метод дедукции

Впрочем, разговор с Ито Мио натолкнул Гиндзи на пару мыслей. Он примерно выстроил ситуацию, возникшую после их расставания, и она его в какой-то степени забавляла — вот уж не ожидал он, что Морита, так яростно противившийся становиться злодеем своей собственной истории, все же ступил на эту дорожку спустя какое-то время. Ему было почти искренне жаль своего ученика, того, кто был излишне чист для игр в подполье, но прошедшее время явно замарало не только его репутацию, но и душу. В ином случае, он не знал, как объяснить все произошедшее. Но звучало логично. В марте Морита Тецуо разорвал связь с теми людьми, с которыми контактировал хотя бы минимально, оставив лишь одну — Ито Мио, с которой он некоторое время назад играл в покер. Та, буквально сразу после выигрыша крупной суммы в покер, переехала вместе с матерью в Токио, и эти деньги и были той помощью, о которой она упоминала до этого. Между ними и до этого была небольшая интрижка, которая сейчас, вероятно, по инициативе Мориты переросла в нечто большее. Воспользовавшись связями, оставшимися у него со времен контактов с Ясудой, он связался с не самыми добросовестными полицейскими и подделал документы, сменив свое имя на Кайдзи, после чего прошел процедуру усыновления в семью Ито, став супругом Мио — именно поэтому она и потирала место кольца, когда Гиндзи начал расспрашивать ее о нем... во всяком случае, так он полагал. После недолгого совместного сожительства он развелся с Мио, оставив, однако, ее фамилию и честь называться сыном вдовы Ито, то есть, по документам он считался не ее бывшим мужем, а братом, чему тоже помогли связи Ясуды, после чего съехал от них прочь в одно из рабочих общежитий. Спустя какое-то время он встретил некоего Фурухату, который попросил стать поручителем при взятии денег в кредит у «Тэйай», после чего началась уже история Ито Кайдзи... Вероятно, так могла развиваться история. Однако, Гиндзи, даже доверяя собственной интуиции, все еще полагал, что зацепок слишком мало. Он привык сначала действовать там, где чувствовал необходимость, а потом уже думать, но он опасался провала, хотя тот вряд ли бы стал для него чем-то фатальным. В конце концов, его финальным делом была сделка с «Тэйай», акции которой он обменял на информацию об Ито Кайдзи... Может, это было глупо. Но он не смог себе отказать. Но для подтверждений этой теории и начала основательного поиска требовалось еще одно доказательство, абсолютно небольшое, но такое, что помогло бы удостовериться в действительности его, Гиндзи, предположений. Был еще один человек, чей рассказ помог бы лишний раз подтвердить — или же опровергнуть — сделанные им выводы, и им был тот, кто и был виновником проигрыша столь огромной суммы денег Ито Кайдзи. Младший сын председателя. Хедо Кадзуя. Поговаривали, его папаша устроил ему такую головомойку, что дело едва ли не дошло до исключения мальца из реестра наследников, но то ли Куросаки убедил председателя не поступать столь неразумно, то ли старший сын упросил, или же, что совсем невероятно, но в принципе возможно, он сам одумался, этим всем дело и завершилось. Достать информацию о его местоположении было проще простого, в последнее время мальчишка совсем расхрабрился и гонял на новеньком мотоцикле по городу в гордом одиночестве. Впрочем, оно и понятно. Охрана нужна лишь любимым детям, никакой похититель не покусится на того, кто рассердил своего отца настолько. Может, история про исчезновение двух миллиардов и не вышла из тени «Тэйай», но конфликт отца и сына все же оброс слухами. Гиндзи уже видел подобную историю один раз... с ней был связан Морита. Синья Сайдзе... История имела тенденцию повторяться. — Ты уверен, что мы его тут поймаем? Кутаясь в куртку, Тацуми смотрел на Гиндзи почти недоверчиво, и тот лишь пожал плечами — он и сам не был уверен. Когда в ответ на подобный аргумент донеслись приглушенные ругательства, поминающие самого Гиндзи в недобром свете, он лишь ехидно засмеялся и поплотнее прижал шарф к лицу. В последнее время ночи становились холоднее. — И с