***
Новый сосед оказался очень буйным. Новеньких выводят в столовую, пытаются реабилитировать их побыстрее, посредством взаимодействия с другими людьми, если их можно назвать людьми. Потому что тут содержат только особо буйных. И что тут делаю я. Я не знаю. По крайней мере, все время, что я провожу в сознании, стараюсь не создавать никаких проблем. И сижу мышкой в углу комнаты. Иногда меня даже забывают кормить. Меня никогда не выводили из этой комнаты, даже в первое время. И в какой-то степени, меня поедает зависть. В такие моменты опять пробуждается голос. Хоть он и всегда со мной, думаю, он является чем-то отдельным. И ему тоже нужно отдыхать. А еще мой врач никогда не говорил какой у меня диагноз. Я бы хотел узнать, что он думает о происходящем. -Е-е-ей. Парень. — шепот звал откуда-то со стороны, что было очень непривычным обстоятельством. И я решил это игнорировать, мало ли, что еще решило выкинуть мое сознание. -Слушай, если ты будешь меня игнорировать, — голос стал чуть громче и настойчивее, — я никогда не смогу тебя вытащить отсюда. Я посмотрел в сторону из которой раздавался голос и увидел то, что я не видел очень давно. Я увидел человека. В моей палате. И я не знаю как он сюда попал. Могу лишь надеяться, что это не очередная галлюцинация. -О, ты обратил на меня внимание, — человек улыбнулся склонив голову набок и рассматривая меня. Хотя если быть честным, то смотреть не на что. — Меня зовут Эрик.Видение
23 марта 2019 г. в 19:29
-О, там продают мороженое! Давай купим?
Этот голос, я где-то его слышал. Я должен сделать то, что он хочет? Опять?
-Ты не слышал? — голос становится недовольным и в нем появляются приказные нотки — Там. Мороженое. Мы идем его покупать!
Я думаю, что должен сопротивляться, но это так сложно. Будто бы я всю жизнь делал то, что хочет обладатель этого голоса. Но рядом никого нет и не будет в ближайшее время. Возможно, никогда никого не будет рядом, кроме санитаров, которые приносят мне таблетки и ставят уколы. Даже лечащий врач не посещал меня очень давно. Наверное он понял, что меня уже не спасти. Последний раз он был тут, около месяца назад. Возможно, я и не прав. Не знаю сколько точно времени прошло. Могу следить только за изменениями своего тела и знаю, что родители сдали меня сюда, когда мне было шестнадцать. Хотя и тело особо не меняется.
— Ты что, игнорируешь меня? — голос становится злым и я уже знаю к чему все идет.
Желательно мне выполнять его просьбы, ведь иначе он все равно сделает что хочет, но мне будет только хуже. Один раз я его не послушал и пролежал в отключке, около трех суток, после укола этих любезных санитаров, которые, как один из них обмолвился однажды, пытаются спасти мне жизнь. Но они не знают, что спасать уже нечего. Я мертв уже очень давно.
Иногда санитары нарушают правила и общаются со мной. Думают, что меня можно спасти. Наивные люди. Не понимают, что от этого не избавиться никакими средствами. Хотя есть и плюсы в том, что у этих людей есть надежда. Был тут один, постоянно пытался вывести меня на разговор. Хотя и смысла в разговоре мало, если ты как минимум не видишь своего собеседника. Говорил в одну сторону, только тратил свои силы. Я никогда не отвечал. Благодаря ему я узнавал, какой сейчас день и время суток, что можно было узнать только послушав его. Ведь никакого графика у санитаров и врачей нет, по крайней мере, я так и не смог вычислить его за все время. Они могли приходить сначала очень часто, а потом не появляться долго. Возможно они ставили какой-то эксперимент.
Правда, когда поняли, или возможно он сам им сказал, что пытается наладить контакт, его очень быстро отсюда убрали. Даже не знаю, что с ним сейчас, ведь вряд ли его спокойно уволили, да и знать особо не хочется. Но это хоть какое-то развлечение в этих четырех стенах.
Не всегда тут пусто. Иногда, сознание подкидывает всякие, скажем видения, вот прямо как сейчас. Только голос появляется намного чаще. Если быть честным, он со мной постоянно, лет с десяти. Родители всегда скидывали это на воображаемого друга, но со временем поняли, что наличие у мальчика подростка воображаемых друзей-ненормально. В четырнадцать я в первый раз посетил психолога, но очень скоро меня перевели к психиатру. Тогда я еще не знал, что между этими понятиями есть хоть малейшая разница. Но как оказалось, разница просто огромная.
На самом деле, после попадания к психиатру все стало в разы хуже. Психолог хоть ничем и не помог, но был добр со мной. Думаю это было важно для парнишки, которого все унижали, за то что он слышит голоса. Психиатром же был мужчина лет за 50. Помню как он меня унижал и вынуждал слушать этот голос раз за разом и выполнять то что он мне говорил. Будто это доставляло врачу удовольствие. Да и смотрел он на меня странно. Иногда я думал, что лучше бы ему побыть на месте пациента, а не мне. Я говорил об этом с родителями. Вот только кто будет слушать сумасшедшего ребенка, пусть и своего. Психиатр каким-то образом настроил родных людей против меня, будто заколдовал их. И вместо поддержки, я получал лишь желчь в свой адрес и заверения, о том что я не их сын. Пусть это и было ложью.
Возможно, я бы справился с голосом, если бы была поддержка. Но ее не было, даже от, казалось бы, близких людей. И когда от меня отвернулись все, я сдался. И попал сюда.
-Тебе не избавиться от меня и ты это прекрасно знаешь.
-Да, знаю — когда я с ним говорю, в моем голосе слышится сожаление, но он не должен этого понять, иначе мне будет очень больно. А я боюсь боли — я и не пытался от тебя избавиться уже очень давно. — Вздох сожаления сорвался с моих губ, и возможно это было моей ошибкой сегодня. Исходя из того, что последовало дальше, ошибка была не первой.
Тело выгнулось, от адской боли все мышцы напряглись, а голос только смеялся и говорил, что я ничтожество. Ничего нового в принципе. Но из глаз брызнули слезы. Это и слезы боли и слезы обиды одновременно. Я хотел найти хоть какой-то островок в своем сознании, который был бы только моим и я смог там отдохнуть и отгородиться от мира окружающего меня. Если быть точнее, то отгородиться от четырех пустых стен и санитаров шаркающих медицинскими тапочками по коридору. Потому что слышимость в этом здании просто отличная.
Однажды я слышал, как в соседней палате, а может и не в соседней, кто-то истошно кричал. Хотя это было не один, а много раз. Могу только надеяться, что мои крики сейчас никто не слышит. Но это невозможно.
Сегодня утром в соседнюю палату поселили еще одного пациента. Хотелось бы, чтобы он задержался дольше предыдущего, которого вынесли спустя три или четыре дня. В тот момент по помещению раздавался едкий запах крови. И меня рвало очень и очень долго. Потому что вида и запаха крови, я боюсь не меньше боли.