hidden desires

Урараке скучно. Скука застаёт её в тот момент, когда она сидит в общей гостиной, свесив ноги с кресла, и болтает ими в воздухе. Каникулы начались пару дней назад и большинство учеников Академии уже разъехались по домам, но в кампусе ещё оставались те, кто хотел переписать финальные тесты, подтянуть оценки, самостоятельно потренировать свою причуду или просто не хотел возвращаться домой. Один из таких кадров самозабвенно дрых на диване напротив. — Бакуго-куууун, — тянет Урарака, — ну же, Бакуго-кун, просыпайся! — Блять, отвали, кругложопая, — хриплый голос, — я сплю. — Бакуго-кун, мне скучно. — Съебись. — Что ты делаешь, когда тебе бывает скучно? Тишина. — Бакуго-кун? — Ты ведь не заткнёшься, да? — Катсуки разлепляет один глаз, — тренируюсь или сплю. Тебе бы тоже тренировка не помешала, вон какие щёки себе отъела, хомяк хомяком. — Это учёба, — Очако качает головой и тут в её глазах (ёбаные пырилки, подбери свои блюдца, Урарака, щас выпадут) загораются искорки, — а знаешь, что весело, Бакуго-кун? — Поджечь тебя нахуй весело будет, — Катсуки потягивается, даже не повернувшись в её сторону, а Урарака пялится на его руки и залипает, потому что блять, его руки, — завали ебало, бесишь. Урарака внезапно вскакивает с дивана и останавливается около двери на лестничную клетку. — Ты злой, Каччан, — бросает на повороте и бежит, бежит так быстро, как только может, потому что «сука, когда я тебя поймаю, я тебе нахуй щеки оторву». Бакуго быстрый. Бакуго, пожалуй, один из самых лучших бегунов их академии, поэтому он сгребает Очако в охапку на пару лестничных пролетов ниже и прикладывает спиной к стене. — Ну что, Каччан, — Очако нервничает, но давит лыбу, чувствуя, как подрагивает её верхняя губа, — Разве тебе не весело? — Сдохни! — Катсуки буквально подвешивает Очако за её руки и заносит кулак, а та даже сопротивляться не думает. — Вау, Каччан! — Сука, — рычит Бакуго и неожиданно для себя самого наклоняется к шее Очако, — сука! — Шипит, чуть задевая щекой её кожу, — ты хули такая сука, Урарака? Я нахуй прикончу тебя, если ты ещё раз назовёшь меня этой тупой кличкой! А Очако мурчать готова от удовольствия, потому что Бакуго прижимается к ней всем телом и руки её держит таким образом, что их пальцы оказываются переплетены. — Потому что ты, горяч…щая жопа, — говорит на выдохе, запинаясь на предпоследнем слове, — тоже меня бесишь, — оставляет лёгкий поцелуй на его щеке, прикрывает глаза и готовится получить взрывом в лицо. Спустя минуту не происходит ничего. Спустя следующую тоже. Очако медленно открывает глаза, видит потерянный взгляд напротив и начинает смеяться. Смеётся звонко и ей так легко сразу становится, потому что «видишь, Каччан, как нам весело!» и снова заливается своим тонким девичьим смехом, потому что Бакуго злится и растерян, потому что Урарака застала его врасплох, потому что Урарака впервые в жизни видит Бакуго, который не знает, как реагировать на всё это дерьмо и что вообще с ним делать. — Ты ёбнутая, круглолицая, — Бакуго не спрашивает, скорее констатирует факт, роняя голову на чужое плечо. — Прости, Бакуго-кун, — Урарака одной рукой продолжает сжимать его руку, а другую мягко высвобождает и слабо похлопывает Катсуки по плечу, приобнимая, — спасибо, что повеселил меня. — Если ты ещё раз подойдёшь ко мне, Урарака, — рычит, качает головой и отходит от неё на всякий случай, потому что в душе не ебёт, что вообще творится в голове у этой дуры и что ещё она может выкинуть, — я реально тебе нахуй бошку взрывом снесу. Очако снова смеётся.