О Халет

- Мне брат мой сделал ивовый лук... Жар костра опалял лицо, резкий запах жжёных тел раздражал нос, а глаза, опухшие от горьких слёз, неприятно щипали от яркого света пламени в ночной темени. -И взял мой лук тепло его рук... Голос предательски дрожал на каждом вздохе, на новом слове. Сердце болезненно сжималось. Стальная выдержка, воспитанная отцом, треснула в самом основании, угрожая обрушиться новым водопадом слёз скорби. Халет сжала кулаки, до крови закусывала истрескавшиеся губы, но упорно продолжала петь: -Мне в руки брат стрелу вложил И говорил мне так: Призови даль, собери мысль. Скажи стреле: не промахнись! Волей моей, не ради зла Бей ровно в цель, моя стрела! В алых бликах погребального костра женщина чётко видела лицо горячо любимого брата. Он улыбался ей, но улыбка была омрачена скорбью. Да, Халдар не хотел умирать. Халет помнила с какой уверенностью он бросился за загородь, выручать отца, попавшего в окружение. Он верил, что вернётся сам и вернёт тело Халдада, их вождя, их отца, чтобы похоронить потом со всеми почестями. А в конечном итоге, и его тело, истерзанное погаными орочьими мечами, руками и клыками, сгорает в ненасытном пламени. Халет продолжала стоять у костра, а огонь его продолжал опалять её кожу своим жаром. Мысли заняты лишь воспоминаниями о любимом, иногда серьёзном, а иногда непоседливом брате. Халет и Халдар росли вместе, бок о бок. Халдар с самого детства не гнушался частенько пошутить над сестрёнкой, подколоть её как-то, зацепить. По обыкновению такое сопровождалось склоками, драками с криками, синяками и сломанным забором, к примеру, а после ссор обязательно наступало примирение. Но никому не позволял Халдар задеть или даже оскорбить взглядом ли, словом свою любимую сестру. И она помнила это до конца, также готовая принять смерть ради жизни брата. Но умер он, и жить ему придётся теперь разве что в воспоминаниях близких. И Халет помнила. Она помнила его басистый, с хрипотцой, смех и добрые, теперь уже вовсе не обидные, шутки; помнила крепкие руки, готовые поддержать в любой момент; помнила искрящиеся болотно-зелёные глаза, такие же, как и у неё… Она помнила и поклялась не забывать. -Халет. — окликнул голос позади. -Халдар! — женщина обернулась на зов, взгляд её был полон радости. — «Так он не умер!» -вспыхнула мысль как отголосок надежды. Но мужчина средних лет вышел из тени, и Халет поняла, что ошиблась. Хатбарад, а не Халдар, подошёл к ней, кладя руку на плечо в знак утешения и скорби. Вождь отвернулась от воина, пряча свои слёзы, свою слабость. -Нам пора…-позвал он её. Халет сглотнула ком в горле и смахнула с глаз непрошеные слёзы. Пересилив себя, она всё-таки взглянула в глаза Хатбарда, открывая ему свою печаль. В глазах её плескалась боль. Нет, не та боль, что раненный воин терпит в бою, а боль, приходящая уже после битвы, когда среди тел, усеявших поле сечи, находишь своего близкого человека. -Дай мне немного времени, -дрожащим от напряжения голосом попросила она. -Ещё несколько минут…