Кое-что о безумии или Семьдесят шесть дней
23 марта 2019 г. в 21:32
«Мне снится горячая кровь на холодном снегу, Звенящая песня без промаха пущенных стрел. Кто смерти искал, того боги сто крат берегут Бросая взамен на алтарь тех, кто выжить хотел» © Тэм — Метельная пляска
15 января 1982 года Минувшее Рождество отметили в тишине и каком-то напряженном молчании, какое всегда бывает перед надвигающейся из-за горизонта грозой. Один лишь Гарри радостно гонялся за домашними пикси и намеревался обмотать мишурой огромного черного пса. Пес лаял, фыркал и носился по дому, как ужаленный — луч света в царстве безысходности и уныния. Новостей от Люпина больше не было: осторожный оборотень как сквозь землю провалился, все совы возвращались с неотвеченными письмами, а патронусы так и оставались стоять перед вызывавшим, понуро опустив голову. Способности Ремуса к маскировке на сей раз не шли ему на пользу, с каждым новым днем всё больше вводя Сириуса в бешенство. Стояла середина зимы. За окном, зачарованным на спокойный сон, мягко стелился снег, в то время как реальный Лондон утопал в грязи и слякоти премерзкой британской погоды. Что ж, дом Блэков всегда имел свои преимущества. Лили сидела в гостиной, прислушиваясь к тихому треску поленьев в камине, и пыталась накормить Гарри пюре из брокколи. Гарри мотал головой, строил уморительные рожицы и выплевывал зеленую кашицу, вызывая расстройство матери и укоризненный взгляд Вальбурги: во времена, когда ее мальчики были детьми, такой несуразицы не было, как, впрочем, не было и пюре из брокколи. — Лили, отправляйтесь в Америку, — вновь начала Вальбурга так и не доведенный до конца разговор, — Чем дольше вы сидите здесь, тем выше шансы на отчаяние. Лили в ответ лишь упрямо помотала головой, про себя отметив, в кого именно удался ее сын, и решительно потянулась за новой порцией кашицы. — А что нас ждет там, в Америке? — пробормотала она, приговаривая, — Смотри, сынок, вот летит самолетик, садится на посадку, аааам! — Гарри поддал ладошкой ненавистную ложку и весело рассмеялся. — А что вас ждет здесь? — поджала губы Вальбурга, удобнее перехватывая Гарри, — Ты каждый день обиваешь пороги Министерства, пытаясь стать целительницей, но в объятом предчувствием войны мире никто не хочет связываться с магглорожденной, а Сириус каждую ночь спит у вашей спальни, обратившись собакой, и свято верит, что Грим сумеет вас уберечь. Куда это годится, скажи? — Вынужден согласиться с вами, матушка, это тот редкий случай, когда мне даже возразить нечего, — произнес Сириус, входя в гостиную. — Удивительно, правда? — едко проскрипели от стены, — Если бы слушал своих достопочтимых предков, Наследник, то многого можно было бы избежать. Сириус удивленно изогнул бровь и подошел ближе: с портрета в золоченой раме раздраженно вещал Финеас Нигеллус Блэк, поразительно похожий на своего потомка и внешне, и манерой речи, и чувством собственного достоинства. — Например чего, уважаемый дедушка? — вкрадчиво спросил Сириус, Финеас напыщенно зарделся. Лили обеспокоенно переглянулась с Вальбургой: добром это не кончится. — Например своего изгнания из Рода, недостойный ты сын! Если бы ты меня слушал… — Если бы я тебя слушал, то был бы сейчас одним из лизоблюдов этого безносого уродца, как мой брат! Хорошо, что хоть в этот раз всё обошлось, — прогремел и без того нервный Сириус. — Но я знаю одно средство, — не унимался Финеас. — Я тоже знаю одно средство, называется «Конфундус» и очень помогает от болтливых портретов! — припечатал Сириус и сделал вид, что потянулся за