Трудный отец

Тёмная мерзко поскрипывающая кожа древнего как мир дивана треснула на стыке, когда Вергилий сел, бесцеремонно сдвинув спящего брата к самой спинке. В его распоряжении мог оказаться другой диван, явно менее изувеченный временем, но так удавалось лучше рассмотреть лицо Данте, морщившего иногда нос из-за лезущей сильно отросшей чёлки. Вергилий зачесал её рукой, чтобы волосы не мешали изучению знакомых-чужих черт и проигнорировал вопреки обыкновению негромко открывшуюся дверь. — Что ты делаешь? — без приветствий спросил Неро, осторожно поглядывая на руку, мирно лежащую в светлых волосах. — Когда мы были детьми, наши лица выглядели настолько похоже, что отец не мог отличить одного от другого, если мы менялись одеждой, — проговорил Вергилий, не поворачиваясь. — Теперь его лицо другое, оно изменилось. — Видимо, жизнь в мире людей не может не оставить свой отпечаток даже на полудемоне, — хмыкнул Неро, не восприняв откровение отца всерьёз. — Как и жизнь в аду, — протянул Вергилий, метнув в того тёмный взгляд. — Что ты имеешь ввиду? — Неро немного стушевался. — Ничего, — Вергилий отвернулся, передумав участвовать в диалоге. Данте вроде неплохо справлялся с заниманием Неро разговорами, так что он не считал это важным. Действия в мире демонов всегда ценились больше слов. Хотя бы потому, что далеко не каждый демон имел интеллект того уровня, с которым можно было бы вести переговоры. — У тебя на сегодня есть заказ? Неро споткнулся, пропрыгав на одной ноге до второго дивана и упав на него. — А? Ага, — совершенно выбитый из колеи, он пару раз кивнул головой как китайский болванчик. — Даже по ящику показывали, где-то, видимо, за вами дыра осталась, демонов поналезло как на карнавал. — Прекрасно, — практически шёпотом проговорил Вергилий. — Что, прости? — Неро не расслышал. — Насколько их много? — деланно терпеливо спросил отец, словно действительно повторял вопрос. — Не знаю, несколько сотен, может, тысяча, но точных данных нет, — Неро шумно втянул воздух носом, а сердце его тревожно стукнуло в предчувствии. — Я поеду с тобой, — кивнул Верглилий и убрал руку от головы брата, поворачиваясь к сыну. Лицо Неро на мгновение замерло, а затем начало быстро меняться: искривились сначала губы, затем закрылись глаза. Он едва не расхохотался в истерическом припадке, но вместо этого только хлопнул себя пару раз по колену ладонью. Хорошо ещё, что не успел ничего сказать. А то бы точно отказал. Он вдруг замер, неуверенно моргая и осторожно поглядывая на Вергилия. Его осенило. Не альтруизмом же страдал его папаша, а значит, у него появились причины присоединиться к охоте. В бою с ним Неро был движим сильными, пульсирующими в глотке и тянущими в груди эмоциями, а вот сразиться плечом к плечу — это другое. Настоящая возможность узнать, каким человеком может быть отец. В каком-то там проценте он ведь человек. — Ладно, — Неро сдержанно кивнул. — Я как раз хотел взять с собой Данте, но раз он не в состоянии… Вергилий невнимательно следил за сыном и не отвечал. Когда рядом были и Данте, и Неро, у него глаза разбегались. Участие в праздных разговорах — непозволительная роскошь, раньше воспринимаемая и вовсе как удар по гордости. Однако наедине — по крайней мере с Данте — он уже позволял себе больше прежнего. Побывав и рабом, и правителем, Вергилий решил, что и человеком стоило сначала попробовать, а потом уже судить. Поднявшись и пройдя к выходу, Неро заметил, что отец выпал из реальности. Пришлось прокашляться, привлекая к себе внимание: — Давай выдвигаться, а то моё агентство на колёсах уедет без нас. Вергилий поднял на сына дьявольски светлые глаза и усмехнулся. Восприняв это как знак согласия, Неро с облегчением вышел, не в силах долго стоять под этим прямым взглядом. И только тогда Вергилий снова повернулся к брату, посмотрел в его лицо пару мгновений и склонился к его уху: — Если снова притворишься при нём спящим, мои клумбы будут прямо в твоём диване. После этого он лёгким движением поднялся и последовал за сыном, на ходу сдёргивая новый плащ с вешалки-стойки. Когда дверь за ними закрылась, Данте выпучил стремительно лезущие на лоб глаза. Вергилий всё ещё не умел шутить, а спать среди каких-нибудь кактусов совсем не улыбалось!

