Шрамы

Её запястье было испещрено шрамами. Не там, где вены голубыми полосками проглядываются под кожей. Нет. Шрамы были там, где сгибались кисти рук, там, где легче всего можно было нащупать тонкую кость. Никогда никто не замечал этих порезов. Им можно найти оправдание: шрамы были маленькими, незаметными. Но они все же были. Она была полна противоречий. Тихая и громкая. Спокойная и неугомонная. Ответственная и совершенно не думающая о будущем. Она была бунтаркой. Она ненавидела жить в рамках. Школьная форма, дресс-код, правила поведения, этикет — эти слова действовали на нее, как красная тряпка на быка. Она обожала удивлять людей. Однажды люди услышали как она ругается матом. Учителя были в немом шоке. Она ругается матом? Она была странной. Точнее было бы сказать, что это она так думала. Думала, что все считают ее странной. На самом деле это было наполовину правдой. Многие и вовсе не думали о ее странностях. Она их не трогает, они ее тоже. Кого-то она вводила в ступор. Потому что совершенно не вязался образ отличницы-спортсменки с тем, что видели люди. Кто-то действительно считал ее сумасшедшей. Хотя, она ведь всего то красила волосы, не носила юбок и очень громко смеялась. Может быть она раздражала их тем, что не боялась показать свои эмоции. Ей не стыдно было быть смешной или немного глупой. Она действительно была похожа на многих парней в своей любви к косухам и рок-н-роллу. Она действительно была похожа на многих девушек в своей любви к сериалам и красивым парням из них. Но нет, нет и еще раз нет. Никогда, слышите, никогда она не была такой же как они. Ото всех ее отличали вечный оптимизм, которым она пыталась заразить всех вокруг, забота о других и самое главное — нескончаемое желание жить. Жить, сияя всеми красками, веселясь на полную катушку, расхаживая по всем открытым ей дорогам. Да, это было ее мечтой. Еще она мечтала вырасти и начать путешествовать. Мечтала набить себе тату. Мечтала прыгнуть с парашютом. Ей очень хотелось съездить в Норвегию. Она очень надеялась, что Мир изменится. Что исчезнет Война, насилие, дискриминация. Надеялась, что люди наконец то начнут прислушиваться друг к другу. Она надеялась, что однажды не останется на планете вымирающих видов животных. И она жила этими мечтами и надеждами. Однажды это море веры в лучшее разбилось о непонимание людей, словно о прибрежные скалы. «Ты еще слишком мала, чтобы рассуждать о таких вещах!» — говорили отовсюду. «Да кто ты такая!» — летело ей в спину. «Совсем еще жизни не знаешь, мелочь!» — это говорили все, кто только мог. Тогда, именно тогда, в тот миг отчаянья ее внутренний стержень дал первую трещину. Внешне, изменений почти не было. Она была такой же, как и всегда. Жила, смеялась и пыталась осчастливить других. Она улыбалась всегда. Несмотря ни на что. Буквально. Когда ее ругали она улыбалась. Когда слышала обзывательства в свой адрес она улыбалась. Когда резала запястья она улыбалась. Она никогда не сушила волосы феном. Она любила подолгу сидеть и ловить языком стекающие с волос капли. Потом все вокруг было мокрым: кровать, на которой она сидела, пол, ее футболка. Когда она стягивала ее с себя можно было увидеть великолепную россыпь веснушек на плечах. Она всегда возмущалась, что на плечах они есть, а на носу нет. Несправедливо! Она была откровенной, хотя в ее шкафу вы бы не нашли шорт выше коленей. Она хотела поделиться собой со всем миром. Хотела, чтобы все узнали, что такое счастье. Но никого это не волновало. А она так и металась от человека к человеку, как мяч на футбольном поле, натыкаясь только на фальшивые улыбки и равнодушие. И трещина стала разрастаться, когда она осознала, что никому не нужна. Точнее, не нужна тем людям, для которых ей хотелось быть чем-то важным Она любила книги. До безумия. На все праздники она просила дарить ей книги. Они были ее способом уйти от реальности, окунуться в мир магии, приключений, настоящей дружбы, любви. Она очень не любила, когда ее отрывали от чтения. И ее можно понять, представьте: вы живете в своем идеальном мире, и вдруг, громким окриком вас возвращают в унылую серую реальность, без радости и красок. Ужасно, не так ли? Она тоже так считала. Она нарочно ходила по краю, беспечно пересекала двойные сплошные, вылетая на встречную полосу. Она любила, но это все в прошлом. Ее проблема была в то, что она преподносила себя как независимую железную девочку, и никто и не думал, что душа ее — хрустальная ваза, разбитая, грубо склеенная, отшлифованная грубой наждачкой, и брошенная под дождь. На ее запястье было три заметных шрама. Не там, гре сгибаются кисти рук и можно легче всего нащупать тонкую кость. Нет. Шрамы были вдоль голубых полосок вен, бегущих по руке. Стержень сломался Время остановилось там, у нее на запястье. И ты не смог спасти ее. Ты не смог спасти меня.