Но это неочевидно

Первый Чародей ферелденского Круга Кинлох на 9:31. К этому моменту он занимает эту должность уже двадцать лет. Ирвинг к тому же возглавляет международное братство эквитарианцев — магов, выступающих за разумное и равноправное сотрудничество с Церковью вообще и храмовниками в частности. Эквитарианец Ирвинг не только на словах. С рыцарем-командором Кинлоха Грегором его связывают внешне антагонистичные, но по сути теплые отношения — они примерно ровесники, знакомы с юности, и эти самые двадцать лет вместе возглавляют Кинлох. Если верна теория о том, что именно Грегор в молодости крутил тайный роман с Винн и является отцом ее сына Риса, то Ирвинг был как поверенным их любви, так и свидетелем их непримиримого разрыва — и при этом сохранил дружбу с обоими. Что свидетельствует о том, что он не лишен таланта дипломата и не является слабохарактерным и ведомым человеком, так как эти двое вполне могли требовать от Ирвинга выбрать сторону, чего он до сих пор не сделал. Также понятно, что он умеет хранить чужие тайны и при этом не является чрезмерно законопослушным или религиозным человеком (внебрачные отношения со служителем Церкви, даже не дававшим обета безбрачия, считаются неблагочестивыми, плюс отношения с подопечным магом для храмовника — повод к служебному взысканию, но Ирвинг не предал историю огласке). Кинлох при Ирвинге и Грегоре был примером достаточно лояльного Круга. Храмовники, судя по предыстории мага в ДАО, относились к магам по большей части уважительно и дружелюбно. Семь раз сбегавший из Круга Андерс, хотя сам лично считал обращение с собой дурным, ни разу не был серьезно наказан за подобный многократный рецидивизм (не был ни отправлен в Эонар, ни усмирен вместо Истязаний, ни казнен) — из-за заступничества Ирвинга в том числе. Неизвестны истории о неправомерных Усмирениях или незаконном, в том числе сексуальном насилии над кем-либо из магов Кинлоха, чем были «славны» Казематы Киркволла. Известно, напротив, что лояльные Церкви маги Круга могли быть отпущены по каким-либо делам из Круга без присмотра храмовников: Винн, Инес Арансия, Финн. Такие решения, судя по случаю с Винн, Ирвинг принимал самолично, не обращаясь за советом и тем более разрешением к Грегору. Собственно, как и следует по букве закона, но не всегда соблюдается в реальности, Кругом управлял именно Первый Чародей, а не рыцарь-командор. Одним из способов, которым Ирвинг поддерживал порядок в Круге, было выявление склонных к изучению магии крови учеников. Довольно долго он занимался лично слежкой за теми учениками, что вызывали у него подозрения. Неизвестно, какие санкции он применял к таким образом изобличенным, но среди вариантов было и недобровольное усмирение — законная, но негуманная практика. Именно к нему был приговорен в свое время Йован. Ближе к 9:31 Ирвинг начал пользоваться помощью одного из старших чародеев, Ульдреда. Тот был либертарианцем (магом, ратующим за свободу от надзора Церкви), признанным оратором и вроде бы ярым противником магии крови. Он предложил Ирвингу метод провокаций: притворяясь лояльным к запретным искусствам, Ульдред собирался понуждать учеников попробовать магию крови. Согласившихся он обещал выдавать Ирвингу. Тот, судя по его дневнику, не видел в подобной практике ничего аморального или ненадежного, более того, его восхищали способности Ульдеда к манипуляциям и притворству. Ирвинг не подумал и о том, что свой собственный интерес к магии крови и таковой под давлением влиятельного лица — разные вещи. Конечно, на Тедасе не проводился аналог экспериментов Милгрэма, но и так ясно, что далеко не все юные малоопытные личности способны отказать облеченному властью, если тот что-то предлагает, даже незаконное. Еще Ирвинг не учитывал, что Ульдред мог манипулировать им самим, притворяясь и перед ним с тем же искусством. Оказалось, Ульдред действительно был магом крови. Тех согласившихся, которые представлялись ему способными держать свое занятие в тайне, он не выдавал Первому Чародею, а набирал из них своих сторонников. На расправу отправлялись только те, кого он считал неподходящими для своего плана — скорее всего, их было не так мало, чтобы Ирвинг заподозрил Ульдреда в утаивании информации, но и не так много, чтобы бить тревогу. Ульдред был в полной безопасности от разоблачения: тем магам, что не соглашались попробовать запретную магию и грозили Ульдреду обнародованием его предложения, он, несомненно, сообщал, что провоцировал их с разрешения Первого Чародея, что это была проверка лояльности и они молодцы, что не поддались. Что легко проверялось у самого Ирвинга. В 9:30 свои Истязания прошел личный ученик (или личная ученица) Ирвинга. Незадолго до этого Первый Чародей (вероятно, по наводке Ульдреда) обрек на усмирение вместо Истязаний очередного юного малефикара, Йована, который, кроме интереса к магии крови, запятнал себя и не особенно богоугодным делом, как в свое время Винн — романом с послушницей Церкви. Йован, прознав об ужасной перспективе стать усмиренным, то есть, лишиться магии и чувств, решился на побег. Он попытался привлечь к помощи своего однокашника, того самого личного ученика Ирвинга — и с какой-то вероятностью это ему удалось. Хотя о готовящемся побеге Йована и его девушки Ирвинг знал, участие в этой авантюре его ученика в одном из вариантов событий оказалось для Первого Чародея неприятным сюрпризом. Он не настолько хорошо знал собственного ученика, чтобы принять во внимание его недальновидность — или жертвенность и силу чувств к Йовану — или недовольство всей системой. В другом варианте событий ученик Ирвинга сам рассказал ему о замысле Йована, а в третьем — Ирвинг иным путем прознал о заговоре молодежи и надавил на своего ученика, вынуждая к признанию. Но Первый Чародей предпочел не передать дело храмовникам, как следовало бы по закону, а решил вовлечь своего ученика в опасную интригу — предложил (а если тот сопротивлялся, и приказал) ему сделать вид, что тот помогает Йовану, чтобы замешанной в скандале оказалась и Церковь. Скорее всего Ирвингу представлялось, что так легче будет защитить магов от закручивания гаек, которое могло последовать за побегом малефикара. Но не легче ли было просто не допустить побега, заранее передав Йована храмовникам для усмирения? Это сняло бы все обвинения в некомпетентности и это было бы надежно. Хотя и не так захватывающе. К тому же, об этой провокации Ирвинг не счел нужным предупредить Грегора даже в общих чертах и совершенно не озаботился обезопасить своего ученика от дальнейших обвинений в сговоре с малефикаром и попытке бежать (к примеру, написав письменное разрешение на подобную авантюру). Рассчитывал ли Ирвинг на то, что доверие к нему Грегора так велико, что тот поверит ему на слово уже после случившегося и не подумает, что Первый Чародей лишь выгораживает своего протеже? Или Ирвинг сознательно или подсознательно избавлялся от ученика, на которого потратил так много сил и времени? Второе менее вероятно, так как перед Истязаниями Ирвинг проявлял к своему ученику искреннюю заботу, явно не желая его провала — и смерти, а после неудачного побега — упорно, хоть и довольно бестолково, защищал его перед Грегором. К тому же Ирвинг явственно обрадовался, когда его ученика на месте рекрутировал командор Серых Стражей Дункан, тем самым законно избавив от любых претензий со стороны церковных или светских властей. Не успел утихнуть этот скандал, как случилась настоящая катастрофа. После поражения королевской армии под Остагаром Ульдред решил, что настало время действовать, и, пользуясь хаосом наступающего Мора, поднял на кровавый бунт против Церкви множество завербованных им ранее магов и погубил (или едва не погубил) весь Кинлох. Очевидно, разбираться в людях и мыслить стратегически никогда не было сильной стороной Ирвинга. Андерс, чьему неуемному свободолюбию и безнаказанности он потворствовал, через много лет совершил печально известный теракт 9:37 в Киркволле, взорвав местную церковь. Личный ученик Ирвинга, которого он знал с детства и растил, с какой-то вероятностью предал его доверие и идеалы, помогая бежать Йовану (что привело в итоге к катастрофе в Редклифе и едва не погубило эрла Эамона Геррина, единственного оппозиционного Логейну политика, способного сподвигнуть Собрание Земель лишить того власти). В другой версии развития событий к тому же исходу привело желание Ирвинга поиграть с Церковью в «сами вы дураки». Ульдред, чьей декларации лояльности Ирвинг доверился, в худшем из вариантов развития событий убил половину магов и храмовников Круга, в том числе самого Первого Чародея, а себя и своих сторонников подставил под одержимость демонами и в итоге под Право Уничтожения. В самом лучшем варианте спаслись все равно немногие. Еще Ирвинг не видит ничего предосудительного в манипуляциях, игре на доверии и провокации преступлений. Он не идет на это как на необходимое зло, не продумывает все тщательно, он искренне и некритично считает это отличными и безопасными вещами. И опять же не осознает отдаленных последствий подобных дел. За все это, если остался жив, Ирвинг не понес никакого наказания. Он сохранил должность Первого Чародея — вернее, даже вопрос об его отстранении не был никем поднят. Конечно, он проявил немалую силу духа и храбрость, сопротивляясь одержимому Ульдреду до победы или до смерти, в ряде случаев спасая сына эрла Эамона от одержимости и помогая сразить архидемона. Но на другой чаше весов — несколько крупных катастроф, унесших сотни жизней. Прямой вины Ирвинга в них нет, злого умысла тоже нет, но хотя бы в ситуации с Ульдредом налицо преступная халатность. Но это неочевидно: чтобы восстановить полную картину происходящего, игроку как минимум надо быть хорошо знакомым с предысторией мага во всех ее вариантах и найти, внимательно прочитать и проанализировать запись в кодексе «Ошибка Ирвинга».