Разорванные узы

      Оказалось, что, пока Уильям и Рэй разговаривали, солнце перевалило за полдень, так что на ферму Томаса братья попали уже во второй половине дня. Въехав в открытые ворота, братья спешились и привязали лошадей. И в этот самый момент из конюшни, находившейся слева от ворот раздался крик…       Рэй и Уильям бросились к конюшне. Подбежав к воротам, младший МакКолл замер, потрясенный увиденным. Внутри конюшни на лавке лежал худой мальчишка, одетый в одни штаны, на смуглой спине которого багровел свежий рубец. Стоявший рядом Томас, одетый в джинсы и нижнюю рубаху, со шляпой на голове, замахивался хлыстом для следующего удара.       Рэй так и стоял в воротах, Уильям же отреагировал молниеносно: рванув из поясной кобуры револьвер, он ударил левой ладонью по курку, выстрелом от бедра сбив с головы Томаса шляпу. Тот резко обернулся на выстрел, и сделал пару шагов назад, чуть при этом не упав.       - Какого черта?! – разъяренно выкрикнул Томас. Потом он увидел Рэя. – Рэй, ты кого притащил на мою ферму?       - Мило, - мрачно усмехнулся Уильям, после чего внимательно посмотрел на Рэя. – Братец, ты вот это имел ввиду, когда говорил про настоящую любящую семью?       - Братец? Рэй, какого черта он несет? – возмущенно спросил Томас. – Ты, вообще, кто такой?       - Выйди на свет, увидишь! – посоветовал Уильям, по-прежнему держа револьвер направленным на Томаса, а левую руку – возле курка.       Взглянув на направленный на него ствол, Томас послушался и подошел поближе к незнакомому ему человеку в черном. Все еще косясь на револьвер, он остановился в ярде от незнакомца, заставив того поморщиться от разившего от Томаса перегара. Томас несколько секунд вглядывался в лицо человека в черном, которого он уже успел возненавидеть, затем он резко побледнел и отступил назад, споткнувшись о порог конюшни и упав на землю.       - Этого не может быть! Ты мертв! – выкрикнул Томас, суча ногами, словно пытаясь отползти подальше от страшного человека. – Рэй убил тебя!       - Как оказалось, нет, - хмыкнул Уильям, отточенным движением пряча револьвер обратно в кобуру.       - Что здесь происходит?! – раздался возмущенный голос со стороны дома.       Уильям повернул голову и увидел бегущую к амбару смуглокожую женщину, в которой он немедленно узнал Марису. «Она была похожа на ангела…» - припомнил он свое первое впечатление об этой женщине.       Вспоминая приключения, пережитые со своими братьями, Уильям не мог не признавать, что Мариса была потрясающе красива. Но в те времена он готовился стать священником и старательно гнал от себя все мысли об этой женщине, которую он тогда искренне считал падшей. Сейчас же, когда прошедшие с тех времен годы избавили его от многих предрассудков, Уильям смотрел на Марису несколько иначе…       Удивительно, но ни возраст, ни тяжелый труд на ферме почти не тронули Марису. Она оставалась все такой же прекрасной, как и одиннадцать лет назад, когда она, грациозно покачивая бедрами, вошла в ту кантину в Сан-Лоренцо. Она по-прежнему была такой же стройной, а ее красивое лицо все так же обрамляли длинные черные волосы.       - А вот и Мариса, - несколько резко произнес Уильям, все еще разозленный видом Томаса, избивающего хлыстом ребенка. – Все герои той давней семейной драмы, наконец, в сборе!       - Уи… Уильям? - всхлипнула подошедшая ближе Мариса, в испуге закрыв лицо ладонями.       - Мама! – мальчик, до того испуганно прятавшийся в амбаре, подбежал к Марисе и уткнулся ей в подол платья, обняв ее за талию. – Мама, почему ты плачешь? Тебя кто-то обидел?       - Все хорошо, милый, - мягко произнесла Мариса, аккуратно обнимая мальчика так, чтобы не причинить ему боли. – Просто я встретила человека, которого уже не ожидала увидеть.       Сейчас, когда мальчик вышел на свет, Уильям увидел, что на его спине было еще несколько рубцов от хлыста, уже успевших зажить. Картина счастливой семьи, которую Уильям нарисовал в своем воображении со слов Рэя, окончательно развеялась.       - Здравствуй, Мариса, - уже мягче произнес Уильям. – Это, как я понимаю, твой сын?       - Да, это Билли, - тихо ответила Мариса. – Я назвала его в твою честь…       - Да, Рэй мне уже рассказал, - кивнул Уильям. – Не пригласишь нас в дом?       - Да, конечно, - спохватилась Мариса. – Проходи!       - Спасибо, - улыбнулся женщине Уильям. – Рэй, помоги Томасу подняться!       Дождавшись кивка Рэя, Уильям направился в дом следом за Марисой и оглядел комнату, в которой он оказался. Комната была обставлена небогато, но аккуратно и чисто. Однако Уильям, часто бывавший в разных домах, не чувствовал домашнего уюта. «Черт, да в моем доме, в котором я живу один, уютнее, чем здесь!» - подумал Уильям, чувствуя, что начинает выходить из себя.       Тем временем, в комнату вошел Рэй, поддерживающий неуверенно стоявшего на ногах Томаса, бормотавшего невнятные ругательства. Последив за тем, как Рэй сгружает брата за стол, Уильям скинул с плеч сюртук и аккуратно повесил его на спинку стула, открывая взглядам кобуру, висящую на левом боку и ножны с крупным ножом Боуи на правом. Рукояти револьвера и ножа были отделаны костяными накладками и были выполнены в едином стиле. Любому, кто хоть слегка разбирался в оружии, было бы ясно, что и револьвер, и нож Уильяма были сделаны на заказ.       - Билли, будь добр, посиди немного в своей комнате, - попросил Уильям мальчика. Билли настороженно посмотрел на гостя, но, после кивка матери, скрылся из комнаты. Мариса тут же принялась выставлять на стол блюда с пирожками, тартильями и прочими немудреными закусками, после чего принялась варить кофе.       - Как тебе удалось выжить? – хмуро поинтересовался Томас, уже отошедший от шока, вызванного встречей с вроде бы мертвым братом, и теперь пребывавший в недовольстве из-за того, что кто-то вмешался в его семейные отношения.       - Если кратко, то пуля Рэя наткнулась на часы отца, зашитые в моей сутане, - ответил Уильям, доставая из кобуры револьвер и кладя его на стол.       Под настороженными взглядами братьев Уильям взял оружие одной рукой за рукоять, а второй за ствол и, повернув, раздели его на две части. Отложив заднюю часть револьвера, Уильям подцепил ногтями стреляную гильзу и ловко извлек ее из барабана. Достав из поясного патронташа патрон, он вставил его в пустое гнездо и, провернув барабан, соединил обе половины револьвера вместе.       Наблюдавший за манипуляциями брата Рэй пытался определить модель оружия. Эта рукоять, наклоненная под большим углом, скоба со «шпорой», барабан на девять патронов – все это казалось ему очень знакомым. Наконец, Рэй вспомнил: это же револьвер ЛеМа! Подобное оружие некогда купил их отец и очень им гордился. Но, если у отца был классический, еще капсюльный револьвер ЛеМа, то у его брата было нечто уникальное!       - Откуда такое необычное оружие, Уильям? – не удержался от вопроса Рэй.       - Наткнулся на него в Новом Орлеане у одного оружейника и не смог пройти мимо, - ответил Уильям, пряча револьвер в кобуру. – И вот уже шесть лет пользуюсь только им.       В это время Мариса закончила варить кофе и поставила чашку перед Уильямом. Тот поднял на нее взгляд, и зацепился за одну деталь на ее лице, которую он раньше не разглядел.       - Спасибо, Мариса, - улыбнулся Уильям, поднимая руку и кончиками пальцев убирая с ее лица прядь волос, обнажив желтоватый кровоподтек. – Это Томас тебя так?       - Да, - тихо произнесла Мариса, отстраняясь от руки Уильяма.       - И чем же ты заслужила такое обхождение? – поднял бровь Уильям.       - Не твое дело, - пробурчал Томас, сверкнув глазами. Уильям, впрочем, не обратил на это ни малейшего внимания.       - И все же, - с нажимом произнес Уильям, внимательно глядя на Марису.       - Несколько дней назад Томас вернулся домой ночью, - наконец, ответила Мариса. – Он был пьян, а еще от него несло женскими духами. На мой вопрос, где он был, Томас громко ответил, что хорошо провел время в салуне у Форрестера. Я попросила его быть немного тише, чтобы не разбудить Билли. Ну и вот… он отвесил мне затрещину и сказал, что это его дом и он будет вести себя так, как захочет… - Мариса, казалось, была готова расплакаться.       - Ты был прав, Рэй, - саркастически произнес Уильям. – Настоящая любящая семья! Скажи, Рэй, ты не знал об этом? Или же знал, но считал это нормой?       Рэй сидел за столом, не поднимая взгляда. Уильяму показалось, что Рэю было стыдно. Значит, он знал! Но почему же он ничего не сделал, почему он хотя бы не поговорил с братом? Он же, черт возьми, священник! А может быть…       - Или ты никак не можешь простить Марисе того, что она предпочла не тебя? – спросил Уильям. – И ты, таким образом, мстишь ей, позволяя Томасу издеваться над ней и ее сыном?       Судя по тому, что Рэй при этих словах заметно вздрогнул, жестокие слова Уильяма попали в яблочко. На Рэе тут же скрестились два взгляда: ревнивый Томаса и шокированный Марисы.       - Тебе же, Томас, я скажу одно: ты как был эгоистом, который наплевал на своих братьев, свою единственную семью ради денег и женщины, так им и остался! Только теперь ты плюешь на свою жену ради того, чтобы потешить свое самолюбие…       - Если тебе что-то не нравится, Уильям, ты можешь возвращаться в преисподнюю, из которой ты вылез! – резко перебил брата Томас. – А со своей семьей я буду поступать так, как считаю правильным!       - То есть, ты считаешь правильным пороть хлыстом девятилетнего мальчишку, рассекая ему кожу до костей? – мрачно посмотрел Уильям на брата.       - Да, правильным! – взорвался Томас, вскочив со своего стула. – Иначе этот маленький ублюдок вырастет таким же, как его покойный папаша!       - Сядь! – коротко рыкнул Уильям сквозь плотно сжатые зубы и Томас, посмотревший в глаза брата, живо напомнившие ему смотрящие на него револьверные стволы, упал обратно на стул. – Своими действиями ты можешь добиться только одного: что доведенный до отчаяния Билли не выдержит и однажды ночью перережет тебе глотку!       Уильям выдохнул, успокаиваясь и снял со стула сюртук.       - Знаете, братья мои, когда Рэй сказал мне, что вы изменились и стали праведными людьми, я ему поверил, - устало произнес Уильям. – Но оказалось, вы стали только хуже… Если раньше вы вели себя, как бешеные звери, то сейчас вы пытаетесь выглядеть порядочными людьми, внутри оставаясь все такими же, как и были! На этом, я думаю, стоит и закончить!       Развернувшись, Уильям стремительным шагом направился к выходу из дома, но произнесенные тихим шепотом слова заставили его замереть.       - Ты напрасно приехал, Уильям… - еле слышно прошептала Мариса.       Уильям, уже почти перешагнувший через порог, замер. Его задели не слова Марисы, а тон, которым они были произнесены. Если бы Мариса была зла на Уильяма за то, что он вмешался в и так неспокойную жизнь ее семьи, Уильям бы понял, но нет, в голосе Марисы звучала обреченность на грани отчаяния. Именно эта обреченность и не позволила Уильяму перешагнуть через порог.       - Повтори, - велел Уильям, резко оборачиваясь и упирая в Марису взгляд.       - Ты напрасно приехал, - уже громче произнесла Мариса. – Томас и раньше был жесток со мной, а теперь он совсем сживет меня и моего мальчика со свету, просто, чтобы доказать свою власть над нами!       Уильям в сердцах сплюнул на пол. Такого от своего визита на ферму брата он точно не ожидал! Он, конечно, в свое время ненавидел Марису за то, что она ловко манипулировала его братьями, но он никогда не желал ей смерти, а годы спустя Уильям понял, что единственное, чего добивалась Мариса – это спокойной жизни для себя и для своего будущего ребенка.       И уж чего Уильям точно не хотел, так это того, чтобы Мариса и Билли еще больше страдали из-за его визита! Но как помочь им, он не представлял. Неожиданно ему в голову пришла одна интересная мысль. Обдумав ее, Уильям решил, что его идея достаточно безумна, чтобы сработать.       - Я могу забрать вас, - произнес Уильям, посмотрев Марисе в глаза.       - Что, прости? – практически прошептала Мариса, недоверчиво посмотрев на Уильяма.       - Я могу забрать тебя и Билли с собой, в Сан-Хосе, - повторил Уильям.       - Что ты сказал, ублюдок?! – Томас вновь вскочил со своего стула. – Ты не заберешь у меня мою женщину! Мариса – моя жена, и черта с два я позволю ей уйти!       - Я легко могу вновь сделать ее свободной женщиной, - криво ухмыльнулся Уильям и Томас, быстро сообразивший, на что намекает его брат, умолк.       - Уильям, что ты такое говоришь? – вместо Томаса начал возмущаться Рэй. – Это же твой брат!       - Когда я сказал тебе примерно тоже самое, тебя это не остановило, - все с той же кривой усмешкой парировал Уильям. – Итак, Мариса, ты можешь остаться с Томасом, или можешь уехать со мной. Что скажешь?       Мариса внимательно посмотрела на Уильяма. Ей хватило времени понять, насколько он изменился. Уже не было того юноши в сутане, который безуспешно пытался убедить всех жить в соответствии с законом Божьим. За время жизни в алькасаре Хуареса Мариса насмотрелась на многих опасных парней и сейчас она отчетливо видела, что Уильям, пожалуй, даже опаснее Томаса и Рэя вместе взятых, и это ее пугало…       Но это же ее и притягивало! Пусть Уильям и стал крайне опасным человеком, но там, где Томас или Рэй уже кинулись бы драку, Уильям сохранял спокойствие. А как он практически одним взглядом заставил Томаса сесть на место и успокоиться! Вместо опасности, веявшей от его братьев, от Уильяма исходила надежность. К тому же, не могло же такого быть, чтобы в нем не осталось ничего от того милого юноши, что мечтал стать священником!       И Мариса решилась…       - Да, Уильям, я поеду с тобой, - тихо проговорила она.       - Хорошо, - кивнул Уильям. – Тогда объясни все Билли и собери немного вещей в дорогу, а я постараюсь договориться с Томасом насчет лошадей. И, Мариса, не бери много одежды, возьми только то, что поместится в седельные сумки!       - Она никуда не поедет! – с места выкрикнул Томас. – Ты не можешь просто так забрать мою жену!       - Томас, - мягко, словно общаясь с душевнобольным, проговорил Уильям. – Я предложил Марисе отправиться со мной, она согласилась. Это значит, что, либо ты отпустишь ее добровольно, либо… не совсем.       - Но, Уильям, - вмешался в разговор Рэй. – Мариса и Томас обвенчаны перед Богом! Ты не можешь разлучить их!       - Ты прав, Рэй, - задумчиво произнес Уильям. – Поэтому ты расторгнешь их брак! Мариса, собирай вещи! – повернулся Уильям к женщине. – Не хотелось бы оставаться в этом городе дольше, чем это необходимо!       - Да-да, сейчас, - суетно всплеснула руками Мариса и убежала в комнату, в которой до этого скрылся ее сын.       - Как это – расторгну? – спросил, наконец, опешивший Рэй. – Уильям, что ты такое говоришь?       - Как обвенчал, так и расторгнешь, – хмыкнул Уильям. – «А Я говорю вам: кто разводится с женою своею, кроме вины прелюбодеяния, тот подает ей повод прелюбодействовать…» Евангелие от Матвея, глава пятая, стих тридцать второй, - процитировал Уильям. – Я ведь тоже почти священник, братец.       Рэй промолчал не зная, что сказать. Уильям был прав. Рэй догадывался, что Томас не только выпивает в салуне у Форрестера, да и слова Марисы это подтверждали… Но решиться на то, чтобы развести своего брата с женой, ему было трудно.       - Итак, Томас, давай к делу, - Уильям вернулся к столу и сел напротив брата. – У тебя есть лошади? Мне нужны две для Марисы и Билли. Разумеется, вместе со всей упряжью. Я готов заплатить тебе за них полную цену.       - Есть, - выдавил из себя Томас, зло посмотрев на Уильяма. – Четыре сотни – и они твои!       - Ну ты и цену заломил, братец! – аж присвистнул Уильям. – Впрочем, торговаться я не буду. Идем, покажешь мне мою покупку!       Томас и Уильям вышли из дома и направились к конюшне, вид которой заставил Уильяма поморщиться. Войдя внутрь, Томас показал Уильяму двух лошадей: одну рыжей масти, вторую – пегой. Уильям окинул взглядом стан лошадей, бросил взгляд на их копыта и осмотрел зубы.       - Подойдут, - вынес вердикт Уильям. – Но мы договаривались на лошадей под седлами. Так что, я жду тебя на улице вместе с оседланными лошадьми. Там я отдам тебе твои деньги.       Томас скрипнул зубами, но промолчал и пошел вглубь конюшни за седлами, а Уильям вышел из конюшни на свежий воздух. Через несколько минут из дома вышла Мариса, нагруженная туго набитыми седельными сумками. Оказалось, Мариса успела не только собрать вещи, но и переодеться. Сейчас она была одета в серые брюки вроде тех, что она носила во время их давних приключений. Также на ней была надета короткая куртка до пояса, украшенная традиционной мексиканской вышивкой и отделанная по швам бахромой.       Рядом с Марисой семенил Билли, одетый в клетчатую рубашки и помогавший матери тащить сумки. По его лицу было видно, что он не понимает, что происходит, и не ждет от происходящего ничего хорошего.       Одобрительно кивнув Марисе, Уильям немедленно подошел к ней и помог отнести сумки к коновязи. Еще через несколько минут из конюшни вышел Томас, ведущий в поводу двух оседланных лошадей.       - Твои лошади, - процедил Томас, с ненавистью глядя на жену. – Я жду мои деньги, Уильям!       - Не так быстро, братец, - усмехнулся Уильям.       Подойдя к лошадям, он внимательно осмотрел седла, уделив особое внимание подпругам. Седла были далеко не новыми, изрядно потертыми, но вполне пригодными для использования. «До Сан-Хосе дотянут, и ладно!» - решил Уильям и, открыв седельную сумку на спине своей лошади, достал оттуда пухлый бумажник и принялся отсчитывать купюры.       - Твои деньги, Томас, - произнес Уильям, протягивая брату пачку двадцатидолларовых купюр.       Томас молча принял деньги, спрятав их в задний карман джинсов. Его глаза при этом алчно сверкнули.       - Томас, а почему ты не приготовил лошадь для себя? – поинтересовался Уильям.       - На черта она мне? – грубо ответил Томас.       - Ты едешь с нами, в церковь, - ответил Уильям. – Там Рэй разведет тебя с женой, после чего мы уедем из города.       Томас выругался себе под нос и ушел обратно в конюшню.