чего ты решил, что он проедет именно тут? Они стояли около автомобиля на пустом незаконченного шоссе, идущим мимо какой-то крупной стройки. Машина стояла почти посередине одной из полос, так потребовал Гиндзи. Причин Тацуми он так и не объяснил, а потому тот должен был довольствоваться лишь куцыми доводами, которые его явно не впечатляли. — Это все равно что пальцем в небо ткнуть!.. Ты уж извини, Гин-сан, но я уже не понимаю твоей логики. Сначала этот Ито Кайдзи, а теперь вот такое. После этого Гиндзи тяжело посмотрел на Тацуми и мысленно отметил, что, пожалуй, тот имел право жаловаться на все происходящее, потому как большую часть картины он предпочитал оставлять у себя в голове, не распространяясь. Однако, подобное лишь отвлекало от их главной цели, и потому следующая фраза, которую он сказал, являлась едва ли не самым мудрым, что кто-либо из всех участников, имевших хотя бы минимальное отношение к афере с двумя миллиардами, изрек за все это время. Короткая и емкая, она описывала одновременно и все мысли Гиндзи по этому поводу, и демонстрировала его эмоции достаточно ясно, чтобы у Тацуми не возникло дальнейших расспросов. — Заткнись и жди. Он усмехнулся еще довольней, когда Тацуми вылупился на него в изумлении. — Стройка за нами принадлежит «Тэйай», как и дорога рядом. Вообще тут должны вестись работы, но, как видишь, на время это место опустело, благодаря чему мы смогли проникнуть сюда, — он чиркнул зажигалкой и затянулся. — Молодой господин использует это место как площадку для своих развлечений на мотоцикле, рано или поздно он приедет сюда. Так что нам остается лишь дождаться его... Моросил поганый дождик; погода становилась все хуже и хуже. Зиму Гиндзи не любил, а потому наступления холодов ждал с особой неприязнью. Дела тогда велись вяло, обычно выходило либо не так, как хотелось бы, либо совсем плохо — резня Камуй не могла не доказывать. Искомый мотоцикл появился на горизонте спустя всего десять минут. Выйдя на середину дороги, Гиндзи намеренно сделал это задолго до того, как мальчишка верхом на железном коне окажется слишком близко для экстренного торможения. Но почему-то тот никак не захотел замедляться, и его алая стрела неслась прямиком на старика, угрожая сбить. Рядом заворчал Тацуми, явно не желающий трагичного конца этой нелепой истории, но Гиндзи продолжал стоять прямо, дожидаясь, пока сынок Хедо обратит на него внимание. Он понимал, что происходило. Задумался. Погрузился в свои мысли. Эта дорога была вечно пуста, и только тут он мог предаться терзавшим его размышлениям. Но в последнюю секунду Кадзуя все же заметил Гиндзи и, пытаясь экстренно затормозить, задрифтовал. Мотоцикл увело в сторону и, проскользив на мокром асфальте, он все же не выдержал и рухнул, отчего самого мальчишку буквально катапультировало в сторону, после чего он прокатился добрую пару метров в сторону. По дороге валялись красные осколки мотоцикла, водитель лежал чуть поодаль, не шевелясь, и, во все глаза смотря на это, Тацуми и Гиндзи замерли. Такого никто из них явно не ожидал. — А он не помер там? — севшим голосом пробормотал Тацуми, и Гиндзи, медленно покачав головой, двинулся по направлению к рухнувшему мотоциклу. К счастью, жертва падения задрыгала ногами еще до их подхода, а когда они подоспели, так и вовсе успела стянуть шлем с головы. Увидев эти волосы — светлые, не крашенные — Гиндзи мысленно хмыкнул. Когда-то давно до него доходила информация о том, что председатель Хедо, в те времена, когда он был в здравом уме, женился на иностранке. Это было почти удивительно для человека, пытавшегося всеми силами хвататься за прошлые заслуги докризисной эпохи — такие люди, как он, обычно вели строгий классический стиль жизни. А ведь он мог и помереть сейчас, прямо как и она тогда, подумалось ему. Но озвучивать этого Гиндзи не стал. Может, после ее смерти председатель и свихнулся. Кто знал? Кадзуя резко поднял голову на него со взглядом излишне недовольным, и Гиндзи улыбнулся в ответ мягко, по-лисьему. Не было смысла таиться с этим мальчишкой, тут следовало