Хранительница Храбрости

Первое задание, которое повесили на Кромешника - отправить своих кошмаров прочесывать леса и прочие дикие места в поисках нереально огромного волка. Первое условие, которое взяли с него же - не трогать детей, и вообще всячески не вредить всему, чему можно, в первую очередь хранителям. Сэнди тоже занялся поисками пресловутого монстра, однако результатов пока не было. А еще периодически некоторые дети по ночам слышали, как ночь разгоняется диким, бешеным воем, от которого кровь стынет в жилах, а сон покидает несчастных очевидцев на долгое, долгое время. Кажется, даже были случаи, когда особо психически неустойчивые личности сходили с ума, когда постоянно слышали этот голос, который просто не мог принадлежать обычному волку. А среди людей стали развиваться слухи и легенды, байки о страшном звере. Но мы же с вами прекрасно знаем, что дети гораздо сильнее верят в страшные сказки, а если в таковые верить, то совсем несложно воскресить в реальном мире настоящего монстра… (да-да, Слэндер жив >D) Это обеспокоило хранителей еще сильнее, поначалу они думали, что Питч не сдержал обещания. Однако последний клятвенно заверил, что абсолютно ничего плохого не делал. Мало того, он откровенно завидовал тому, кто так легко пробудил в детских сердцах страх. (сбылось предсказание Фроста) В общем, несмотря на оказанную Кромешником помощь, дела были плохи. Но обещали быть еще хуже. Я летел над городом, выискивая следы пребывания пресловутого Фенрира. Ночь опустилась на городок, мрак сгустился повсюду. Снег лениво, неспешно варьируя в воздушных слоях, опускался на асфальт и тротуар, на газонную зелень жилых участков. Я видел, как внизу, избегая редких фонарей, бесстрашно бросающих свой оранжевый тёплый свет на мерзлую землю, крадутся приспешники Питча - темногривые кошмарные кони. Они хищно щерили свои узкие златоглазые морды, заглядывали в людские окна, но вынужденно проходили мимо, так и не испортив сон спящих. Песочные создания Сэнди так же игнорировали порождения страха, но уже выполняли свою рутинную естественную работу - дарить детям радость и тепло во снах. А потом я услышал вой. Страшный, выворачивающий душу наизнанку вой. Чудовищная смесь рыка, визгливого плача, скулежа и адского нечеловеческого крика. В одном из ближайших домов заплакали дети. Угольные кони и золотистые сны рассыпались пеплом да позолотой, только заслышав этот рвущийся из нутра крик - боли, отчаяния, ненависти или призыва? Я рванул в сторону ближайшего леса, не такого уж и далекого. Сосны и ели, словно оскалившийся хищник, ощерились иглами, оттого опушка казалась зловещей и мрачной. Неудивительно, что рядом даже в светлые безоблачные дни тут никто не ошивался. Лететь сквозь густые сплетения колючих, голых и цепких ветвей показалось мне сплошным безумием, поэтому я вынужден был опуститься на землю и идти - нет, бежать! - уже своим ходом. Я бежал вперед, огибая деревья, пни, ветви, дыхание облачком пара рвалось из легких наружу, а я так и не мог четко сформулировать цель этого бегства. Словно какое-то непонятное наваждение захватило сознание. В конце концов я остановился, чтобы перевести дыхание. Неживое сердце учащенно билось - то ли от необъяснимого и пока не ощущаемого в полном масштабе страха, то ли от этой бешеной гонки с призрачной непонятной целью. Только пульс - говорю так по привычке, пускай уже триста лет его у меня нет - пришел в норму, и я поднял глаза, как почувствовал силки страха, терновыми когтями стиснувшие сердце. Из глубины мрака на меня смотрела пара янтарных глаз, которые я запомнил с первого момента, как только их встретил. Безумные, дикие, адские волчьи глаза. - Ледяной дух боится Фенрира… - пророкотал зверь, медленно выходя из тени. Его морду перекосила жуткая полуулыбка-полуоскал. Не тратясь на слова, я метнул сгусток ледовитой энергии в монстра. Иней побежал по его шкуре, лед застыл на суставах и шерсти. На какой-то миг иллюзия такой недосягаемой, но вдруг оказавшейся легкой победы охватила меня, я выдохнул, удивленно улыбнувшись. Но лишь на миг. Многочисленные трещинки с тихим глухим хрустом побежали по прозрачной поверхности льда, живо напоминая тот момент, когда под сестренкой, оставшейся в далеком прошлом, угрожающе надтреснул лед. В какие-то жалкие мгновения сковывавшие Фенрира путы осыпались белым крошевом. Зверь встряхнул густой серой гривой, подняв в воздух тучи легкого инея. Фенрир залился безумным смехом. Эдаким жутким гиеньим визгом вперемешку с надрывным лаем. Я попытался метнуть в монстра еще заряд, чтобы хоть на мгновение его задержать и успеть запрыгнуть на ветку, находящуюся в недосягаемости для волка, но к моему ужасу, тот умел учиться на своих ошибках. Он увернулся, уйдя от сферы с ледовитой энергией, и прыгнул прямо на меня, победоносно лязгнув клыками. Я больно шмякнулся на спину, посох отлетел в сторону, а на грудь обрушилось чудовищное давление. Я захрипел от боли, когда тупые черные когти впились в ребра, уже жалобно