Where the wild rose grow.

— Я уже говорил, у тебя не хватает фантазии, — Вергилий произнес это усталым голосом, прикрыв глаза — Сильвия уже в прошлом. Создал демонессу, которая похожа на мою мать, вспоминаешь девицу, которую я уже почти не помню. Может, еще об отце поговорим? — Мы упустили из виду твоего брата, — Мундус уже начинал выходить из себя. Как этот полукровка смеет так с ним разговаривать? — Я только одного не пойму, тебе не с кем пообщаться, что ты заставил меня все бросить и добраться сюда, лишь бы языком почесать? — Разве не чувствуешь вины из-за того, что Данте оказался в моей власти, а ты в это время весьма неплохо жил среди людей? — Я его не просил меня спасать. В твоей власти он оказался лишь по собственной глупости! — Называть собственного брата — добычей?! Неужели, демоническая сущность в тебе сильнее человеческой души? -Ты сильно просчитался, когда решил, что сможешь использовать Данте против меня. Я давно научился подавлять в себе человечность. Демонам наплевать на родство. Разве ты не знаешь об этом? — А, что насчет Спарды? Не думаю, что твой отец одобрил такое поведение. — Мой отец сгинул, а мне надо выживать. Не вижу в этом особой проблемы. — Твои слова идут вразрез с действиями. Ты отнял у меня слугу. Разве не из-за сострадания Триш перешла на твою сторону. — Ошибаешься. Триш перешла на мою сторону, потому что повелитель из тебя никудышный. Кто же убивает своих верных слуг из-за проигрыша? Кто после такого захочет тебе служить? — Ты смеешь меня поучать? — Принц Тьмы начинал злиться. — Я говорю очевидные вещи. Кто станет рубить сук, на котором сидит. Тяжело дыша, Вергилий присел на четвереньки над погибшим Грифоном. Молнии мистической птицы не нанесли серьезных ран, но сражение не далось так уж легко. Убить верного приспешника Мундуса — вот каково было желание полукровки в пылу битвы. Как оказалось, Повелителю Ада такая верность не нужна была — он сам добил несчастное создание, а поделись с ним силой и все могло закончиться совсем иначе. Не проигрышем, но куда более серьезными последствиями. Сын Спарды притронулся к еще теплым перьям, начавшего превращаться в прах Грифона. — Тебе его жаль? — Триш, как всегда, неожиданно появилась перед полудемоном. — Не объявляйся так внезапно передо мной, иначе могу случайно смертельно задеть Ямато! — Ты не ответил на мой вопрос! — настойчиво спросила демоница. — В некотором смысле — да. За верность дают награду, а не наказание. Особенно важна верность тех, кто готов умереть и сражаться до последнего вздоха. Видимо, твоему повелителю не дано этого понять. — И, окажись на месте повелителя, чтобы ты сделал? — Попытался бы его спасти. Триш изучающим взглядом смотрела на Вергилия. Лжет?! Говорит, чтобы доказать, что достойней Мундуса в ее глазах и склонить к предательству? Нет. Это не в его стиле. Пусть она и знала его лишь немного, но была убеждена, что он одиночка, уверенный, что не нуждается в чужой помощи. И, сейчас сын Спарды говорил то, что думал. За недолгое время, что они были знакомы, полукровка не сказал и слова лжи. Мог проигнорировать ее вопросы, но не солгать. А, был ли когда-нибудь Принц Тьмы с ней искренен? Делился ли своими планами? И, несомненно, избавился, проиграй она! Раньше такие мысли никогда не посещали ее, отчего же теперь это кажется таким важным. Нет, не стоит так размышлять об этом, да и смеет ли подобные ей, созданные лишь услужения думать об этом. Сомнение недопустимо. Но отчего, такие мысли появились и не хочется так просто от них отказываться?! Почему, теперь это, кажется, чем-то очень важным? Вергилий привык, что Триш следует за ним, словно тень. Она не помогала, но в то же время могла подсказать дорогу, не создавала препятствий на его пути. Слуга Мундуса, следившая, чтобы желаемый трофей, которым был сын Спарды, оказался в его власти. Так было до определенного момента. Полудемон ожидал, что рано или поздно она нападет. И, все-таки выпустил ее из виду, когда демонесса нанесла ему удар в спину, в прямом смысле слова. Боль от золотистых молний демонессы пронзили каждую клеточку тела, невозможно было вдохнуть или выдохнуть, в глазах