Царство теней

Одно мгновение тебя стоит вечности.       Тарабас очнулся в пещере, рядом со своей любимой. Она всё так же мирно спала, наслаждаясь утихнувшей болью и покоем. Маг смотрел на неё и улыбался: "Моя! Никому, никогда не отдам. Все сделаю, любимая, для твоего счастья, но больше не пущу тебя в этот злой мир, где тебя могут у меня отнять!" Ему казалось, что разговора с Аидом не было. Что сейчас ему придёть ся сражаться с Ромуальдо и возможно пролить кровь ещё многих невинных, ведь Зверь, получив жертву, вырвется на свободу. Но склянка с эликсиром в его руке была красноречивее любых мыслей. Вот оно решение всех проблем. Сказать ей, что это просто лекарство от боли и всё. И она будет с ним навечно! Но нужно решить сколько капель оставить себе. Сколько дней, нет, часов, он готов проводить без неё? Самый желанный ответ - ни минуты. Но, иначе, магия не подействует. Тарабас принял решение - розовая капля попала ему на язык. Интересно, вкус граната отпечатался в его сознании, или эликсир таков на вкус в самом деле?       Тем временем его милая проснулась. - Тарабас! Я думала это сон. Я помню, как истекала кровью, а потом... - Ш-ш-ш. Не вспоминай об этом. Это в прошлом. Теперь ты будешь со мной. Я подарю тебе счастье! Обещаю. Девушка смутилась. - Но ты видел меня такой... Я... - Я уже забыл. Сейчас ты рядом - остальное не важно. Кстати, пока ты спала я приготовил целебный эликсир. Он излечит от боги в мышцах. Я хочу, чтобы ты скорее выздоровела. Дева сморщилась. - Он горький? - Нет. Приятный. Выпей тебе сразу станет легче. Тарабас, как зачарованный наблюдал, как она опустошает склянку, до последней капли. Волшебство свершилось. Его сразу обдало теплом, как от горячего источника и захотелось её поцеловать. Дама не возражала. Она не замечала, что ее руки обвились вокруг его шеи, пальцы запутались в его волосах, все тело изогнулось, чтобы получше приладиться к нему. Их губы двигались все быстрее в сумасшедшем эротическом ритме взаимного обладания, между ними словно проскакивали электрические разряды, напряжение росло, их подстегивало отчаянное желание слиться еще теснее, получить все больше. Даже открыть глаза было жаль. – Нам не нужны ухищрения цивилизации, верно? – спросил тихий, бесплотный голос в темноте. – Да, – шепнула она. – Не двигайся, стой так, на фоне неба. Ей понравилась его фантазия – видеть ее очертания как реальную, но таинственную субстанцию, а не комплект отдельных деталей. Глаза немного привыкли к темноте, и она различала бледное пятно его зелёной рубашки – вот оно поднялось и отлетело в сторону. Невероятно волнующе было слышать, как он раздевается: стук упавших сапог, стук пряжки и шелест ремня, шорох ткани, снимаемой с тела. Она поспешила тоже избавиться от одежды. Ощущение первобытной свободы охватило ее, пока она отбрасывала один предмет одежды за другим, воображая встречу его и ее наготы, взрыв неприкрытой сексуальности, древний, как время, ритуал соединения двух ночных созданий. Будет ли его грудь гладкой или косматой, как у Зверя, которым он иногда становится? Будет ли его плоть тверда и горяча? Что прячет он под таинственным лоском? Прохладный ночной воздух овеял ее обнаженную кожу, по которой побежали мурашки, в причудливом несоответствии с лихорадочным жаром, бушевавшим в крови. Она провела ладонями по своему телу в диком языческом возбуждении – Женщина, стоящая у края мира, – проговорил Маг. – Так ты себя чувствуешь, Фантагиро? На грани чего-то очень важного. Да, но она не хотела признаваться в этом. – Нет, – сказала она. – Я стою на самой вершине мира. Хочешь ко мне? Он засмеялся. Смеясь, пошел к ней через темное пространство, разделявшее их, возвышаясь над нею, словно великан, высокий, стройный, широкоплечий, агрессивный самец, заявляющий свои права на понравившуюся ему территорию. - Мечтаю об этом всю Вечность. Она провела руками по его груди: гладкая кожа, туго обтягивающая