палочкой. Предок, в свою очередь, поспешно ретировался, бормоча что-то о неблагодарных наследниках. Сириус вернул палочку на место и устало опустился на диван, беглый взгляд на измазанного пюре крестника заставил его сокрушенно вздохнуть и машинально потянуться за ложкой: — Я три дня ничего не ел, а ты тут вредничаешь, — пожурил он. Гарри захлопал в ладоши: — Бояга! Бояга! Лили и Вальбурга понимающе улыбнулись, и Лили сотворила небольшой крылатый мячик — снитч — любимую игрушку ее сына и его крестного. — Эм… Сириус? — Да понял я, понял, — проворчал Блэк и поднявшись с дивана, обернулся черным псом. Примерно так и проходило кормление, когда Сириусу случалось оказаться дома: Бродяга гонялся за мячиком, Гарри открывал от восторга рот, чем значительно упрощал жизнь своей матери и приемной бабки. Мячик вылетел в раскрытую дверь, пёс умчался за ним, Гарри доел пюре, и Вальбурга понесла его в ванную. Лили облокотилась о спинку дивана и закрыла глаза: омерзительная погода нагоняла на нее сон. Но тут открылась потайная дверь, и в комнату вышел Регулус. В подвале скрывался камин, подключенный к сети летучего пороха, и мужчины семейства Блэк частенько им пользовались, пытаясь улизнуть в паб прямо из-под бдительного ока Вальбурги. Но на сей раз Регулус вернулся из Гринготтс, и его довольное выражение лица кричало о том, что вести он принес хорошие. — Что у нас плохого сегодня? — не открывая глаз, поинтересовалась Лили. — Обижаешь, Эванс, сегодня у нас только хорошее! У нас с отцом дела идут полным ходом: мы уже заручились поддержкой былых союзников Дома Блэков, к тому же, нам удалось арестовать счета Лестрейнджей и получить в нашу собственность имеющиеся у них Хоркруксы. Осталось придумать, чем нажать на Дамблдора, пробраться в Хог и забрать Диадему Ровены. Есть еще, правда, змеюка Волди, но, думаю, и с ней мы разберемся. Лили улыбнулась такому энтузиазму. Регулус, в отличие от брата, смотрел на жизнь оптимистично, и всё ему пока удавалось. — Волди? Ты говоришь совсем как Сириус. — Брат всегда плохо на меня влиял, а после того, как вернулся домой и три часа отдирал стены в собственной комнате от собственных же плакатов обнаженных девиц, то я и вовсе перестал его узнавать! Он очень изменился, Эванс, и главное — стал слушать маменьку. — Смерть всегда меняет людей, Рег, хотим мы этого или нет, — тихо сказала Лили и раскрыла объятья для вбежавшего в комнату Гарри. — Дада! Дада! — весело залепетал малыш, Регулус поманил его к себе. — Иди сюда, чемпион, иди к дяде Регу. — Ты же понимаешь, что Дада — это Джеймс… — Понимаю, Лилс, но Гарри еще слишком маленький, чтобы понять, что случилось с его отцом, да и опасно это — быть сыном Поттера. Пусть лучше думает, что Дада — это дядя. Лили больше не могла слышать этих наставлений. Она вскочила с дивана и встала перед Регулусом. В зеленых глазах плескался гнев, а воздух искрился от едва сдерживаемой магии. — Семьдесят шесть дней, Регулус, с момента смерти моего мужа прошло семьдесят шесть дней! Да, я сумасшедшая, но я считаю каждый день, каждый час, каждую секунду, а вы продолжаете говорить мне, что всё образуется, и что зря я вас не слушаю! А я устала от этих аристократических глупостей, в которых ничего не смыслю! Я не могу найти работу, потому что никто не хочет связываться с Эванс, Сириус дни и ночи то пропадает в Аврорате, гоняясь за Пожирателями, то в Визенгамоте с твоим отцом, а потом приходит за полночь с черными кругами под глазами, обращается собакой и спит под дверью! А я вздрагиваю от шорохов и трясусь так до утра, и всё