Эхо шагов по воде

У Марго расфокусированный взгляд, родинка под левой грудью и бесконечная грусть в миндальных глазах. Она пытается уловить идеальными ладошками кусочек счастья и впихнуть его в маленький мир, который норовит отторгнуть её как инородное тело. Побитое. Искорёженное. Ей практически физически больно, когда на неё смотрят глаза плавленый шоколад. Слишком родные, чтобы в них не смотреть; слишком чужие, чтобы утопать в их омуте. – Ты можешь показать мне, как быть более похожим на него. Марго тошнит словами, бессвязным лепетом, а не боевым сарказмом – она, блядь, чёртов Верховный король чёртова волшебного мира, а не какая-то мелкая сучка, что дрожит от порыва ветерка! – кусает щёку изнутри и кривит губы. Никто не посмеет отнять у неё то, что осталось в её душе. Этот чёртов – пожалуйста, блядь, будь живым! – Элиот выжжен тавром на костях; вплавлен в ДНК и никуда не денется. – Нет, – чеканит Марго озлобленно, не давая удушающим слезам воли. Не перед… ним, ни перед этим чёртовым монстром, имени которого не знает никто, даже он сам. Страх в глазах сменяется презрением, на лице – гримаса. – Я люблю Элиота. Элиот! – твердит Колдуотер. Элиот! –твердит Марго. Это раздражает. Выводит. Уничтожает. Его руки, доселе плавные, нежные, грубо хватают подбородок, поворачивают на себя. Губы кривятся в усмешке резкой, как осколок. – И почему ты заполняешь его воспоминания до краёв? И действительно? Монстр не понимает, почему? Почему нутро так сжимается, как только он видит её – сильную, прямую, сексуальную. Ему нужно больше. Намного, чем он имеет сейчас. Монстр проводит рукой по оголённой шее, спускаясь на линию плеч. Она словно струна: спина прямая, в глазах гнев и отвращение – не смей меня так касаться. А ему всё мало и мало. Он – такой, блядь, высокий, – наклоняется ниже, Марго чувствует запах крови, опиатов и мороженного, – с чего бы это? – касается носом щеки и шумно вдыхает, запоминая запах, закрепляя в своей, не Элиота, памяти. Она нужна ему, не Элиоту. Элиота больше нет! Он твердит эти слова, словно это мантра, успокаивающая считалочка – Элиота больше нет, раз; Элиота больше нет, два; Элиота больше… Он закрывает глаза, зарываясь в волосы Марго, тянет их, обнажая хрупкую шею – так легко свернуть, что становится жутко! – невесомо касается губами; а Марго плавит, словно её бросили в кипящую лаву. Не Элиот! Монстр, чудовище, выкидыш идиотов богов! Марго клянёт мир и дрожит, внутренне, не внешне. Он практически урчит, когда чувствует биение пульса на чувственных губах и удивлённо охает, когда Марго – она будет его, а не Элиота! – хватает его за подбородок, грубо, с силой отрывая от выцеловывания её шеи. – Не смей! – Шипит угрожающе, уничтожая взглядом. Монстр кривится от ноющей боли, что ползёт змейкой по лицу; кусает нижнюю губу, душа восторженный смех! Боевая! Но не его… – Не похоже на него? – У монстра грусть в глазах, иррациональный страх быть отвергнутым и тотальная жажда обладания. Ни капли, хочется выплюнуть Марго, нихуя, блядь, не похоже. Ты не он. Ты не Элиот! Она твердит эти слова, заставляя себя вынырнуть из этого злоебучего омута памяти, что носит имя Элиот Вог – мальчик, который решает проблемы любовью, а не войной. Только она не Элиот. Она так не умеет. Монстр хватает её за запястье, вырываясь из хватки и давится в усмешке. Стереть бы её с лица и заставить появиться ту улыбку, которую Вог всегда дарил ей, только ей. Она хочет вернуть свой маленький рай, с самодельными кексами, коктейлями и колкими шуточками. Не похож, констатирует монстр исчезает, подобно сигаретной дымке в дождливую погоду, оставляя на коже Марго запах крови, опиатов и мороженного – с чего бы это вдруг? Она закрывает глаза. Душит слёзы. Слушает голос Джоша за своей спиной и упрекает себя в трусости… слабая, слабая Бэмби; глупая девчонка, что делает вид, что она сильная и отважная. В следующий раз она не позволит такого! И следующий раз настаёт слишком быстро, стремительно быстро. Марго думает, что прошли тысячелетия с того момента, как она в последний раз видела золото его глаз. Он улыбается, смотря на неё, на корону, что давит венцом виски. В глазах плещется радость, сияет любовь и, почти, щенячья нежность, граничащая с преданностью. Его глаза говорят иди ко мне, глупый оленёнок, а Марго ведёт в сторону, как от резких пуль. Руки трясёт мелким тремором, а ноги не слушаются. Она оседает на троне Верховного короля чёртовой волшебной страны, а Элиот лишь смотрит и улыбается ей так, как только умеет улыбаться ей – открыто, с огромной любовью, граничащей с щенячьей преданностью. Шаг. Сердце гонит по венам кровь. Шаг. Марго сжимает кулаки и собирает остатки храбрости – Дороти, блядь, из Канзаса, – вздёргивает королевский носик и готовится дать отпор. – Бэмби, – ласково, до сжимающей рёбра боли. – Это я, Бэмби. Не он. – Элиот садится у её ног, обнимая их руками, опуская голову на колени. Отросшие кудри скрывают печальное лицо; губы касаются ткани платья – холодного, как Марго сейчас. – Элиот мёртв. Ты не он… – Шёпотом, чтобы никто не услышал, не переубедил. Она запускает руку в кудри и поднимает голову так, чтобы золото глаз снова обожгло её, дало понять, что в них нет и толики Элиота. Её, чёрт возьми, Элиота. Марго знает, что монстр любит играть. А вот она – нет. – У тебя родинка под левой грудью, – Элиот видит, как меняется взгляд Марго. – Ты любишь секс-йогу и когда я говорю: «Я люблю тебя, Марго». Ты никогда не говоришь мне этого в ответ, лишь: «Я знаю» и смотришь своими глазами так, словно пытаешься что-то укрыть от меня. Мы грабили банк, Бэмби, и пиздили яйца королевы фей. – Хватка Марго ослабевает, глаза застилает пелена, а слезы душат. Элиот! Её! Только её! – Ты любишь, когда я делаю так, – он встает перед ней на колени, практически равняясь в росте с сидящей на престоле Марго – такой, блядь, высокий! – аккуратно заключая в ладони лицо и нежно целуя, вырывая стон в приоткрытые губы. Элиот улыбается сквозь поцелуй, целует ключицу, карябая отросшей щетиной; он снова усаживается возле её ног, кладя голову на колени, произнося еле слышимое: – Я люблю тебя, Марго. – Я знаю. – Отвечает Хэнсон. Сейчас всё чертовски правильно; сейчас всё на своих местах: его руки, обнимающие её, её пальцы во взлохмаченных вихрах его волос. – Когда я проснусь, ты исчезнешь? – Элиот щипает её за бедро, ощутимо, больно-колко. Марго молчит, понимает – реальность. Ёбанная реальность, которая как бы говорить – будь счастлива в эту секунду, идиотка. Я всегда могу передумать. И Марго счастлива. Но на долго ли?