Правое дело

      «Каковы мотивы его поступков? Что заставляет его поступать именно так, а не иначе? Зачем он мучает обычных людей, заставляя страдать их родных, оборачивает негативные эмоции против них самих?» — все эти вопросы так или иначе хоть раз возникали в голове каждого из жителей Парижа на протяжении всех лет противостояния Леди Баг и зла.       «У простых людей нет достаточно сильной мотивации для свершения настоящего зла. А я просто-напросто не могу принять точку зрения героев, не могу сдаться, не хочу осознавать, что сколько бы не пришлось приложить усилий — победы не видать» — впрочем, это были всего лишь мимолетные мысли, которые исчезали так же быстро, как и появлялись.       Габриэль хранил молчание. Он редко говорил без надобности, поэтому его незанятому разуму часто предоставлялась возможность поразмышлять на подобные темы. Потому и сейчас он сидел во главе стола, уставившись взглядом в зашторенное окно, подбородок его покоился на скрещенных руках. В этот раз он прокручивал в голове планы предстоящих встреч со своими компаньонами, подписание документов, а также выставку коллекций молодых дизайнеров. Все это обещало быть чересчур изнурительным, а в довершение этого — двухнедельная поездка в Японию.       ― Так ведь, отец? ― Адриан пытливо смотрел на отца, но когда их взгляды встретились, он понял, что его никто не слушал.       ― Вы ведь позволите Адриану посетить достопримечательности перед фотосессией? ― вмешалась мать Кагами, словно поняв по затянувшейся паузе, в чем дело.       ― Конечно, ― пренебрежительно бросил Габриэль, поднимаясь из-за стола и даже не посмотрев на сына. ― Если он хочет, то я не имею ничего против.       Адриан неодобрительно посмотрел на отца, будто бы опровергая его слова, но затем быстро опустил свой взгляд, и больше ничего не спрашивал.       ― А теперь, прошу меня простить. У меня еще остались незаконченные дела. Натали проводит вас после ужина.       По своей обычной манере Габриэль окинул всех присутствующих высокомерным взглядом, и затем удалился в свой кабинет. По правде говоря, настроения на встречу с семьей Цуруги не было, но должность в очередной раз заставляла делать что, чего не хотелось. Агрест ощутил легкое покалывание в области груди, и рука рефлекторно потянулась к картине на стене.       Габриэль с уверенностью мог сказать, что только превращаясь в Бражника и даруя людям силу, он мог почувствовать себя по-настоящему живым. Как бы странно это ни звучало, но все обстояло именно так. Невероятные по своей силе ощущения охватывали все его тело после превращения. Это было не просто нечто, вызванное магическим превращением, это — воля в чистом виде, это — непреодолимое желание достичь своей цели. Умы примитивных людишек и однобокие взгляды героев неспособны были понять природу его поступков, то, что побуждало его действовать. Их ограниченное мышление, ничтожные дуалистические взгляды, разделяющие мир лишь на черное и белое не дают им возможности видеть оттенки, оттого они и не способны понять Агреста или же Бражника. Потому и весьма сомнительно, что, даже разъяснив им свои мотивы или показав обратную сторону жизни, он сможет изменить их взгляды.       Нууру бросил жалобный взгляд на своего хозяина, закрепляющего бабочку на костюме. Он смотрел на него так каждый раз, когда они выходили на «благородное дело» и пытался отговорить, приговаривая, что помочь можно и другим способом, что всегда можно найти людей, которые смогут помочь. Габриэль был непоколебим. Слишком величественный для того, чтобы слушать советы жалкой бабочки, неспособной спасти даже себя саму.       Быть может, кто-то посчитает Агреста глупым, недальновидным, импульсивным и категоричным, но ему было наплевать — он знал, на что идет. «Раскрыть свою сущность сейчас — равноценно тому, чтобы свести на нет все, через что ему пришлось пройти, остановиться на половине пути, обесценить собственные взгляды. Нет, мне не нужна помощь людей. Я выбрал другой путь, и пути назад уже нет. Ничто не способно мне помочь. Если я сдамся, она умрет, а это означает смерть для обоих.       Снова и снова — все повторяется, идет по одному и тому же сценарию. Лишь редкий человек, сила эмоций которого была по-настоящему заслуживающей уважения, мог заставить тлеть маленький огонек надежды, покоящийся глубоко в Габриэле. Но это было каплей в море, ведь на фоне океана примитивных людей, единицы тонули бесследно, не давая маленькому огоньку превратиться в настоящее пламя. Агрест не злился на тех, кто был слабее его. Все они — марионетки, с помощью которых он приближался к своей цели. Используя силу более слабых злодеев, Бражник мог выведать слабые места Леди Баг и Кота Нуара. Когда он узнает достаточно, победа будет у него в кармане.       Вера — непостижимое для Габриэля понятие. Он просто не мог понять того, как люди могут сидеть, ничего не делая, надеясь на чуда, молясь, в ожидании того, что помощь свалится на них с небес. Агрест был реалистом, он знал, что никто не протянет тебе руку помощи, никто не спасет тебя, кроме себя самого. Как говорится, «спасение утопающих, дело рук самих утопающих». Именно поэтому он не доверял никому, а само доверие считал мистической роскошью, проявлением слабости. Никто не мог его понять, Габриэль Агрест был загадкой, которую люди никак не могли разгадать. Для одних он был тираном, настоящим диктатором, который держал своего сына на коротком поводке и тщательно следил за его действиями, для других — эгоистом, настоящим зверем, который был абсолютно равнодушен к смерти своей жены.       Но ни одна из этих позиций не была истинной, ведь Габриэля было сложно назвать эгоистом. Каждый раз, приходя к своей жене и срывая с груди бабочку, он замирал около капсулы, с надеждой вглядываясь в лицо Эмили. Он ждал, когда она откроет глаза и ее бледные губы растянутся в одобряющей улыбке. Он ждал и верил.       Жалость также была одним из проявлений слабости в понимании Габриэля. Своих жертв он никогда не жалел, они были всего лишь марионетками. Агреста сложно назвать равнодушным, ведь зная, что у него нет возможности подавить чувства, он давал своим жертвам нечто большее… Они получали силу, которая давала им возможность выплеснуть эмоции, отомстить, расквитаться с обидчиками, а Габриэль, взамен, получал превосходное оружие. И он все же не мог понять, почему его считают злодеем. Неужели зло — давать людям то, чего они втайне желают?       Долгие дни мрака и отчаянья наконец-то подошли к концу, новый день озарился ярким солнцем. Габриэль наконец-то смог разглядеть ту небольшую, едва заметную нить, за которую можно было ухватиться. Он не был намерен терять эту возможность. Он так долго ждал этого момента, что к тому моменту, когда он все-таки настал, его человеческая сущность будто бы не отзывалась. К тому моменту он уже не был тем Габриэлем Агрестом, которого знал каждый парижанин. Теперь он просто человек без имени и статуса. Но зато, человек, в душе которого появилась надежда.       Габриэль смотрел на своих новых марионеток, что приклонили перед ним свои головы. Он знал, что это будут его самые лучшие творения, и он не ошибся.       ― Мне не нужны ваши личности, ведь я уверен, что вы не предоставляете для меня никакого интереса. Поэтому я сохраню вашу тайну. А теперь, принесите мне камни!       Этот день врезался в память каждого человека, как день поражения Леди Баг и Кота Нуара. А Габриэль запомнил этот день, как новый день рождения своей жены.