По протоколу

В космосе холодно, невообразимо холодно. Пусть расползаются от множества Солнц раскаленные протуберанцы, пусть мчат друг за другом кометы – холод, неподвижный, коварный холод окутывает все. Не зевай: усыпит, утянет в темноту, которой конца-края-то нет... От чего угодно, но не от вечного холода спасет фирменный скафандр. Хоть прилегает он к коже так плотно, что можно почувствовать и выбоину в обшивке, и трещину на камне – выходя в открытый космос, не доверяй ничему. Немеют руки, кружится с непривычки голова – не смотри вниз, не вглядывайся, не думай, сколько там, в невесомости, тех, кто не вернулся с заданий, чьи имена выбиты на стене Памяти; не вспоминай тех, кто стал космическим мусором. Они давно вмерзли в лед, а ты – не такой, все верно? Ты силен. Тренирован. Отважен, скорее всего. И уж точно не боишься замерзнуть, пропасть в желудке безразмерного, украшенного редким цветом монстра. … Мчит Сорок второй сквозь бесконечную темноту, ревет двигателями, оставляет серый след – будто путь из хлебных крошек. Тепло, ярко во всех отсеках. Стоят на полках фотографии, ждут где-то семьи, вяло переругивается экипаж – и кажется, что вот он, дом, что нет за бортом ни чужих созвездий, ни далеких туманностей, ничего, ничего… Только иллюминаторы закрыты. Прочно. Накрепко. От холода.