потому, что кто-то поверил в дурацкое Пророчество, и за ним пошли миллионы таких же кретинов. Я не знаю, что мне делать, понимаешь, Рег, не-знаю! И скоро Гарри назовет папой совсем другого человека, потому что быть сыном Джеймса смертельно опасно! Лили все говорила и говорила, но Регулуса, привыкшего к подростковым истерикам брата, таким не проймешь. Потому он встал, осторожно усадил Гарри на диван, взял из отцовских запасов бутылку Огденского и плеснул в стакан щедрую порцию, после чего подошел к Лили и прижал ее к себе. — Я понимаю, Лилс, я всё понимаю, и хоть наша семья и славится всеобщим безумием, поверь, мы не такие сумасшедшие, как кажется на первый взгляд. Никто не собирается на вас давить, или, упаси Мерлин, забывать светлое имя Джеймса, но нам нужно провести обряд, довершить начатое тобой, и ввести тебя и Гарри под защиту Рода Блэков. Вы уедете в Америку, пройдет время, и всё образуется, как только здесь станет тихо, вы вернетесь обратно. Так надо, Лилс, пойми, Джеймс вряд ли хотел бы, чтобы с тобой и Гарри что-то случилось. Выходя с голыми руками на Волди, твой муж хотел только одного: вас защитить. Он такой, как Сириус, не зря их все считали близнецами, по нелепой случайности разделенными еще в младенчестве. Знаешь, почему брат сбежал из дома? — Регулус подвел Лили к креслу, и усадив ее, опустился рядом. — Пошел против порядков миссис Блэк. — И да, и нет. Сириуса назначили Наследником Рода в возрасте восьми лет, и он до сегодняшнего момента пытался доказать всем, насколько же они ошибаются. Когда Сириусу исполнилось шестнадцать, в обществе начались волнения, в высших кругах пошли разговоры о превосходстве чистокровных и всё застыло в ожидании бури, направленной на истребление магглов и магглорожденных. Древние семьи пошли добровольно записываться в ряды приспешников Лорда, казалось еще чуть-чуть, и моя семья последует за ними. Тогда-то дома и случился грандиозный скандал, который закончился тем, что Сириус в образе Бродяги выпрыгнул в окно и ушел жить к Поттерам. Бунтарство, скажешь? Но нет. Брат ушел из дома, чтобы защитить меня. Видишь ли, родители остались без Наследника, и нужно было срочно заниматься моим воспитанием и подготовкой к «трону», иначе не видать нам ни союзников, ни места в Визенгамоте, ни работы в Министерстве, и потом, отвлекшиеся на восстановление собственной репутации родители просто забыли и о Волди, и его идеологии, и обо всем остальном. Сириус вычеркнул себя из Родовых хроник, но тем самым защитил меня от Пожирателей. Как жаль, что я понял это лишь после того, как мне выжгли Черную Метку… Потому уверяю тебя, никто из нас не отступится от тех, кто нам дорог, чего бы нам это ни стоило. — Только пожалуйста, Регги, давай больше без смертей, — попросила Лили, обдумывая его слова. — Дада Вег, дада Вег! Собачку! — почти четко вымолвил Гарри. Регулус кивнул и взмахнул палочкой, выпуская патронуса — поджарую гончую, тут же принявшуюся радостно скакать вокруг малыша. — Видишь ли, все патронусы нашей семьи так или иначе связаны с собаками, — пояснил Регулус, и в этот самый момент в гостиной материализовалась волчица и заговорила: «Ждем вас в Йоркшире через два дня. Там всё спокойно». Пока Лили и Регулус потрясенно смотрели на волчицу, в гостиную вошел Сириус: — Патронусом сестрицы-Беллы всегда была шотландская овчарка, а в Йоркшире, насколько мне известно, живет один, очень хорошо знакомый нам оборотень. — В этом доме все сошли с ума, — пробормотал Регулус. — Кровосмешение, брат, — отозвался Сириус, — Когда-то это должно было случиться.