The King died...

Плач и крики разорвали пелену Тьмы, внезапно обрушившуюся на Благословленный Край. Я стоял среди скорбящих нолдор и молчал. На душе было так пусто, а разум отказывался верить в то, что произошло… …Отца больше нет... Вот лежит он безжизненный и холодный посреди площади. И больше я не услышу ни одного его слова, ни его смеха. Ни увижу его светлой, искренней улыбки, ни его ясного взгляда мудрых глаз... Рядом стоял, так же молча, мой младший брат Арафинве. Слезы, крупными каплями, струились по щекам его. Широко раскрытые глаза смотрели на отца, как будто Арафинве тоже не верил в произошедшее, а с полуоткрытых губ так и не слетели ни стоны, ни всхлипы. А вот со старшим братом творилось что-то невообразимое. Феанаро , упав на колени перед телом отца, кричал, схватившись за голову, рыдал, забыв про гордость, выл, словно раненый зверь, проклинал Мелькора, Стихий, которые не уберегли собственную землю-крепость от Великой Тьмы, проклинал также призыв Манве, когда он покинул отца одного в Форменосе. Клялся, что отомстит Моринготто за отца и вернет Сильмарилы, даже если вода Ульмо окрасится в алый цвет, и земля Ауле сгорит в пламени гнева нолдор. Что же с тобой, брат? …То, что потом назовут безумием. То, что погубит наш народ. И мы еще услышим от тебя слова пострашнее теперешних… Хотелось подойти к Феанаро и обнять брата, ставшего таким родным и близким за последние часы. Вытереть слезы, прижать к себе, успокоить, если это возможно. Но я не подошел. Мне было страшно… С трудом отведя взгляд от отца, я поднял голову. В небе больше не было ни золотого света Лаурелин, ни серебряного Тельпериона. Лишь звезды Варды сияли над нами в Великой Тьме. Лишь звезды… Как тогда, когда зародилась первая жизнь. Как тогда, когда первые из Квенди и ты, отец, пробудились у вод Куйвиэнена. Первое, что вы увидели, это было небо, где в темной, глубокой бездне сияло бесконечное множество ярких звезд, и их свет стал вам, еще не познавшим Света Древ, милее всего. И теперь, когда Света больше нет, лишь звезды озаряют безрадостную мглу. И тебя отец больше нет. И последнее, что видели твои глаза, наверное, было то небо, которое ты узрел в начале жизни… Что было в начале, то есть и в конце. А то, что это конец, не было сомнений… Разве есть что-то более страшное? Но не ведал я тогда, что это был не конец. Это было начало. Начало более страшного и бесконечного…