Аudientium

Небольшая комната с темными, почти черными стенами затянута пеленой сигаретного дыма. Везде, где появляется эта стерва, воздух пахнет табаком. Запах забивается в ноздри, щиплет глаза, и Слик яростно чихает, тихо поминая сквозь зубы кого-то неясного. Губы Сноумен трогает едва заметная усмешка, и она вновь выдыхает дым прямо в ему в лицо, вызывая новый поток ругательств. – Я сказала – их не трогать, – пресекает она все возражения кисмесиса, невозмутимо вставляя в мундштук новую сигарету. – Тем более, тебе они все равно не по зубам… Сноумен добивается своего – Спейдс подпрыгивает от злости и начинает метаться по комнате, скрипя зубами. Снеговик невозмутимо закуривает, чуть щуря глаза и продолжая взглядом следить за передвижениями Проныры. – Не урони, - предостерегает она насмешливо, видя, как агент проносится в опасной близости от закачавшейся вазы. Сам предмет интерьера Сноумен не интересует – ей нравится смотреть, как от злости раздуваются ноздри Слика, нравится наблюдать за его попытками сдержать себя и не вцепиться ей в шею. Это так… забавно. Кажется, агент так не думает, потому что тут же швыряет упомянутую вазу в стену. Как некультурно. Сноу чуть склоняет голову набок, рассматривая осколки, затем переводит взгляд на тяжело дышащего, багрового от злости Спейдса. – Да ты совсем взмок… присядь, остынь, – она повелительно кивает на стул напротив себя, и агент, все еще шипя от злости, садится, не решившись ей перечить. Хороший мальчик, понимает, когда зарывается. Возможно, он даже уйдет отсюда почти невредимым – кто знает… Мундштук выскальзывает изо рта легко и непринужденно, и конец его словно случайно задевает щеку Слика. Сноумен всматривается в его слегка расширившиеся зрачки, чуть заметно усмехаясь, и убирает руку. – Ни ты, ни твои ребята их не тронете, – говорит она, демонстративно выдыхая дым. Слик снова кашляет, рукой разгоняя зависшие у его лица клубы, яростно смотрит слезящимися глазами. Сноумен знает, как он ненавидит Фелтов. Тем забавнее отдавать ему приказ не трогать их, смотреть, как он кусает губу, стараясь сдержаться и не послать ее вместе с ее приказами куда подальше. Все равно он не сможет это сделать. Он слишком ценит свою банду и этот город, чтобы открыто пойти против нее. Он – мышь на привязи, с которой Сноумен играет, когда ей становится скучно. – Свободен, – одно-единственное слово, и Слик, почти опрокинув стул, вылетает за дверь, едва не выбив ее. Из коридора слышится яростное рычание. Сноумен с усмешкой откидывается в кресле и вновь затягивается. Все равно он придет вновь – следует только подождать.