие ящики более-менее ровно. На сей раз Двадцать третий не стал дожидаться, пока надзиратели его поторопят, он подобрал стоящую у ног канистру и двинулся на склад. Поскольку путь был вновь свободен, Селчу тоже вернулся к работе. Переноска ящиков и контейнеров продолжалась, только теперь охранники зорко следили за тем, как и куда заключённые ставят свой груз.       Количество стоящих в коридоре ящиков постепенно уменьшалось. Всё шло без происшествий до тех пор, пока Двадцать третий, поднимая с пола очередную канистру, не зацепил соседнюю. Та с грохотом упала. Двадцать третий под комментарии охранников о его неосторожности поспешил поднять её. Но к тому моменту из канистры, которая оказалась неплотно закрыта, успела вылиться часть прозрачного содержимого, правда, последний факт никто не заметил, во всяком случае, охранники и, к своему несчастью, Тайко. Проходя мимо, он поскользнулся на образовавшейся луже и не удержался на ногах. Двадцать третий наклонился и схватил Селчу за локоть, помогая тому подняться на ноги. С его стороны, в глазах охранников такой поступок не должен был вызвать удивления. Но на самом деле Двадцать третий руководствовался отнюдь не благородными побуждениями.       — Ну, что, поможешь мне выйти отсюда? — прошептал он на ухо Тайко.       — А у меня есть выбор? — также тихо отозвался Селчу, предвидя, какой ответ ждёт от него услышать собеседник.       — Вот и умница, — Двадцать третий довольно усмехнулся и отпустил руку Селчу. — Вижу, я в тебе не ошибся. И ещё, сразу предупреждаю, не вздумай меня обмануть.       Освободившись от хватки Двадцать третьего, Тайко заподозрил, что тот специально перевернул канистру, которую сам же предварительно открыл. Не исключено, что и содержимое того ящика тоже рассыпалось не случайно. По видимому, сегодня Двадцать третий не хотел дожидаться, когда представится возможность перекинуться парой слов, и сам создавал такие ситуации, когда ему было надо. Сначала он хотел побольше узнать о Тридцатом, (скорей всего, и для того, чтобы изложить свой приказ, Двадцать третий что-нибудь придумал бы, но случай сам подвернулся), потом решил убедиться, что тот исполнит то, что нужно. И Селчу ему это пообещал. Хотя запугать Тайко было не так-то просто, по сути Двадцать третий своей угрозой действительно не оставил ему выбора. И дело не в том, что он что-то скажет охранникам, ведь те ему вряд ли поверят, скорее, он подстроит всё так, чтобы Селчу сам себя выдал. Конечно, Тайко старался держать себя в руках и тщательно продумывал свои действия, дабы не совершить ошибку. Но Двадцать третий может устроить какую-нибудь подлость в самый неожиданный момент, застав Селчу врасплох. Способен ли этот человек на подобное? Что-то подсказывало Тайко, что да. Так что смысла спорить и упираться не было. Одно дело, если бы предстояло стараться лишь для Двадцать третьего, но поскольку на самом деле Тайко и сам уже подумывал о побеге, то мог попытается вытащить и этого. Только вот идей, как это сделать, на данный момент не было (вариант с вентиляционными шахтами пока не в счёт). И отсюда вытекал вопрос: сколько Двадцать третий согласится ждать? Он, правда, сказал, что предпочёл бы побыстрее, но побыстрее — это понятие растяжимое. Вопрос был риторический, поскольку выяснять ответ не хотелось. Начнёшь спрашивать, ещё обозначит конкретный срок, а так пусть ждёт столько, сколько потребуется.       Всё оставшееся время Тайко старался обходить Двадцать третьего стороной, а если требовалась помощь в перетаскивании больших ящиков, то он предпочитал общество бывшего сокамерника, на что Двадцать третий лишь усмехался. Охранники тоже заметили, что после падения Тридцатый начал почему-то шарахаться от Двадцать третьего, которой даже помог ему встать, но вдаваться в подробности они не стали, только больше не требовали, чтобы эти двое что-то делали вместе.       