***

Неро походил на настоящее буйство красок, а его меч издавал больше шума, чем пьяный, не узнающий никого вокруг Данте. Но даже за вспышками всех этих разработок чокнутой девицы Вергилий сумел рассмотреть, как сын правильно держит ноги и плечи, и что каждый его удар хоть и выглядит варварским — на деле отточен. Он определённо много времени посвящал тренировкам. Невиданное доселе тёплое чувство робко кольнуло Вергилия в районе лёгких. Или демон всё-таки когтями задел? Он резко развернулся, уничтожая скромный ряд едва уцелевших тварей силой Ямато. С этим пора было кончать, солнце уже клонилось к горизонту… В аду они с Данте только этим и занимались, а демонов словно и не становилось меньше. Вергилий не позволял себе спать первое время, потом проиграл брату три раза подряд и был отправлен в глубокий тёмный отдых. Теперь то время казалось прошлой жизнью. Демоны здесь едва ли могли что-то противопоставить тому, кто занимался их истреблением и тому, кто выживал среди них десятки лет. Опалённый плащ Неро мелькнул перед глазами и исчез: тот разве что не пританцовывал, выкручиваясь и изворачиваясь так, что его и демоны не доставали, и выглядело это эффектно. Не для Вергилия, конечно, но попытку он оценил. Сын явно сдружился с Данте не по счастливой случайности. Последний уродливый мешок смердящей крови упал к ногам Неро и он позволил себе глубокий вздох, глянув в сторону отца. Тот стоял, раскручивая призванный клинок на… пальце? Весьма эффективно, да. Однако это прикончило последнего демона и в небе, развалившегося чёрным тяжёлым песком. У них с Данте было больше общего, чем они наверняка думали, решил Неро. Хоть вели себя и совершенно по-разному, но в итоге делали одни и те же вещи. Да те же провокации! Данте даже Неро умудрялся выбесить своим языком. А Вергилий — своей надменной молчаливостью. Ушатать хотелось обоих и одинаково. Но не всегда. Остров, на котором они выполняли задание, весь почернел. Земля впитала проклятую вязкую кровь, а траву примяли порошкообразные остатки нечисти. Кто это всё уберёт — вопрос, которым озадачился Вергилий. Здания-то почти все уцелели, несмотря на то, что Неро так и рвался разрушить всё, до чего в принципе мог дотянуться. — Хорошая работа, — Вергилий сам не понял, как коротко коснулся волос сына. Образ Спарды застыл перед глазами: в таком же жесте он клал ему руку на голову и немного трепал волосы за чистую победу в первой самостоятельной охоте. Данте тогда с ними не было, и Вергилию не перед кем нельзя было похвастаться долгожданной благосклонностью отца. Ведь Спарда никогда не был человеком и не умел проявлять чувств, так необходимых детям от родителей. Теперь, пожалуй, Вергилий в какой-то мере лучше понимал Неро. Только маленьким он имел крошечное, звонко бьющееся сердце и хотел внимания бессердечного отца. Неро пусть и был взрослым, но куда меньше демоном, а потому и чувствовал себя примерно также, как и он тогда — со Спардой. Неро вздрогнул и замер, а затем неосознанно потянулся к тёплой руке. Иметь отца оказалось гораздо лучше, чем врага. Даже если этот отец и был его врагом. В прошлом — не теперь. А рука… А что рука? Новая же выросла, так что тут вопрос стоял только в потере мощи Ямато. Он с досадой подумал, что за те годы, что меч был у него, не познал и трети его силы. Это стало заметно только теперь, когда катана вернулась к своему настоящему хозяину. Однажды Неро приходил к Данте с вопросом о потенциале меча, но тот не раскрыл никаких секретов, зато показал пару приёмов, от вида которых кровь стыла в жилах. И сегодня Неро узнал, что они — не его. В тот раз у Данте было совершенно нечитаемое лицо. Он вспоминал, в какой нелепой стойке его брат делал некоторые движения, как мучительно медленно клинок выходил из ножен, как важна концентрация… Тогда Неро видел Вергилия, блестяще исполненного Данте. И теперь от этого было не по себе. — Подбросить до дома? — спросил Неро, стоило руке исчезнуть с его головы. Вергилий как-то медленно, странно улыбнулся и зажмурился, отворачиваясь. Но сын всё равно успел заметить. — Да, возвращаемся, — негромко сказал отец и поднял голову к стремительно темнеющему небу, в котором уже виднелись первые блёклые звёзды.