действовать прямо и убойно. — Ну здравствуй, маленький негодник. — Совсем жить надоело? Я ведь мог и не сворачивать. Мальчишка злился, кусал губы, но сидел смирно и не пытался броситься на Гиндзи с кулаками. Может, из-за совести. Может, все же досталось по голове. Глядя на него, оставалось лишь удивляться, как много черт от отца перешло и к сыну. Исказив губы в кривой усмешке, Кадзуя резко задрал голову и уставился на Гиндзи внимательным взглядом, после чего потряс пальцем и угрожающим, но вместе с этим изрядно уставшим, голосом пробормотал: — Что, опять ребята из подполья? Я же говорил, не могу вам слить базы данных папаши, нет у меня теперь к ним доступа. Он выглядел измученным, что только лишний раз подтвердило теорию Гиндзи. Люди, терявшие слишком много, начинали угасать внутри. Две молодые бестолочи решили сыграть на отцовские деньги с одним и тем же человеком, и что теперь? Какая-то злая карма. — Это было бы неплохо, но я здесь не за этим, молодой человек, — надменно проговорил Гиндзи, вскидывая бровь. — Меня интересуешь вовсе не ты, а кое-кто другой. Скажем, некоторое время назад он сильно изменил твою жизнь, понаворотил всякого... Понимаешь, о ком я? Еще бы не понимал. Взгляд Кадзуи на мгновение изменился — раздражение переросло в изумление — но почти за одно мгновение спряталось за каменной маской. Мальчишка хорошо играл эмоциями, явно привык врать всем и вся, и себе в том числе, но Гиндзи было не провести подобными уловками. Он улыбнулся еще шире, когда Кадзуя отвел взгляд в сторону и громко фыркнул. — И что ты хочешь о нем узнать? — Хм-м-м, — он задумчиво провел пальцем по губам. — А что ты сам можешь сказать о нем? — Расплывчатые у тебя границы требований, старик. Дождь продолжал накрапывать, и Тацуми раскрыл зонт над Гиндзи, но тот даже не обратил внимания на это, во все глаза смотря на Кадзую. Перед собой он видел избалованного глупого мальчишку, который зашел слишком далеко и серьезно за это поплатился. Подобные жизненные уроки заканчивались не всегда хорошо, но именно они делали из капризных детей тех, кто понимал ценность жизни и денег. — Я расскажу тебе все, если ты дашь мне закурить, — наконец, бросил Кадзуя. Глупо было бы отказывать в подобном. Гиндзи был не из те людей, что боролись за соблюдение подобных законов. И, затянувшись вместе, они вдвоем уставились на огни ночного города, скрываемые за стеной ливня. — Ты-то кем будешь, старик? Хороший вопрос. Протянув ему руку, Гиндзи улыбнулся и назвал свое имя, отчего Кадзуя удивленно вскинул бровь. Но пожал в ответ. Неужто слышал? Подобное было удивительным для какого-то юнца. — Такой демон и заинтересовался во мне? С чего бы это вдруг? Решил попробовать поучаствовать в охоте на Кайдзи? — Я ищу его по несколько иной причине, — продолжил старик. Если Морита и правда сделал это... не имело смысла сдавать его Куросаки и его ищейкам. Таких людей берегли пуще своего ока. Тихо фыркнув в ответ, Кадзуя отмахнулся рукой, будто бы все это не имело значения. Продолжая сидеть на асфальте, он тупо смотрел вперед на раздолбанный мотоцикл, после чего хмуро, не поворачивая головы, бросил: — Правда, ты не особо надейся, что я тебе много расскажу. Я его от силы ночь знаю. — Порой одной ночи достаточно, чтобы узнать человека, — с улыбкой отчеканил Гиндзи. Ему самому хватало с излишком и одного взгляда. — Он простой, доверчивый и прямолинейный болван, — Кадзуя так взмахнул руками, что Гиндзи оставалось лишь гадать, насколько сильно Морита наворотил все в душе у этого мальчишки в своем новом амплуа. — Его шкуру продали собственные товарищи одному жулику, и что? Он обнаружил ловушку и выиграл пятьсот миллионов. А потом потратил семьдесят на малознакомых кретинов, которых даже не знал, лишь бы не дать им умереть. А? Каков придурок? Боже, как вспоминаю, так зубы сводит от раздражения. Как глупо, хотелось согласиться Гиндзи. Это так похоже на Мориту, хотелось добавить ему. Но он промолчал. — А потом мы сыграли. На жизнь. И я проиграл. Вот так просто. Можно было ждать душещипательной истории, по которой