Нарушая правила

      В палате было жарко, даже несмотря на открытое настежь окно и лёгкий ветерок. Длинные прозрачные шторки вытягивало в окно, казалось ещё немного и карниз позволит им улететь, унося с собой тень и остатки тепла в палате. Вика наслаждалась кофе, без спроса украденный у автомата. Не в том смысле, что это был чужой кофе, а в том, что был куплен без разрешения врача. Аромат уже заполнил всю комнату, не говоря уже о том, что проник и за её пределы. Делая большой глоток, женщина прикрыла глаза от удовольствия, с которым горячий напиток растекался по телу. Безусловно, это помнить не надо, все, итак, было понятно. Неожиданно открывшаяся дверь создала сквозняк из-за которого окно стремительно закрылась, выталкивая из окна книжку, подложенную под створку. В дверях стоял взволнованный Саша. Ожидая увидеть на его месте другого мужчину, Каштанова разочаровалась, выругавшись на него. Она подошла к окну и выглянула из него вниз, высматривая свой чёрный ежедневник, приземлившийся туда минуту назад. — Аккуратнее надо, — прорычала она, вместо приветствия, — Теперь иди за моим ежедневником, — вернувшись за стол, шатенка помешала осадки со дна и раздражённо цокнула. Пока его не было, казалось, что прошло много времени. — Тебя хоть за смертью посылай! — получив свою тетрадь для записей, Вика стала проверять все ли на месте, а затем убрала его в тумбу. — Вик, я соскучился, — Александр сделал пару шагов в сторону жены. — Когда же ты все вспомнишь? — он обхватил её за талию и притянул к себе, зарываясь носом в её волосы. В его обществе ей было не комфортно, но отстраняться женщина не спешила. Чтобы что-то вспомнить, нужно проводить время с родными людьми, получать их заботу и любовь, а Точилин был один из них, как ни как. Обняв слегка его за плечи, Вика уткнулась в его грудь. — Как дела? Что нового? — Тренировки каждый день, с утра до вечера. Без тебя дома грустно, поэтому я взялся тренировать ещё одну команду, младших Медведей. — И как они, надеюсь, не безнадёжны, — Вика усмехнулась и наконец отстранилась. — Потенциал есть, — Саша взглянул на время и занервничал, — Милая, мне пора бежать, сейчас как раз начнётся у них тренировка. — Как всегда, — театрально выдохнула она, — Жалуется, что скучает, а время на собственную жену совсем нет. — Выпишут тебя, я все наверстаю дома. — он нежно целует её в щеку и обнимает на прощанье, — Люблю тебя. — затем выходит из палаты. А уже через пару минут Виктория наблюдает его удаляющийся силуэт в окно. Она опустилась уставшая на кровать. — Как же мне разобраться во всем этом? Что происходит в моей голове? Кто друг, кто враг? Кто лжет, кто правду говорит? — она взялась за голову, прикрыла глаза. Резко в глазах потемнело, а висках запульсировало. Образ Сергея всплыл, добрый, нежный, ласковый, заботливый, картинки их счастливой жизни стали мелькать в ускоренном темпе, словно киношная перемотка. Затем всплыл образ Саши. Двусмысленные кадры, нежность, любовь, доброта, которые сменились злостью, яростью, гневом. Таким она его не видела никогда за последние недели в больнице. Боль в висках стала невыносимой и Вика закричала, не в силах терпеть. Её рука еле дотянулась до кнопки вызова врача, а затем она провалилась в темноту. В этой темноте было холодно и страшно. Метаясь по этому пространству Вика пыталась отыскать выход, который сначала появлялся, отделяя себя ярко белым коридором, но с каждым шагом она не приближалась к нему, а будто топталась на одном месте. Когда он исчезал, появлялся в другом месте и повторялась та же самая история, коридор медленно тягуче тянулся, будто растягиваясь, а спасательный свет исчезал. Она металась в разные стороны, кричала, плакала и вдруг откуда-то послышался голос тихий, настойчивый, родной, который звал за собой. — Вика, ты мне нужна. Борись за себя, за нас. Ты сильная. Ты все сможешь. Мы все сможем. Очнись, пожалуйста. Что-то заставило двигаться ноги сами собой. В кромешной темноте, она двигалась наугад, уверенно разрывая воздух своими шагами и руками впереди себя, пока не уперлась во что-то твёрдое. Исследовав поверхность, она не нашла никаких зацепок для себя и решила просто толкнуть, надеясь что это выход. Внезапно яркий свет ослепил её и все пропало. В палате находилось двое мужчин, склонившихся над бессознательным телом женщины. Один уже на протяжении 10 минут исследовал её состояние, погрузив тело в некую ампулу исследоваемую компьютером, а второй сидел обеспокоенно рядом и держал за руку, тихим голосом разговаривая с ней. — Что могло вызвать такое состояние? — Сергей ломал голову. Он хотел сегодня заскочить в больницу на 15 минут, сообщить, что его не будет несколько дней, а зайдя в палату обнаружил её лежащей на полу. И вот уже 3 часа как он просрочил свой вылет, сидя здесь и молясь, чтобы с ней было все хорошо. — События последних дней, возможно, вспышки в памяти. — от этого не стало ни легче, ни понятнее. — Её организм полностью восстановился после аварии, как физически, так и душевно. Только её эмоциональное состояние оставляет желать лучшего. Постоянные эмоциональные перепады негативно влияют на нервную систему. Кстати, на этом фоне и произошел сбой. — повисла тишина, которую перебивали лишь звуки приборов, к которым была подключена Виктория. Сергей не заметил как закрылась дверь за главврачом и он остался в палате наедине с ней. Время медленно тянулось, за окном постепенно темнело, зажигались фонари, утихал шум мегаполиса. Держа в своих руках хрупкую руку Вики, Макеев не сводил с неё глаз, словно от этого ей было лучше. Где-то в кармане запищал его телефон. Сергей торопливо достал его и отошёл к окну ответить. — Серег, что за дела? Где тебя носит? — в голосе Точилина читалось раздражение. — Сань, прости, — Макеев тяжело вздохнул, притихнув на пару секунд. — Этот матч ты за главного тренера, я верю в тебя ты сможешь. — он обернулся в сторону Каштановой, испугавшись, что может разбудить. Протерев рукой лицо, он продолжил. — Знаю, так не делается, я должен был предупредить. Но все случилось неожиданно. Это семейное. — на другом конце трубки выругались еле слышно и сбросили. Мужчина поставил режим «полета» и убрал телефон. Сергей понимал, что он подставляет друга, подставляет команду, но, а если подумать, то он же тренировал команду?! Тренировал! Они готовы! Он уверен. Если бы здесь и сейчас не лежала она — самый дорогой человек для него в мире, без сознания — он бы был там и ввёл их. К сожалению или счастью — эта честь сегодня удостоена другому.