Время пошло...

Никто так и не понял? Чушь. Скорее в очередной раз не обратили внимание, проигнорировали, не поверили и прочие отмазки, характерные достаточно взрослым людям. Да и сложно, знаете ли, относиться серьезно, когда на протяжении года тебе постоянно говорят «похорони меня, я могу доверить это только тебе», «я больше люблю синие розы, пусть они лежат на моей могиле, ладно?», «не вините в моей смерти никого, я сам». Дима в первые разы пугался до ужаса, до онемевших пальцев рук, чуть дрожавших в расслабленном положении. Потом просто говорил –прекрати, а после и вовсе перестал замечать последние фразы. Ну не сопливые же они подростки, чтобы вот так в один день взять и, например, перерезать себе вены? Да и все можно пережить, не бывает безвыходных ситуаций, нужно только постараться найти другой выход. А те, кто бросается с крыш — слабые, безвольные трусы, как считал сам парень. А Антон… Ну что Антон. Он заранее стал предупреждать друга. Чтобы это не стало для него ударом. Начиналось все с иногда проскакивающих мыслей, что может и было бы неплохо оставить всех. Мать — бросила его в детстве, просто оставила на пороге недомужа. А отец еще пытался возиться с ним до пяти лет, а после сдался, когда пришла в его дом женщина, а вместе с ней сын гораздо лучше самого Антона. Арсений… Семилетний ребенок, на тот момент, довольно симпатичный, изголяющийся перед родителями, весь такой из себя. Только вот стоило остаться им вдвоем и начинался персональный ад паренька. Пока Антону не исполнилось пятнадцать, ему просто приказывали делать различные унижающие вещи. Доходило и до вылизывания ботинок брата, и до преклонения в роли раба для его друзей. Потом же стало хуже. Видимо Антон приглянулся внешностью одному из тех самых друзей и Арсений решил «продавать» его. За час наедине в одной из комнат брат получал небольшие, но деньги, а Антон в это время старался свернуться в калачик у спинки кровати, каждый раз надеясь на то, что вот сейчас прокатит. Не прокатывало… И примерно год назад Антон и стал задумываться о смерти. Этакая спасительная черта. Из всех людей, кого действительно было страшно оставить, стал одноклассник Дима. Он не кидался на помощь по первому зову, как часто представляют себе лучших друзей. Да и лучшими друзьями они, собственно, и не являлись. Дима знал лишь то, что позволял о себе знать парень, а в этот список точно не входило знание о домашней работе на брата в роли проститутки. Антон никогда не сбегал к другу, стараясь найти укрытие, не искал у него поддержки. С ним просто было приятно потусоваться в те редкие моменты, когда Арсений был слишком занят, чтобы заниматься Антоном. Да, такие вечера выдавались. Либо дома были родители, которые бывали за месяц всего раз пять с ночевкой, либо это был один из тех трех-четырех дней в месяце, когда и сам Арсений не ночевал дома, предпочитая выезжать загород. К свободе, как сам Антон прозвал свой план, он готовился тщательно. Первым пунктом в его плане стало собрать достаточно денег, чтобы потом передать их Диме. Он уже просил его похоронить, действительно доверить он мог только ему это. Отец вряд ли узнает даже о смерти сына, скорее Арсений закопает его где-то в лесу, не очень близко к дому. А гнить в земле среди тропинок, постоянно увядающих в болотной грязи, не очень хотелось. За прошедшие два года Антон смирился со своей участью. Он с легкостью отдавался в руки незнакомых парней, всегда парней. Какая разница под кем лежать, если тебя и так, и так заставят делать все, что им только захочется. Но подчинившись, можно было остаться без синяков на запястьях, которые так тщательно скрывались первое время бинтами и длинными рукавами толстовок. Так и появился план как заработать. Он сам стал предлагать сделать что-то за отдельную плату. Но с один единственным условием, что брат не узнает об их маленькой сделке. Мол так им придется платить больше, чем парню в руки. И все соглашались. Конечно, такая милая игрушка, которая сама же предлагает тебе делать с ней что тебе только в голову придет. Сумма в четыреста тысяч собралась за семь месяцев. Торопиться было некуда, поэтому деньги хранились еще почти три месяца просто в шкафу. Ну, а кому придет в голову искать у него что-то? Никаких мук выбора Антон не испытывал. Он точно знал, что надо делать. Арсению ведь нравилось продавать его. Так почему бы не предложить ему в роли кандидата Сережу? Единственный друг Арсения, который вроде неплохо относился к парню, а на всё происходящее всегда злился, но ничего не мог поделать. Он был заложником положения, точных условий Антон не знал, но Сережа как-то встрял перед своим отцом, а Арсений его отмазал, получив при этом сам не мало. Вот и приходилось закрывать глаза на происходящее. Дождавшись очередного собрания в гостиной дома, Антон попросился к ним. На позиции раздающего напитки и закуски, в свободное время сидя на коленях у ног поочередно каждого из присутствующих, получая тычки то пяткой, то кончиками пальцев, парень дождался очереди Сергея. Брат как раз удачно вышел, Антону же не стоило большого