проигравший был все еще жив, чего и ждал Гиндзи — он хорошо помнил, в какую сцену вылилась афера Мориты с картинами и игра в покер с Синьей, но ничего этого не было. То ли история не стоила того, то ли Кадузя предпочел не распространяться о подобном при человеке, который копал под... Но кем был Ито Кайдзи для сына председателя «Тэйай»? — Он спас мою шкуру, потому что я разрыдался перед ним, как придурок, — сигарета у Кадзуи намокла, но он словно не замечал этого, так и продолжая сидеть под дождем. — Он вечно жалеет всякий мусор. Вот и меня пожалел. Гиндзи помнил Синью — мальчишка так отчаялся, что попытался схватиться за любой шанс, лишь бы отыграть сумму и не принимать наказания от родителя. И это было абсолютно иным от того, что он видел перед собой. Кадзуя принял наказание сразу, обозначил причины и даже не пытался жалеть себя уже, хотя тогда, наверное, порывался. Дети сегодня быстро растут, подумалось Гиндзи, и он затянулся сигаретой. — Просто он хороший человек. — Хороший человек не отбирал бы у других свободу и здоровье, — отчеканил в ответ Кадзуя раздраженно. Он говорил явно не о себе, и Гиндзи начал подозревать, что смещение Тонегавы было как-то связано с зарождением образа Ито Кайдзи, как безумного опасного игрока, с которым опасно связываться... — Можно быть хорошим человеком даже с такими грешками за спиной. — О чем ты?.. За спиной Тацуми громко зевнул. Разговор затягивался. Может, мальчишка перед ним был сложнее любой партейки в маджонг, о которой Гиндзи только мог подумать. Это была не Мио, выдавшая свои мысли привычками, это был не прямой и знавший ценности Куросаки — клубок эмоций, в которых смешалась ярость на Кайдзи за поражение и благодарность за собственное спасение. — Он ведь спас тебе жизнь, верно? И тем, как ты их назвал, «кретинам». Лицо Кадзуи перекосилось в ярости, но затем он обреченно кивнул. — Я понимаю, к чему ты клонишь. И ты будешь прав. Спасать жизни при возможности — вау, да! Может, умеет, делает! А мне-то что с этого? Деньги-то он все равно забрал. Понятно, что я сам их проиграл, я не требую эту сумму назад, — это заставило Гиндзи нахмуриться. Не требовал? — но... Он потер переносицу пальцем. Но мысли Гиндзи были заняты иным в это мгновение. То, что Кадзуя не был инициатором поиска Кайдзи и был скорее даже против этого ввело его в ступор. Он был уверен, что тот хотя бы чуть-чуть, но жаждет чужой крови, и от искренне обиженного на своего противника мальчишки Гиндзи предполагал узнать то, чего так желал. Что именно сделал Морита под чужим именем, когда украл два миллиарда. Но выходит, что тот попросту заметал свои следы. Исправлял старые ошибки. На ум вновь пришел Синья. — Как бы так сказать, чтобы не звучало слишком глупо. Возможно, в некоторых случаях его спасение не нужно. Смерть будет более гуманным решением. — Жизнь надо ценить, молодой человек. И когда Кадзуя уставился на него с раздражением, Гиндзи поведал ему все. Начиная от Синьи и заканчивая резней в доме Камуй. Он рассказал о том, что лично слышал от Мориты, от патриарха утонувшей в собственной крови семьи, подвел все к своим догадкам о том, что Морита Тецуо и Ито Кайдзи — это один и тот же человек. Он ожидал, что мальчишка начнет прерывать его на полуслове и возражать, но тот слушал его внимательно и жадно, глотая каждое слово. Но в конце Кадзуя неуверенно покачал головой. — Я думаю, ты ошибаешься. — Почему же? — спокойно спросил Гиндзи. Но в мыслях он замер, чувствуя, что в этих словах может скрываться истина. — Кайдзи, он... Наверное, то был для него первый раз, когда он хоть как-то оправдывал виновника своих проблем за этот год. И видя это, Гиндзи с мысленной усмешкой думал, что не важно, была ли верна его теория — человек, натворивший это, заставивший одного злодея усомниться в себе и выбрать иную и верную точку зрения, абсолютно точно обладал божественным талантом. И умением копаться в чужих душах. — Ты не видел его. Он не злодей. И не делец. Он просто удачливый кретин. Твой Морита этот — он инициативный, весь из себя молодец, верный, и так