Нить.

Было тошно. Очень. Слишком. Самые опасные моменты — те, которые отбивают у нас желание жить. Где-то в груди обрывалась последняя нить, связывающая меня с тобой. Один вопрос — зачем? Ворвалась в комнату так же внезапно, как когда-то ворвалась в мою жизнь: — Если ты сейчас уедешь, то обратно можешь не возвращаться! — крик оглушил мое сердце. Мне сразу захотелось уехать. Взглянул на тебя — сбитое дыхание выдавало твое волнение. — Отлично, тогда уеду и не вернусь, — мне захотелось уколоть, зацепить, сделать больно. Ухмыльнулась. Нахмурила брови: — Да уж, Меладзе. Я просто прошу тебя не ехать на мероприятие, где будет твоя бывшая жена в компании ваших друзей. Это что-то сверхъестественное для тебя, видимо. — Альбин, вот именно, там будут мои друзья. Мы можем поехать вместе, — заглянул в твои голубые глаза, в которых давно утонул. Улыбнулась, словно оскорбилась: — Да конечно. Вот прям взяла и поехала к людям, которые меня ненавидят. — Ну видишь, это твой выбор. В твоем взгляде я видел разочарование и холод, что давно поселился в нашем доме. Между нами. Между тобой и мной. Когда все успело закончиться? Когда мы успели все потерять? Еще недавно, пройдя через трудности — через измены и разочарования, мы были рядом даже на расстоянии. А сейчас держим дистанцию, даже когда рядом. Ты изменилась. Я изменился. И сейчас ты смотришь мне в глаза, хватаясь за последнее — за то, что называешь любовью. — Не уезжай, — шепотом, — Пожалуйста. Не уезжай. Твои сухие губы скучали по мне, но внутри меня что-то давно перегорело. — Ложись спать без меня. Детей только уложи, — дал указания и вышел из комнаты. Оставил тебя одну. Оставил тебя без себя. Что-то внутри сжалось, мешая вдохнуть. Я остыл, но мне больно. Так бывает.

***

Вечер был скучным, скрасить его мог лишь алкоголь — в больших количествах, разумеется. Ира — моя бывшая жена — не смотрела в мою сторону. Прошло много лет, а она всё обижается на мой уход побег к Альбине. — Потанцуем? — я подошел к ней, попытавшись улыбнуться. Ее острый взгляд порезал мне сердце, но я выстоял эту битву. — А жена твоя против не будет? — ухмыльнувшись, Ира приподнялась, положив свою тонкую ладонь на мою. Наши друзья с улыбками и откровенным любопытством следили за нами. Я притянул когда-то знакомое тело к своему, попытавшись найти в ней то, что цепляло раньше. Когда-то и с ней все рухнуло внезапно. Нить оборвалась, разделив что-то целое на две равные половины. Поддавшись настойчивой музыке, мы закружились в танце. Она слегка улыбнулась и в этой улыбке я разглядел то самое прошлое, в котором я был еще юн и беззаботен. — Можно я заеду сегодня к девочкам после ресторана? — зачем-то прошептал я. Ира положительно помахала головой, а после растворилась в нашем с ней танце. Мы доехали вместе на такси. Сидели по разные стороны, смотрели в разные окна, но видели одно и то же — воспоминания. Я и не пьяный, и не трезвый вышел из машины и помог выйти когда-то любимой жене. Зашли молча. Свет не горел, а звуки слились с тишиной, не издавая ровным счетом ничего. — Девочки уже легли, видимо, — прошептала она, пытаясь найти мой взгляд сквозь темноту. — Может выпьем кофе? Домой совсем не хочется… Ира включила свет, посмотрев мне в глаза: — Да уж. Быстро ты перегорел. Пойдем на кухню. Меня здесь давно не было, и, оглядывая знакомые пространства, я шел следом за ней. Мы сели друг напротив друга, сменив режим «вражды» на «дружбу». Начали разговаривать. Обо всём. Она смеялась и рассказывала истории, связанные с дочками, будто ничего не произошло — будто тех лет, что мы уже не вместе, и не было вовсе. Она смеялась, как раньше и манила в свою странность своими зелеными глазами. Да, она странная. Она непонятная. Но такая знакомая, что от мысли насколько же мы были близки — пробрало на мурашки. Её улыбка не сходила с её лица, а потом она встала, подошла ко мне и коснулась моих губ своими гладкими губами. Я растерялся, ответив на поцелуй. По мне пустили ток, а потом облили кипятком. В одну секунду все снова рухнуло, и снова встало на свои места.

***

Ты не спала, когда я пришел. Еще не утро, но уже и не ночь обязали тебя лежать в кровати. Закрытые глаза и ровное дыхание не выдавали твоей бессонницы, но я слишком хорошо тебя знаю. Разделся и лег, отодвинувшись от тебя так же далеко, как отодвинулась ты от моей стороны. Отвернулся. Лежали друг к другу спиной. Дураки. Секундный поцелуй с Ирой заставил меня вспомнить о тебе — сравнить вас, можно сказать, на ощупь. Ты слаще. Ты вкуснее. Я закрыл глаза. Кому был нужен этот поцелуй? Кому от него легче? Твое имя азбукой морзе пульсировало в моих висках. А.Л.Ь.Б.И.Н.А. Попытка заснуть — и вот я уже вне этих забот. Обманчивые лучи разбудили меня. На улице холодно, а они светят слишком по-летнему. Мы лежали рядом, почти в обнимку — приблизившись друг к другу во сне, потеряли контроль над этой обидой. Ты сладко сопела прямо мне в шею, отчего улыбка посетила мое лицо. Попытался рассмотреть тебя — поймал себя на мысли, что мне не нужно вспоминать почему я в тебя влюбился. Мне достаточно на тебя посмотреть. Красивая. Слишком. Нельзя. Нельзя. Нельзя. Нельзя так сильно любить тебя и мучить одновременно. Но у меня получается. Талантливый человек талантлив во всём. Аристократичная горбинка твоего носа склоняла меня к поцелую. Я едва коснулся его, как ты открыла глаза. — Ты чего? — Доброе утро, — прошептал я, прижав тебя к себе. — Сегодня что, метеорит на землю упал? Ты вдруг захотел меня поцеловать? Глупая. Я всегда этого хочу. — Прости меня за вчерашнее. Ты с недоверием посмотрела мне в глаза: — Что все это значит? — Просто люблю тебя. Так же, как и много лет назад. Нахмурилась, надулась — не поняла, что происходит, но приняла мои слова о любви. Примерила их. Поверила им. Закрыла глаза, позволив мне поцеловать себя. Я улыбнулся. Нет, я не остыл. К тебе остыть невозможно.