труда вложить в руку Матвиенко записку. Тот молодец, сделал вид, что ничего не произошло, но бумажку спрятал в карман расстегнутой куртки, валяющейся рядом, на журнальном столике. Оставалось лишь надеяться, что Сергей сделает как его попросил парень. И действительно, пройдя еще один круг, Матвиенко неожиданно рывком поднялся, не дав Антону присесть рядом, а подхватив его подмышку, резко дернул вверх. — Хватит. Арс, можно тебя на минутку? — Конечно. Этого только брось, чего ты так в него вцепился. Пусть переходит к следующему, пока мы отлучимся. — Он идет с нами. Глаза Арсения в удивлении чуть расширились, но, быстро сориентировавшись, братец лишь неловко кивнул и предложил идти вперед. В коридоре было прохладнее. Конец ноября — не время для отопительного сезона, за окном не так уж и холодно. Поэтому все грелись одеялами, либо обогревателями. — Тебе резко жаль стало пацаненка? Два года нормально было, а тут решил избавить его от мучений? Все равно же он вернется туда, ты знаешь и сам, — голос Арсений был ледяной. Таким он разговаривал раньше только со мной. — Дай мне его, — по лицу было видно как неприятно произносить это Сергею, — На два часа. — Ого, так уверен в себе? — злой смешок в сторону чуть ли не единственного настоящего друга. Таков весь Арсений. — Сколько? — продолжал гнуть свою линию мой практически спаситель. Дальнейший диалог проходил без моего присутствия, так как обычно меня отправляли в это время в комнату, подготавливаться. И сейчас не стал он изменять своим привычкам, видимо не заподозрил ничего. Оно и к лучшему. Спустя десять минут в комнату постучали. Сергей был единственным в этом доме, кто мог постучать ко мне, прежде чем войти. — Ну и зачем этот маскарад? Решил хоть так отдохнуть? — да нет. Меня бы не спасли эти два часа, если бы я решил просто в тишине и спокойствии отсидеться. Только сложнее было бы возвращаться обратно. — Молчишь? Ладно. Антон, ты же знаешь, что я всегда был и буду против такого. Я действительно не понимаю тебя, ты же даже не стараешься что-то исправить! — он говорил тихо, но четко расставляя акценты. Обычно так разговаривают опытные учителя. Они не повышают голос. — Ты написал, что объяснишься. Зачем тебе эти два часа? Мне не жалко денег, я даже рад тебе помочь, если могу, хоть чем-то. Просто интересно. Не станешь же ты предлагать мне втайне от брата, как и остальным, отсосать за дополнительные деньги. Если тебе они нужны, я дам просто так, только попроси. Антон в удивлении разглядывал лицо Сергея. Не знал, что он осведомлен. -Да все это знают, даже Арсюха уже догадывается. Так что ты поосторожнее бы. — Они мне были нужны. Даже не мне, я их через тебя отдам, если ты не против, — благо рост позволял дотягиваться до любой полки. Небольшой пакет, несколько раз обмотанный, перекочевал в руки Матвиенко, под его неодобрительный свист. — И сколько тут? — Четыреста тысяч. Прости. Я… мне просто некого было больше просить. Ты можешь не наблюдать, я просто. — Ты же не решил умирать тут со мной в комнате, зная, что твой брат меня потом уроет? — быстро догадался. — Я просто устал. Какого это, два года подставляться любому желающему? Не иметь настоящих друзей, не гулять, радуясь отличной погоде? Ты уйдешь раньше, чем подействует. Ты в какой-то мере прав, я попросил тебя взять тайм аут для меня. Ты можешь взять деньги оттуда, сколько ты ему отдал? Всегда было интересно сколько же он на мне зарабатывает. — За час три. — Три тысячи? — чуть хрипловато рассмеялся. Думал больше стою. Даже обидно. — Три сотни долларов. — Да, тут не хватит, прости, — значит я еще и продешевил с «дополнительными» услугами. Вот как. — Я же говорил, мне не жаль денег, Антон. Я только пока не понимаю что ты от меня хочешь и как тебе помочь. — Эти деньги передай Диме. Там внутри есть адрес его и фотка. Я уже просил его похоронить меня. Он не верил, правда, но, надеюсь, тебе поверит. Спасибо тебе, Сереж. Честно, спасибо. Ты был мой единственный шанс. Я бы не вырвался от него, сам же знаешь какого это. Через час сорок я выпью таблетку и запью этим, — я помахал в воздухе двумя бутылочками. Благослови всех, кто придумал быстродействующие смертельные яды. — Я так понимаю, что ты выйдешь к нам, а спустя десять минут на глазах у всех рухнешь бесполезным мешком? — Спасибо за сравнение, но да. Тебя не в чем будет обвинить. Все увидят, что все было как обычно. Я выпью ее только перед выходом. — Но на этом моя миссия закончена не будет? — Тебе нужно удостовериться, что Дима не узнает ни о чем, что со мной происходило в этих стенах. И организовать все так, чтобы я оказался реально похоронен. Просто самая обычная могила, лишь бы не Арсений этим занимался. Я тебя умоляю, пусть это будет Дима. — Вешаешь на него похороны друга? Ему будет больно. — Он не знал меня практически. Так, иногда зависали вместе. Когда был свободный вечер. Оставшееся время просидели в тишине. Более доброго поступка для меня никто не делал. Его присутствие не напрягало. За мгновение до выхода я запил три небольшие таблетки. Оставалось десять минут. Время пошло….