далее. Солидный человек в общем. А этот и пальца твоего Мориты не стоит. Я если бы не знал, что он на самом деле такой демон, если бы не знал о его выигрыше в патинко, то не связался бы с ним. Может слышал о «Трясине»? «Трясина?» — Гиндзи сощурил глаза, вспоминая, что слышал о подобном. Неизвестный выиграл семьсот миллионов на одном из самых известных патинко-автоматов подполья, кто бы мог подумать, что и этот слух будет иметь отношение к сегодняшним поискам. — Но, может, они связаны. Твой Морита и Кайдзи. А потому, ища одного, ты учуял другого. Кадзуя поднял взгляд и хмуро уставился на Гиндзи, щуря глаза. — Хочешь найти его, чтобы выяснить это лично? Хочу найти Мориту и попросить его вернуться — но этого Гиндзи никогда не озвучит. Даже Тацуми. — Может быть, — слегка улыбнувшись, пробормотал он. — А я думал, это я тут невнятные ответы даю, — фыркнул мальчишка. Наконец, он поднялся на ноги. Взгляд его блуждал где-то далеко на границе города, и, проследив за ним, Гиндзи увидел лишь мутную полосу сверкающих зданий в центре Токио. Яркие огни были подобны его собственным надеждам, тем, что меркли с каждой новой каплей дождя. Он так и не смог сказать себе, что был уверен в том, что Ито Кайдзи — это Морита. Скорее убеждал себя в том, что это так, подкрепляя желание странными совпадениями. Он обернулся к Тацуми и взял у него из рук зонт, после чего кивнул на машину. Пора было возвращаться. — И что планируешь делать дальше после такого проигрыша? — спросил он напоследок, обернувшись. Продолжая рассматривать город впереди, Кадзуя недоуменно дернул плечами, после чего закинул руки за голову и беспечно заявил: — Ну, наследника из меня в любом случае не вышло, деньги мне никто не доверит... Может, создам свою семью якудза, или до чего руки дотянутся. Или и правда стану писателем, хотя Кайдзи утверждал, что никакого таланта у меня нет, и вообще к перу мне лучше не приближаться. А ты что думаешь? Я слышал, ты даешь дельные советы. Кадзуя, не оборачиваясь, откинул голову назад и хитрым взглядом уставился на Гиндзи, отчего тот не смог сдержать снисходительной усмешки. Обычно он брал хорошие деньги за подобные советы, но, так уж и быть, сегодня обойдется без платы. Подойдя ближе, он всучил зонт Кадзуе и с важным видом заявил: — Такой бездарь как ты должен дома сидеть и тщательно готовиться к выпускным экзаменам. — Ого, и это все? Резко обернувшись, Кадзуя уставился на него хищно и голодно, после чего согнулся пополам и поманил старика к себе, словно желая что-то сказать на ухо. Но этого и не требовалось с учетом, что все это было лишь простым фарсом, да и говорил он еще громче, чем до этого: — А что, не хочешь переманить меня на свою сторону? Пошантажировать папашу там, говорят, это весело, — он весело ухмыльнулся. — Правда это скорее к Кадзуки надо обращаться, он же у нас любимый успешный и так далее старший сын. — Нет, к сожалению, я завязал, — Гиндзи откинул голову и хохотнул. — Но если я захочу, то обязательно воспользуюсь твоим советом, не переживай. Он быстрым шагом направился к автомобилю, где за рулем уже поджидал Тацуми, и, захлопнув дверь, обернулся назад, в окно. Туда, где стоял мальчишка под чужим зонтом. Он так и продолжал смотреть куда-то в город, будто среди неоновых далеких огней что-то могло дать ему ответ на самый страшный его вопрос, тот, что он не озвучил Гиндзи вслух, но дал понять вполне конкретно. Считаю ли я Кайдзи другом, ведь он говорил мне о необходимости не врать себе? Но если он врал мне, могу ли я ему верить? Все это решится лишь в тот день, когда Гиндзи найдет его. Но не до этого. Приоткрыв окно, Гиндзи прищурился и окликнул мальчишку, так, что тот даже обернулся. — Не хочешь сесть? Мы бы докинули тебя и твоего железного коня до ближайшего сервиса. Медленно Кадзуя покачал головой и отвернулся, не показывая глаз. Что-то неправильное было в этом жесте, но что конкретно — кто знал? — Нет. Мне надо подумать. Думать — это хорошо, мысленно отметил Гиндзи и по-лисьему улыбнулся. После чего закрыл окно. Ему тоже надо было подумать. О многом.