потемнело и парализовало движения. Секунда, две, … пять, слишком долго. Ловушка захлопнулась, а его противник силен. Демон, не имеющий формы — Кошмар. И, только сила воли, закаленная в боях, да и упрямство вместе с гордыней заставили его продолжить бой. Триш не ожидала победы Вергилия. Высвободившаяся огромная сила от поверженного врага, вызвало землетрясение. Он и ее собирался безжалостно прикончить, но всего мгновение и все та же гордыня — он спасает ее из-под падающей каменной глыбы. Демонесса лежит перед ним удивленная и даже не пытающаяся встать. -Почему ты спас меня? -Чтобы быть в расчете за то, что привела сюда. Отныне ни я, ни ты, друг другу ничего не должны. Как всегда, спокойный и равнодушный. Хочется последовать за ним, но нет, полукровка не позволит. Вергилий неспешно уходит. Кажется, все его естество переполнено презрением, нет, не к демонице, а к Мундусу. Принц Тьмы использует своих слуг, дабы победить врага, лжет, юлит — Вергилий же жаждет пусть и не честного поединка, но сражения за превосходство. И методы, которыми пользуется враг, не достойны! Триш понимает и, кажется, уже знает, на чьей стороне! -И, что же ты почувствовал, когда скрестил с ним мечи? -То же самое, что и при встрече с другими демонами. -Это уже откровенная ложь, — Мундус понял, что наконец-то обнаружил слабину в Вергилии. Правда, не совсем такую, как предполагал. Все дело в том его поражении в Темен-Ни-Гру, в расхожем взгляде братьев на жизнь. Желание старшего сына доказать свою правоту и превосходство, считая, что имеет привелегию навязывать свою точку зрения другим. Это, действительно, прерогатива сильного, Принц Тьмы и не сомневался. Только едва ли сын Предателя, в жилах которого течет слабая человеческая кровь, может, быть кем-то достойным, даже если отречется от своей человеческой половины. -Если ты знаешь, то зачем спрашиваешь? -Признай, произнеси вслух, что это все именно так, как я сказал! -Заставь, — с вызовом произнес Вергилий. Повелитель Ада в ответ рассмеялся: -Проклятое дитя, ты все еще до конца не понял, что я могу с тобой сделать? Вначале, я хотел тебя убить, сейчас же думаю, что будет, когда забавней превратить тебя в своего послушного раба. В назидание другим, кто осмелился бросать мне вызов. -Попробуй, — с угрозой произнес полудемон. -Это будет, куда забавней, чем с Данте. Ты ни на что не годишься, даже боишься признать правду — скажи, зачем подобрал его амулет? Бой был проигран. Демоническая когтистая лапа сдавливает горло, так что еще немного и шея сломается. Вергилий пригвожден к земле демоном в темной броне с серой кожей и красными глазами, словно налитыми кровью. Найти бы только силы пошевелиться и дотянуться к Ямато, который лежал на расстоянии вытянутой руки. Из горла рвется крик, но удается только захрипеть. Если бы он мог сейчас обратиться в демона. Из брони выпадает кулон. До боли знакомый — серебряный с алой сердцевиной. -Данте, — вырывается хрип из груди, он судорожно сжимает пальцы на кулоне, как за спасительную соломинку. Тварь на несколько секунд ослабила свою хватку. Для Вергилия этого было достаточно. Он превращается в демона, дотягивается к катане и протыкает врага насквозь ударом в грудь, одновременно сбрасывая в пропасть, состоящую из бесконечных лестниц. Капля крови падает в уголок глаза, стекает по щеке, как слеза. Сын Спарды возвращается в человеческий облик, пытаясь отдышаться, и откашливается. На шее остаются синюшные следы и порезы от когтей, которые не спешат заживляться. Он лежит и не шевелиться, сердце бешено колотится, а рука продолжает судорожно сжимать амулет. В чувство приводит, как всегда, неоткуда появившаяся Триш, которая оценив происходящее взглядом, решила, что лучше не разговаривать, пока полудемон не успокоится. Только, кажется, в глазах мелькает искра сочувствия. Демонесса протягивает ему руку, но Вергилий поднимается сам и немного пошатываясь, идет прочь от места неудачного сражения с братом, игнорируя этот жест. Она все также молча идёт вслед за ним, внимательно наблюдая за идеально прямой фигурой сына Тёмного рыцаря, будто пытаясь понять, о чем же тот все-таки думает.