Свидетель

- И почему ты не поехал? - спросил Жавер и назвал единственную причину, которая пришла ему в голову: - Не доверяешь мне? - Нет, дело не в этом. - Судя по лицу, Вальжан даже несколько растерялся от такого предположения. - Просто у Козетты и Мариуса все хорошо, а у многих из этих ребятишек никогда не было Рождества. И было бы неправильно дать им понять, что личная жизнь для меня важнее. И сам смутился от этих слов, так как ему претил ложный пафос. К счастью, на помощь ему пришли звуки скрипки, на которой играл уличный музыкант. - Перголези! - удивился Жан Вальжан. - Надо же. Впервые слышу, чтобы кто-то исполнял Перголези на улице. Подойдем? Жавер безропотно последовал за ним, слегка раздосадованный тем, как привычно, вслед за приемной дочерью, Жан Вальжан произносил такие слова: Перголези, Скарлатти, Боккерини... Скрипач оказался скрипачкой, девочкой-подростком лет одиннадцати-двенадцати. Тоненькая, как прутик, она стояла на набережной и играла, а в скрипичном футляре у ее ног поблескивало несколько мелких монеток. Футляр охранял грязно-белый кудлатый пес, в котором с большим трудом можно было признать пуделя. Одета девочка была опрятно, но бедно, во всей ее прямой и складной фигурке чувствовалось кроткое достоинство. Большие глаза на худеньком личике не щурились от яркого зимнего солнца и смотрели в пустоту. Маленькая скрипачка была слепа. - Позвольте вашу руку, мадмуазель, - сказал Вальжан, снимая шляпу, хотя девочка не могла этого видеть. Она опустила скрипку и медленно повернулась на голос, будто прислушиваясь к чему-то помимо слов, затем с улыбкой, доверчиво протянула узенькую ладошку. Жан Вальжан почтительно, как даме, поцеловал ей руку и лишь после этого вложил в тонкие пальцы золотую монету. Правильно, из футляра выхватит какая-нибудь дрянь, и тощий нечесаный пудель не устережет. Брови скрипачки от удивления поднялись домиком. - Вы ошиблись, месье, вы дали мне очень много!.. - Я не ошибся, и этого совершенно недостаточно. - Благодарю вас, - растерянно ответила девочка. - Я бы хотела запомнить ваше лицо, месье. Вам не будет неприятно? К сожалению, глаза у меня здесь, - она шевельнула пальцами. - К вашим услугам. - Жан Вальжан опустился на колени прямо в снежную кашу, теперь его лицо оказалось на уровне лица юной скрипачки. Та пробежала пальцами по его носу, скулам, бровям - Жавер поморщился, представив себе, что его физиономию кто-то эдак ощупывает. - Вы очень красивый. И добрый. - Где вы живете, мадмуазель? Не разрешите ли вы как-нибудь заглянуть к вам в гости? Бдедное личико омрачилось. - Боюсь, это невозможно, месье. Мой папа... он много пьет и бывает груб. Он был добрым, но потом мама заболела и умерла, и с тех пор он пьет. Приятели переглянулись. - Дитя, будет лучше, если ты все-таки скажешь, где твой дом, - как мог мягко сказал Жавер, и девочка подняла к нему лицо с широко раскрытыми неподвижными глазами. - Мы тебя проводим и проследим, чтобы твой отец не отобрал у тебя деньги. По щеке скрипачки скатилась слезинка. - Вы не понимаете, месье. Папа сейчас пьян. Это... невыносимо. - Мой друг прав, мы вас все-таки проводим, - решительно подвел итог Вальжан и, несмотря на протесты девочки, помог ей собрать монеты и спрятать скрипку в футляр. Пудель растерянно наблюдал за действиями незнакомца, не усматривая в них угрозы, но явно не понимая, что происходит. Интересно, как долго девчушка кормит и тащит на себе потерявшего человеческий облик папашу, подумал Жавер. На полпути к меблированным комнатам, где жила девочка, Вальжан шепнул спутнику: - Видишь, как она одета? Синяя от холода. Я схожу куплю ей готовое пальто и все, что нужно, а ты держи себя в руках, хорошо? - Не беспокойся. Я все это наблюдал изо дня в день больше тридцати лет и, как ни странно, никого не убил, - усмехнулся Жавер. Он не добавил, что давно отчаялся что-либо изменить. И что не пройдет и трех лет, как этот папаша продаст дочь сутенеру - если только до тех пор не убьет ее в приступе тупой пьяной ярости. Вальжан внимательно посмотрел на него. - Понимаю, о чем ты думаешь, но мы справимся с этим. Не в моих и не в твоих силах избавить мир от зла, но можно заморозить маленький кусочек ада. А потом еще один. И еще. С этими словами Вальжан мгновенно растворился в толпе - привычка стремительно исчезать никуда не делась, хотя больше не приносила практической пользы. - Месье еще вернется? - застенчиво спросила Мишель - так звали их новую знакомую. - И очень скоро, - улыбнулся Жавер. - И вообще все будет в порядке. Плохое уже позади, впереди лишь хорошее. - И добавил неожиданно для себя: - Скоро Рождество. - А вас мне Бог послал, правда ведь? - с пугающей серьезностью спросила девочка. - И того месье? - Правда, дитя, - немного чувствуя себя самозванцем, ответил бывший инспектор. - Ты больше не будешь мерзнуть на набережной. Ты будешь учиться в школе. И со своим папой ты не останешься. - А как же Гамлет? Я его не брошу! "Пудель", - сообразил Жавер и ответил: - Ну, как же без Гамлета. Он будет с тобой. Пошел снег, затем повалил хлопьями. "Скоро Рождество. Уже совсем скоро", - подумал Жавер.