Семейная честь

Джек сидел на диване, подтянув колени к груди, его нижняя губа мелко дрожала. Он изо всех сил старался не плакать, но время от времени по его щеке скатывалась слеза. Выражение его лица было смесью прямого гнева, задетой гордости и печали. Для пятилетнего ребёнка у него был довольно внушительный диапазон выражений. Например, он унаследовал всемогущий «Смертельный взгляд» от обоих родителей. Яркий взгляд Джека обращал целую игровую площадку, полную пятиклассников, в слёзы. В данный момент он использовал свой печально известный взгляд на несчастный журнальный столик. Его ледниково-голубые глаза блестели от возмущенных слез и он громко фыркнул. Иоанн Шеффилд испытывал большое удовольствие, мучая его. Ева, сестра-близнец мальчика, только поддержала брата. Это не привело мальчика к слезам, но заставило его разозлился и уйти. Джек не любил бить людей, кроме того, Иоанн был старше. Каждый здравомыслящий мальчик знал, что нельзя драться с большими детьми. Замечания Иоанна глубоко ранили его, и хотя Джеку было всего пять лет, он понял достаточно этих насмешек, чтобы расстроиться. Именно таким его нашла тётя Фрэн. – О-о, милый! –Она застонала, обхватив руками его узкие плечи.– Что случилось? Джек невольно поморщился. Он любил свою тётушку Фрэн, действительно любил, однако не мог понять, как все остальные мирились с её голосом. Как будто кто-то превращал его барабанные перепонки в пыль с помощью тёрки для сыра. «И её нью-йоркский акцент ничуть не помогает» – Подумал белокурый мальчик.–«Она знает, что в английском алфавите есть буква "R"?» –Он задумался на мгновение, отвлекаясь от разговора. – Фрэн, дорогая? Где ты? Дядя Макс позвал жену из другой комнаты. Он вошёл в прихожую минуту спустя и заметил её на диване. – Ах, вот ты где. Ты видела мой ... Она довольно резко оборвала его своим пронзительным голосом. – Максвелл! Разве ты не видишь, что я занята? Максвелл моргнул и вытянул шею, чтобы понять, о чём она говорит. –Ах. Джек... –Протянул Макс. – В чем дело, Джеки, мальчик? Джек начинал раздражаться. Он хотел остаться один. – Мне бы очень хотелось побыть одному. – Он со всех сил старался сформулировать это так, чтобы не звучало грубо. Это был настоящий подвиг сам по себе. –Мы одни, милый. –Невозмутимо сказала Фрэн. Джек вздохнул. Родственники, а их мальчик считал именно таковыми, окружили его с обеих сторон, и они не собирались отпускать его, не вытащив из него всю историю. Оба взрослых ждали, пока он начнёт. – Кое-то сказал мне, что мои родители ненавидят друг друга. Он начал говорить, решив не вспоминать Иоанна и Еву в разговоре. У него было чувство, что Шеффилды не одобрили бы поведение своих детей, потому решил сохранить их причастность в себе. – Они сказали, что мои родители остаются вместе только из-за меня, и как только я стану достаточно взрослым, мама и папа продадут меня цыганам. Они сказали мне, что однажды я приду домой из школы и увижу, что они задушили друг друга. – Джек тяжело вздохнул, его взгляд смягчился и стал уязвимым. – Возможно, они правы. Я никогда не слышал, чтобы они говорили «Я люблю тебя» или что-нибудь из того, что вы и дядя Макс говорите друг другу. Я не хочу жить с цыганами. – Он тихо признался, слезы снова заполнили глаза ребёнка. – О, милый! - пронзительно повторила Фрэн, крепко обнимая его. – Кто сказал тебе эту грязную ложь?– Макс с возмущением вздохнул. – Это не имеет значения, дядя Макс. Я думаю, что пойду домой и буду сидеть в углу один, до конца своей жизни. Я подружусь с пауками и узнаю их таинственные пути.– Угнетенно сказал Джек, отводя глаза, обдумывая свою новую жизнь среди паукообразных. Макс и Фрэн обменялись смущенными взглядами. Джек определённо унаследовал склонность своего отца к драме. – Теперь слушай меня, молодой человек,– твердо сказал Макс.– Твои родители любят друг друга. Я знаю это наверняка. Иногда они удивляют меня тем, насколько глубока их любовь. В отличие от большинства семейных пар в мире, твои родители нашли своеобразный способ любить каждый аспект друг друга. Некоторым, а иногда и многим, людям это может показаться детским или даже глупым. Например, этот человек, который тебя обидел, так грубо говорил о том, чего не понимал, и видел только ссору. –Да, – фыркнула Фрэн, – когда твои родители задевают друг друга, они действительно говорят «Я люблю тебя» снова и снова. Джек странно на неё посмотрел. –Это так.– Подтвердил Макс.– Теперь об этом хулигане, который сказал тебе эту злобную ложь… – Я не думаю, что это имеет значение, дядя Макс. Палки и камни могут сломать мои кости, но слова никогда не повредят мне. – Ерунда.– Возразил Макс.– Когда кто-то оскорбляет твою семью, это совсем другая история. Это вопрос гордости, семейной чести.– Он задумался на мгновение. – В любом случае, какова твоя фамилия? Твои родители приняли решение звать тебя Бэбкок или… или… Фрэн, дорогая, как фамилия Найлса? Она проигнорировала его. – В следующий раз, когда кто-то попытается лгать о твоей семье, ты просто ударишь его в нос. – С энтузиазмом заявила Фрэн. Джек уставился на неё. – Вы хотите, чтобы я специально кого-то ударил?– Спросил он недоверчиво. – Разве он не милый?– Она обратилась к своему мужу. Он проигнорировал её. –Джек, твоя семья очень особенная. Твои родители пережили огромное количество боли и тоски, чтобы быть вместе. Им пришлось преодолеть глубоко укоренившиеся предрассудки и целую жизнь разных мыслей, чтобы просто быть вежливыми друг с другом. Я не могу даже представить через что они прошли и насколько глубока их любовь. Ты являешься их частью. Они любят тебя больше, чем ты можешь себе представить. Поэтому, когда Фрэн говорит «ударить в нос», она не шутит и я тоже. Джек глубоко вдохнул. Конечно, он не понимал некоторых высокопарных слов, которые использовал его дядя, но он понял достаточно. Он широко улыбнулся Шеффилдам и обнял их. – Спасибо, дядя Макс и тётя Фрэн.– Сказал мальчик с благодарностью, прежде чем убежать. – Он такой очаровательный...– Умилительно проговорила Фрэн. Макс подошёл ближе к ней и обнял её за плечи. – Он так похож на своих родителей.– Он согласился с лёгкой улыбкой. Она романтично вздохнула, прислонившись к мужу, думая о том, как повезло им всем в их странной маленькой семье. Наполненный болью крик прервали их уединение. – Это похоже на голос Иоанна. – Обеспокоенно предположила Фрэн. Как по команде, в комнату вбежали кудрявые темноволосые шестилетние дети. По щекам мальчика текли слезы, а из носа текла кровь. – Мама!– Воскликнул Иоанн, бросаясь в объятия своей матери.– Джек ударил меня! Максвелл и Фрэн обменялись взглядами. – Oy...– Потерянно вздохнул Макс, неловко улыбаясь.