Гордость

- Уходи! – кричит девушка с лазурными волосами. Еле сдерживает предательские слезы, которые так и хотят хлынуть из карих глаз. А в горле комок. Черноволосый парень хотел протянуть руку, дотронуться до ее нежной светлой кожи. Но сдерживается. И покорно уходит, тихо прикрыв дверь. Ему, наверно, тоже больно, но он не покажет. Как и она. Оба гордые. А девушка медленно сползает по стенке. И плачет. Ком в горле вырывается то ли с воем, то ли с протяжным криком. Не разобрать в громких всхлипах. Маленькая фигурка подрагивает от каждого всхлипа. Ей больно. Снова. И снова опять он. Ведь не поймешь, любит или так, просто играет. Когда напьется, может сказать, что любит, иногда - поцеловать. А как-то даже… Нет. Но он после этого ничего не сказал. Да она и не спрашивала. Просто не могла, боялась. Ответа, что может навсегда разбить ей сердце. А слезы все идут. А девушка все так же сидит на полу, глотая эти самые предательские слезы. И долго будет так сидеть, пока кто-нибудь не придет. - Тебе нужно выспаться… - через час произнес тихий мелодичный женский голос. Синеволосая мало что разглядывает сквозь пелену слез, но покорно встает с помощью девушки и идет по направлению к своей комнате. А мягкая кровать забирает в объятья Морфея. А ее голову все равно не покинет мысль, что надо бы извиниться. Но вволю своего характера не сможет. Гордая. *** А он бредет по улицам. Злится. Нет, не на нее, правильно сделала, что выгнала. На себя. На то, что такой. Эгоистичный, гордый, хам. И всегда на все плевать. Даже на ее чувства порой. А ведь он, наверное, любит. Любит ночью, когда она спит, проводить по лазурным прядям, почти невесомо касаться рукой нежной кожи. Почему он не может делать это, днем или когда трезв? Сам не знает, но что-то мешает. Может, не хочет быть похожим на этих глупых романтиков? Возможно… А поменяться? Если только для нее это так важно, то, он изменится. Нужно хотя бы попытаться, и все получится. Но сейчас хочется напиться. Странно, но именно так. Ведь лишь тогда, когда он пьян, он может что-то сказать и совершить какое-то действие. И это хорошо, что всегда помнил, что творил. А за одно действие даже немного стыдно стало. Ведь не хотел, но она была слишком желанной. Любимой. Такой… родной, что ли. Всегда приютит, поможет, обогреет. Парень ухмыльнулся. А вот снова такой знакомый бар. С легкой иронией на губах черноволосый делает шаг и открывает дверь. А в ответ немного тусклый свет и несколько взглядов. Не удивленных, к нему уже привыкли, скорее приветственных. Проходит к столику и заказывает то, что и обычно. И снова тонет. Тонет в алкоголе, тонет в воспоминаниях. Тонет в себе. Хочется напиться до забвения. Чтобы забыть. Но кто-то толкает в плечо, а парень через полузакрытые пьяные глаза почти ничего не разбирает. Лишь то, что этот кто-то высокий парень со знакомыми очертаниями лица. - Все, друг, тебе хватит, - ухмыляется парень и поднимает со стула черноволосого. Тот, махнув рукой, разбивает несколько стаканов. – Оу, полегче! Тише ты. Поспать тебе надо. Идем. - Я должен извиниться перед ней, - заплетающимся языком проговорил алоглазый парень, опираясь на друга и идя к выходу. Друг усмехнулся и кивнул, помогая черноволосому добраться до дома. А на утро же забудет про то, что хотел. Гордый *** - Ну, как там наш гордый самец? – спрашивает девушка своего приятеля и улыбается. - Спит, - отвечает на том конце провода тот самый приятель. – А наша гордая львица? - Тоже, - проговаривает девушка, потягиваясь. Она посмотрела на свою подругу и вздохнула. – Ладно, будем их гордость ущемлять. Иначе так до конца жизни будет. Ладно, поздно уже. Спокойной ночи тебе! - И тебе, - на том конце линии парень улыбнулся и отключился. Он перевел взгляд на друга, который мирно посапывал, иногда неся пьяный бред. А гордость действительно надо ущемлять. А то так каждый раз будет: она – плакать на разрыв, а он – напиваться в хлам. Но у этой парочки хорошие друзья и это им не грозит.