Вернувшись в свою камеру после тяжёлого трудового дня, Селчу прислонился к стене и сполз на пол. Спина, плечи и руки ныли от усталости. Он чувствовал себя совершенно измотанным, не было сил даже дойти до койки, хотелось просто сидеть и не шевелиться. Проходившим мимо охранникам не было до этого дела: хочется заключённому при наличии койки сидеть на полу, пусть сидит. До наступления отбоя подобное не запрещалось.       Поскольку спать, как ни странно, он тоже не испытывал желания, Тайко начал думать о Двадцать третьем. Его стремление сбежать отсюда понятно, и Тайко, в принципе, был бы не против помочь, если бы не подход к делу Двадцать третьего… Селчу совершенно не нравилось, что он по сути стал фигурой на доске для игры в голошахматы или дежарик, фигурой, которой, не исключено, что Двадцать третий легко пожертвует, как только достигнет своей цели.       Раньше Тайко смотрел на Двадцать третьего, как на товарища по несчастью, но сегодня он увидел его под другим углом. О прошлом этого человека Селчу ничего не знал. Можно было, конечно, спросить Двадцать третьего напрямую, но вряд ли тот станет откровенничать. Скорей всего, тот уйдёт от ответа, или, как сам Селчу, сочинит какую-нибудь историю. Но, несмотря на скрытность Двадцать третьего, кое-какие соображения у Тайко начали появляться. По-видимому, этому человеку было не по пути не только с Империей, но и с Альянсом. Не исключено, что его бы и в Новой Республике отправили бы за решётку. Возможно, охранники так жёстко обращаются с Двадцать третьим, потому что знают, что он из себя представляет. Они были осведомлены больше, чем Тайко, который уяснил одно: Двадцать третий на самом деле гораздо опаснее и коварнее, чем показался на первый взгляд. Селчу задался вопросом: с кем же он связался? Точнее, не связался, а Двадцать третий вынудил стать его союзником. Чем всё это закончится? Не втянет ли этот человек его куда-нибудь? У Тайко возникло смутное подозрение, что от такого союзника, как Двадцать третий, не стоит ждать ничего хорошего. Но и отказаться помогать Селчу не мог. Двадцать третий не принял бы такого ответа.       Возможно, отчасти он сам был в этом виноват, когда сказал, что его использовали втёмную. Вот Двадцать третий и решил, что «напарником» можно помыкать, он сделает всё, что скажешь, не задавая вопросов. В какой-то момент у Тайко даже мелькнула мысль признаться, что он один из пилотов прославленной эскадрильи Альянса. Но всё же он счёл, что для собственного блага лучше раньше времени этого не делать. Неизвестно, как такое откровение воспринял бы Двадцать третий? Понял бы, что потенциальный союзник отнюдь не запуганный, наивный простачок, или расценил бы это как отказ помогать. Вдруг бы после этого Двадцать третий пошёл к охранникам и всё рассказал по принципу: не хочешь помогать, ну так и ты отсюда никогда не выйдешь. Теперь Тайко понял, что от Двадцать третьего можно ожидать чего угодно. Общение с этим человеком напоминало игру с огнём. Селчу посмотрел на отметины на руке. Судя по всему, Двадцать третий привык добиваться своего угрозами и грубой силой, а не добрым словом. Ещё неизвестно, как он поведёт себя, когда Тайко составит план побега. Может быть, Двадцать третий решит, что одному уйти легче, и бросит союзника или, что хуже, избавится от него, поскольку свою роль тот уже выполнил и больше не нужен.        От такой перспективы стало не по себе. Тайко невольно поёжился и постарался отогнать от себя мрачные мысли. Не стоит раньше времени рисовать из Двадцать третьего какого-то монстра, страшнее Дарта Вейдера и начисто лишённого чести и каких бы тони было принципов. В конце концов, и среди личностей с сомнительным прошлым было полно хороших людей. Пример — Хан Соло. Но даже если Двадцать третий окажется подлецом и негодяем, Селчу тоже не так прост, каким тот его считает. И это будет Тайко на руку, если что-то пойдёт не так. Но хватит об этом, какой смысл загадывать далеко вперёд, если пока нет никакого плана. И неизвестно, как всё сложится, может быть, никогда и не будет.       Селчу широко зевнул. И вообще уже поздно, а он очень устал. О поручении Двадцать третьего можно подумать и завтра, а сейчас пора отдыхать. Держась за стену, Тайко заставил себя подняться и направился к койке.