Нарушая правила

Лежать на кровати круглосуточно тяжело. Затекают конечности, отлеживаются бока, сдают нервы. Вдобавок ко всему, нечего делать. Лечащий врач настоятельно запрещает вставать и даже предпринимать какие-либо попытки, но женщина упрямо игнорирует их и когда в палате никого нет, пытается периодически приподниматься ненадолго. Больная голова после травмы все-таки дает о себе знать и при любом вертикальном положении перед глазами начинает темнеть и появляются звездочки. Наконец, личность новой пациентки была установлена. Пострадавшей оказалась спортивный директор знаменитого хоккейного клуба — Каштанова Виктория Михайловна. Пока заводили карточку на нашумевшую пациентку, вокруг столпилось достаточно народа. Все, кто узнавал о должности этой женщины, удивлялись, как на такие хрупкие плечи, можно было взвалить управление командой по совсем неженскому спорту. Было принято решение переместить Викторию в Vip-палату, где ей было достаточно комфортно теперь. На утреннем обходе лечащий врач обрадовал новую пациентку тем, что сообщил ей ее контактные данные. Теперь, ей с нетерпением хотелось увидеть кого-то из родственников или знакомых, пообщаться, отогнать всю хандру, почувствовать, что она не одна, что нужна кому-то, даже в таком состоянии. Больничная палата навевала лишь тоску, от книг уставали глаза, а телевизор ничего путного не показывал. И ведь это всего второй день. Он стоял перед самой дверью и не решался зайти. Знал? Знал. Второй день подряд он сидел каждое утро у ее лечащего врача, а затем пытался побороть себя зайти к ней. Дрожащей рукой открывает дверь и медленно заходит в палату. Мелкими шагами по коридору в комнату, негромко работает телевизор, ее внимание все в новостях спорта. Кожа бледная, глаза безжизненные, губы потрескавшиеся. — Привет, — тихий голос заставляет повернуть с трудом голову в его сторону. — Привет, — полушепотом, делает громкость потише на телевизоре, чтобы не затеряться в его звуках. Садится на стул напротив. Тело бьет мелкая дрожь, ее спокойные глаза выдают все, что ему надо. — Я Саша — твой муж. У тебя потеря памяти, но надеюсь, что ты скоро все вспомнишь. — Я тоже на это надеюсь, — осматривает каждую клеточку его лица, плавно переходя по одежде вниз, — в следующий раз, привези мне, пожалуйста, одежду и мой ноутбук. Общение не клеилось. Вика молчала уже продолжительное время, что-то строя в своей голове и глядя с подозрением на него, Александр нервничал из-за этого, не зная, что сказать. Все выглядело так, словно они впервые познакомились, и не понравились друг другу. Для первого раза достаточно, считали оба. Саша поднялся со стула и начал маячить по комнате, а Вика прибавила громкость на телевизоре, показывали повторно новости. Пощелкав каналы, она нашла, что другое посмотреть, а опомнившись, огляделась, и никого не оказалось в палате. Он тоже был в больнице эти два дня. Был у лечащего врача, знает ее диагноз, знает что ситуация безнадежна. Его не пустили к ней ни разу за эти дни, не дали взглянуть даже, не дали поговорить, обосновав все тем, что ей нужен покой, чтобы скорее восстановиться. Не показывает вида, а самого съедает изнутри. Сидит у двери ее палаты по несколько часов в день, пытаясь что-то придумать. Ему не безразлична она, не безразлично то, что сейчас с ней происходит и плохо от того, что он не знает, а значит, может ей помочь нечем. А пока вечер сменяется ночью и сумрак плавно наступает на город, одна больная душа лежит и тихонько плачет в подушку, второй со сломанной судьбой не спеша идет по пустеющим улицам, мечтая избавиться от чувства вины, а третий, как говорится — лишний, сидит в своей небольшой кухне, думая о завтрашнем дне и о том, что он сможет полезного принести ему, конечно, в первую очередь, думая не о себе, а о ней, потерявшейся в этой жизни родной душе. Утром перед осмотром в палату занесли вазу с пионами. Цветы были разного оттенка розового вперемешку с белыми. Их поставили на подоконник в центр. От распахнутых штор в комнату наконец ворвались солнечные лучи, осветляя палату и прогревая пространство. Помимо света и тепла, комнату быстро заполнил приятный аромат цветов, что очень обрадовало. Вика улыбнулась, глядя на то, как от одного жеста изменилось пространство вокруг нее. Из глубины нежных бутонов проглядывал уголок красного картона. Очень было интересно узнать, что это такое. Сейчас ты не помнишь меня и не знаешь. Считаешь незнакомым, чужим мужчиной, наверное. Но поверь, в последние дни твоей яркой жизни, перед этим страшным событием, я стал всем для тебя. Я докажу это, когда ты позволишь мне появиться в твоей жизни и быть рядом с тобой. Прочитав записку, шатенка вдруг почувствовала, что ноги не держат ее больше. Она еле успела схватиться за подоконник, чтобы не упасть. Аноним смог заинтриговать и что-то ей подсказывало внутри, что это явно не муж.