трещавшие от такой давящей на них силы. В нос ударило зловонием, дыхание зверя обожгло кожу, а слюна закапала на кофту. - Конец Ледяному духу, - осклабившись, прорычал волк. Клыки уже были в страшной близости от сонной артерии, как в морду чудовищу врезалась черная стрела, тут же осыпавшаяся тленом. Волк шумно чихнул, завертел головой, смахивая угольный пепел, ослабил хватку, чем я поспешил воспользоваться, рванув в сторону и схватив валявшийся поодаль посох. Фенрира окружили черные тленные кони вместе с золотыми единорогами. - Сэнди, ну почему ты здесь? - досадливо провыл Питч где-то за моей спиной. - Это был такой отличный шанс прибить Фроста и все свалить на этого типа! Да подавись ты, дрыщ фигов. Вокруг сбитого с толку Фенрира скакали и прекрасные статные единороги Песочника, и хищные тленные кони Кромешника. Волк рычал, брызгал слюной, делал выпады в сторону призрачных животных, от которых те таяли, осыпаясь либо угольным прахом, либо позолоченными призрачными всполохами. Потом золотистая бабочка, оставляя за собой легкий волшебный флёр, незаметно опустилась на макушку чудовищного зверя. Тот вдруг пошатнулся, закатил глаза и бессильно рухнул на землю, забывшись крепким сном. Я, тяжело дыша, обернулся, облегченно улыбнувшись подоспевшей подмоге. Непривычно было видеть маленького и прямо-таки лучащегося добродушием песочного человечка стоящим рядом с темным и высоким повелителем кошмаров. - Спасибо, - с трудом прохрипел я, опираясь на свой посох. - Я тебе это еще припомню, Фрост, - мрачно пообещал мне Бугимен. Пфф, ой, как страшно. Вспомнив про вторую свою задачу, Питч печально вздохнул, очевидно, страшно сожалея, что совершает нечто во имя добра, и повелительно вскинул длинные тонкие руки. Тленные путы змеями выползли из ниоткуда, обвивая спящего Фенрира, надежно связывая его в своих силках. Когда кошмарные плети прекратили двигаться, я слегка подул на них холодом - черная материя детских кошмаров приобрела темно-синий оттенок, местами подернулась сеточкой заиндевелых узоров. - Говорил же, страх и холод - идеальное сочетание, - грустно вздохнул Питч. И это говорит человек, который недавно сожалел об утерянной возможности меня убить?! Сэнди доставил меня на песочном вертолете в замок Санты, Кромешника мы с огромными сомнениями оставили вместе с Фенриром, впрочем, по возвращению и не надеясь на него там же и наткнуться. Обещали ему отдых, ну и пускай его получает. Оказывается, Северянин в это время проводил экскурсию по своей заслуживающей отдельное внимание мастерской, визитерами которой являлись Мерида с Туоф заодно. Я едва ли стоял на ногах, Песочник подставлял мне плечо в качестве опоры. Перед глазами все плыло, голова раскалывалась, а спину и грудь жгло острой нестерпимой болью от ран. - Боже мой, Джек! - вскрикнула фея, метнувшись к нам. - Ты как? Живой? Что случилось?! - Фенрира… поймали, - с трудом выдавил я, чувствуя, как мозг все упрямее и упрямее отказывается работать. - Сэнди, мы идем его забирать, - быстро скомандовал Санта, спешно направляясь в главный зал с парой порталов. Напоследок обернулся. - Зубиана, Мерида, присмотрите за ним. Шумно хлопнула дверь, снаружи послышались указания Северянина и бормотания йети. - Так-так-так, где здесь аптечка? Боже, кажется, её здесь нет.. Надо бы спросить, как можно скорее, срочно найти… - отрывисто бормотала Зубиана, метаясь туда-сюда, пока тоже не вылетела в главный зал. Я чувствовал, как дурман накрывает меня с головой. Я полулежал, полусидел на песочном кресле, быстро сделанном для меня Песочником, ибо Санта не располагал привычкой обзаводиться мягкой удобной мебелью. Мне показалось, что прямо передо мной что-то неистово пламенеет, пока взгляд не сфокусировался и я смог разглядеть лицо Мериды - перекошенное от ужаса, непривычно бледное. - Это… он тебя так? - очень тихо, сглатывая подступающий к горлу ком, прошептала она. Я кое-как кивнул, чувствуя, что это незамысловатое движение отдается нестерпимой болью в висках. Я болезненно стиснул зубы. До слуха ясно донесся сдавленный судорожный плач, я ясно ощутил прильнувшее к телу тепло, быстро подхватываемое всеми клеточками моего организма. Новая хранительница стиснула меня в своих дрожащих объятиях, уткнувшись лицом в едва ли не изодранную чудовищным волком грудь. - Нет… Он не мог… Он… - глотая слезы судорожно бормотала она. Я вдруг ясно ощутил весь этот тяжелый неподъемный груз тоски, острой боли от разрывающейся на части души, неуверенность и невозможность сделать правильный выбор. Она не знала, что ей думать, что считать, на чьей быть стороне, не могла вот так просто взять и бросить прошлое, до конца признать вину друга, не могла его не простить. - Мерида, - кое-как прохрипел я. Мне хотелось сказать ей, что она ни в чем не виновата, что не все в данном случае от неё зависит, что она не должна так себя морально бичевать. Однако усталое сознание не выдержало такого издевательства над самим собой, и устроило забастовку, окончательно вырубившись.