Своенравные сердца

Луна. Фото с помолвки. Луна сказала бы, что богиня блестела своими идеальными зубами, смеясь, Маттео стоял позади нее и держал за талию. Шатенка не могла не задаться вопросом, выглядели ли они когда-нибудь так… Она и Маттео. — Луна? Что ты здесь делаешь? Во второй раз за день, жестоко вырванная из своих мыслей, Луна наполовину повернулась. Кружка не могла справиться с ее движением, позволяя темной жидкости переливаться через края кружки на белый ковер. Увидев это, глаза Луны тут же расширились — как никогда раньше, как она думала, — прежде чем перенаправить их к источнику голоса. — Дерьмо, — проклинала она, в основном кофейное пятно на ковре, а также полуголого Маттео, прислоненного к дверному проему в нескольких метрах от нее. Одетый только в серые спортивные штаны, которым, кстати, едва удавалось цепляться за низ голого торса, Маттео скрестил руки на груди. — Нет необходимости материться. Просто скажи мне, почему ты здесь? — Его голос был ледяным, как и его взгляд. — Я здесь для фотосессии с Софией… Для статьи, которую я пишу. Где она? — ее голос был твердым, учитывая, что она была здесь по профессиональным причинам, и он ничего не имел с ней. — В Милане. Она уехала сегодня утром. Теперь настала очередь Луны закатить глаза. Двое могли играть в эту игру. У него не было веских причин вести себя враждебно. — Хорошо, но… Когда она вернется? Я здесь всего пару дней. — Луна, — он произнес ее имя твердо и совершенно, как мог только он. — Я не знаю. Амбар была занятой девушкой, а занятых людей часто трудно отследить, но Маттео, казалось, это не заботило. — Почему ты не знаешь, когда твоя невеста снова будет дома? Тяжелый вздох вырвался из тела Маттео, и Луна не сомневалась в том, что он уже раздражен. — Ты приходишь в мой дом, ничего не сказав, и портишь мой белый ковер, даже не извиняясь за это. Ты действительно думаешь, что мне нужно, чтобы ты прокомментировал мои отношения с моей невестой? Луна мгновенно вспомнила об этом инциденте и на самом деле чувствовала себя плохо из-за того, что испортила их ковер, но не могла дать ему знать. Она ни за что бы не позволила его холодному старому я снова так к ней относиться. — Извините, что меня приветствовала ваша домработница и занялась своими делами, пока я ждала вашу неорганизованную путешественницу-жену. Не надо так на меня нападать. Но как бы то ни было, я ухожу отсюда. Луна знала, что ей нужно ждать дальнейших инструкций от своего босса и что она не должна просто уходить, но она также знала, что не собирается принимать такого рода детское поведение ни от кого, кроме Маттео. Она повернулась на каблуках, направляясь к кухне, когда его следующие слова заставили ее замереть на месте. — Делай то, что ты делаешь лучше всего. Чувство гнева поразило ее, как молния из ясного голубого неба. Как он посмел? Нет, они никогда не говорили об этом, но Маттео не был глупым. В глубине души он должен был точно знать, почему она сделала то, что сделала все эти годы назад. — Прости, что? Маттео твердо стоял на своем месте в нескольких метрах от нее и продолжал смотреть. — Ты только что доказала мою точку зрения. Ты пачкаешь, а потом бежишь. Вот что ты делаешь, Луна. Ее кровь кипела от несправедливости, слезы появлялись на глазах. Даже после стольких лет. Это было слишком глупо. Она покачала головой, взяв себя в руки. Как только она собиралась говорить, звук прервал ее, заставив ее проверить свой телефон. Текст был от Фриды, объясняющей беспорядок и извиняющейся за это. Если бы Луна могла просто получить эскизы, оставленные Амбар, она могла бы улететь на следующем самолете завтра утром. — Смотри… Я здесь не для того, чтобы открывать какие-либо раны или беспокоить кого-либо. Просто посмотри на это, как изменилась наша жизнь. Я даже не должна сейчас быть в Аргентине. Мой босс позвонил мне сегодня утром и сказал, что она организовала последнюю фотосессию с Амбар. Это единственная причина, почему я здесь, хорошо? Это одно большое недоразумение. — Она закусила губу, размышляя, действительно ли она должна сказать слова, ожидающие на кончике ее языка. Как будто он думал о том, должен ли он верить тому, что она только что сказала, взгляд Маттео переместился с холода на удивление — это также означало немного мягче, но все еще близко к любви. Прошло еще несколько секунд молчания, прежде чем он принял решение и заговорил. — Они, вероятно, в ее рабочей комнате. — Спасибо, — она послала ему маленькую, осторожную улыбку, не желая закончить все таким драматическим тоном. — И, пожалуйста, надень рубашку. Он не мог видеть ее ухмылку, поскольку она уже обернулась. Это было едва заметно, но Маттео действительно казался удивленным ее последним комментарием. Холодные тона в его карие глаза, казалось, медленно таяли, и были заменены нейтральными, если не теплыми. Постепенно он, казалось, снова становился все более и более человечным. Маттео, которого она любила, просто прятался под айсбергом. Луна пошла прямо в мастерскую и начала искать знаменитые зарисовки. К сожалению, это оказалось гораздо более сложной задачей, разочаровав ее ожидания. Несколько минут спустя, пока она все еще искала, Маттео вошел в комнату с толстовкой. Звук его надевания привлек ее внимание, заставив Луну остановить поиски и посмотреть на него. Не то чтобы она смотрела на его неподвижную тонированную грудь, но вдруг черная ткань балахона соскользнула, чтобы закрыть ее, и ееглазам попалась рубашка, которую она подарила на месяц их отношений. — Ты нашла эскизы? — спросил он. Она не смогла сдержаться и позволила хихикнуть губам. Его вопрос был совершенно неактуальным прямо сейчас. Это было слишком хорошо, чтобы быть правдой. — Ты серьезно? В замешательстве Маттео посмотрел на свою рубашку, чтобы понять, на что она ссылалась, прежде чем оглянуться на нее. — У тебя все еще есть есть эта рубашка? — Да, и что? — Он пожал плечами, направляясь в противоположный конец комнаты, чтобы искать эскизы, хотя ему это и не нужно было. — Почему она до сих пор у тебя? — Она решила позволить своим ясным, зеленым глазам отвести взгляд от него обратно к стопке бумаги на столе Амбар. Ее голова повернулась и посмотрела на него. Это была не просто ностальгия, которую она вдруг почувствовала. Это было знакомое, давно потерянное чувство Маттео, которого она любила. Маттео, который хвалил и уважал ее. Прежде чем она смогла слишком увлечься, Луна остановила ход мыслей и покачала головой. Старые чувства никогда не будут снова хорошими чувствами. Она устроила свою жизнь в Канкуне, а он вместе с Амбар в Буэнос-Айресе. Хотя ни один из них не осмелился или не успел это сказать, они оба пожелали друг другу самого сильного счастья — все враждебные чувства были отброшены. — Нашел, — Маттео вытащил тонкую стопку бумаги из портфеля, быстро изучая, прежде чем показать ее шатенке. Еще одна красивая улыбка была послана из ее конца комнаты к нему, и на удивление она получила одну, маленькую, но видимую, на этот раз.