крепкие мускулы. Оживший Бог, Воин, только Тарабас уникален. Других таких нет. Тем восхитительнее, он принадлежит ей Схватив за талию, Маг поднял ее высоко в воздух, словно хвастался добычей, демонстрируя дикую, первобытную силу, с которой она не могла тягаться. Но, по-женски гибкая, она ловко обвила ногами его тело и, откинувшись назад, обеими руками растрепала густую, буйную гриву своих длинных волос, дразня его тем, что еще оставалось в ее власти. – Ах ты, соблазнительница! – прорычал он, швырнув ее на постель, где мог встать над нею на колени, держа мертвой хваткой, и заглушить ее смех поцелуем, опустошающим и ошеломляющим неудержимой страстью. Тело Фантагиро сотрясалось от обрушившихся на нее ощущений. Она обхватила его за шею, выгибаясь дугой, дрожа от необузданной энергии, сметающей все преграды. Ее грудь чуть задела горячую гладкую кожу его груди и немедленно прижалась крепче, еще крепче, чтобы бешеный стук их сердец мог слиться и звучать в унисон. Просунув под нее руки, он прижат ее к себе, их губы соединились в неистовом единоборстве, какие-то стихийные силы вырвались на волю и сшибались в битве, наполняя их лихорадочным нетерпением взять друг от друга все, что только возможно. Неожиданно он отпрянул от нее, разомкнув объятия, глаза его блестели в темноте, грудь вздымалась, он с трудом переводил дух. Дева не возражала против этой передышки. Ей доставляло наслаждение смотреть на него, видеть, как темная жажда обладания исказила его черты, как вздулись у него на руках вены и сухожилия, пульсируя избытком жизненных сил, как он возвышается над нею во всем великолепии своей мужской мощи. Чародей тоже любовался ею, упиваясь отражением своей собственной страсти в женском облике, мягкие линии ее тела обещали ему нежную податливость и все же не позволяли завладеть инициативой, все ее существо вздымалось в пламенном и непреклонном желании соединиться с ним. – Да, – сказала она, понимая, что он пытается взять себя в руки, и намеренно не давая ему восстановить самообладание. Откровенно разжигая его, она приподняла бедра и принялась щекотать чувствительную кожу у него в паху. Тарабас обезумел. Он вошел в нее так стремительно, что его глубокий и яростный напор взорвался внутри ее с вулканической силой, словно потоки огненной лавы переполнили ее тело, вызвав ответный взрыв. Она прижалась к нему, впиваясь в него ногтями, и припала к его рту, воспламеняя в нем все новые неудержимые порывы. Их раскаленные тела сплетались, охваченные всепожирающим пламенем взаимного обладания, рвущимся за пределы физической сферы, вознося их ввысь и низвергая в глубины таинственной области духа, отмыкая запертые двери привычной сдержанности, заставляя дарить себя, как никогда раньше, в свободном падении друг в друга, соединяясь, смешиваясь в упоительном, стихийном единении душ, взмывая и паря, изнемогая в тисках мучительного восторга, устремляясь к невыносимому, блаженному последнему слиянию, в которое они вложили всю силу своей страсти. Это было подобно взрыву, обращенному внутрь с такой сокрушительной мощью, что они оба рухнули на постель, не в состоянии пошевелиться. Постепенно из хаоса начали проступать чувства. То, что должно было свершиться, свершилось, но в самом утолении возникло что-то совершенно новое. Неизведанное стало известным и окружало их, внушая трепет своей огромностью. Фантагиро не могла бы сказать, как долго она лежала, словно покачиваясь на волнах, в каком-то ином мире, далеком от реальности, которую она знала до этой ночи. Она робко примеривалась к открывшимся ей очертаниям возможного, не решаясь охватить их целиком Потом Маг шевельнулся, просунул руку под ее шею, притянул ее поближе к себе, так что ее голова легла к нему на плечо, и это показалось ей правильным и естественным. Им было хорошо вместе. Именно вместе. Два сердца бились как одно среди живого мрака первобытного леса, тихо пульсируя в тишине ночи.