Детки из класса "я-умер-утром-в-субботу"

      Джесси смотрит на кроссовки от адидас. Он узнает эту коллекцию. Красные кроссовки, стоящие около четырехсот баксов.       Когда-то для них это были небывалые деньги.       Но сейчас он смотрит на них и не хочет поднимать взгляд на человека, который купил себе эти блядские кроссовки.       В средней школе они пускали на них слюни. На ногах Винни более новая модель.       Джесси выдыхает и всё-таки поднимает взгляд.       Это что-то около внезапной встречи давних друзей, и они должны пожать друг другу руки и рассказать какой-нибудь хреновый анекдот, и в лучшем случае — посмеяться. А в худшем: Джесси просто смотрит ему в глаза и не хочет подходить.       Некогда лучшие друзья, говоришь, да? Смешно, конечно, но я говорил о других хреновых анекдотах.       Какое-то время они просто смотрят друг на друга.       Джесси встречается с абсолютно обесчеловеченным взглядом. Он пустой. Абсолютно. В нём нет ничего.       Винни не человек. Он обложка из-под человека.       Только сейчас до Джесси это доходит.       Винни красивый, как модель белья Кельвин Кляйн с недавней коллекции. Винни красивый. Правда красивый. Джесси не лукавит насчет этого, пока смотрит на него.       У него уложенная, видно, огромным количеством лака прическа. Безжизненный взгляд. Красивые высокие скулы и широкий подбородок. У него проколото ухо примерно семью тонкими серебряными колечками. На правом ухе тоннель. Джинсы порваны на коленях.       Винни красивый.       Джесси даже невольно думает: безумно красивый. Но вовремя отдергивает себя от этой мысли, потому что это странно: думать о таком.       Какое-то время они просто смотрят друг другу в глаза и даже не улыбаются в знак приветствия или типа того.       Джесси лишь криво усмехается от этой мысли. Приветствовать тут было нечего. Винни не человек.       Его под руку хватает какая-то тонкая блондинка в обтягивающих тощие ноги джинсах и таких же крутых кроссовках. Она пьет кофе из Старбакса, что-то ему говорит. Но Винни смотрит на Джесси. А потом резко делает шаг вперед, таща это тонкое, до ужаса красивое создание за собой.       Красивые.       Они оба — красивые.       Но Джесси не удается разглядеть в них людей.       Они пусты.       Во вторник в продуктовом, разглядывая бутылки с виски, он встречает Нэнси. В отличие от Винни, она смотрит на него, улыбается и машет рукой. У Джесси не получается улыбнуться даже механически. Он замечает три бутылки коньяка и одну — виски в её корзине.       На ней короткое платье, и Джесси уверен, что если она наклонится — он сможет заценить белье. Если она носит белье.       На её руках дорогущий браслет, на пальцах — кольца. Очки давно заменены на линзы, и сейчас её взгляд не отображает ничего, кроме доведенной до края заёбанности.       Она говорит ему:       — О, привет. Слушай, не бери этот виски, он отвратителен, за ту же цену бери тот, лучше в раз пять.       Джесси делает вид, что слушает, но он продолжает оглядывать её.       Кожаная куртка — настоящая кожа. Прическа без укладки от слова вообще. Волосы огненные, как и в младшей школе, падают на её плечи, лезут в лицо, и она раздраженно убирает их рукой в кольцах и с идеальным маникюром.       Её сделанные ресницы. Сделанные губы. Джесси кажется, что она ещё сделала себе нос. Но он не уверен.       Что говоришь? Фитнес зал в Майами? Кафетерий? Третий муж?       Ну да, времена такие — не поймешь, где фальшь, а где настоящее.       Где хороший виски, а где хреновая паль.       Кстати, спасибо за виски.       Как у меня?       Да нормально.       Работа, машина, дом. Девушка?       Нет никакой девушки.       У Нэнси наглый прищур и натянутая улыбка. Джесси чувствует кожей, что она не хочет улыбаться, и он понятия не имеет, зачем это делать. Он не собирается её в этом корить, но, лучше, наконец, показать миру, что ты труп, как это сделал Винни, чем натягивать на разложившуюся плоть костюм некогда живого.       Я тебе не верю, Нэнси.       Джесси тащится домой с бутылкой виски и странным, мерзким налетом на коже.       В среду на заправке он встречает Артура.       Он стоит, опираясь о свою дорогую машину, марку которой Джесси даже не знает, потому что дорогие машины для него роскошь и подчеркивания статуса. А у Джесси ни роскоши, ни статуса.       Артур в дорогом выглаженном костюме. Вырос под метр девяносто, наверное. Ноги длиннющие. Кожа белая-белая. Взгляд, внезапно, живой.       Они пересекаются глазами, и Джесси этот факт поражает до глубины души. Артур внезапно улыбается.       он оказывается даже лучше Винни.       Хотя Винни никогда не был лучшим в некогда их дружбе. На самом деле это и не было дружбой. Это было дешевой пародией на дружбу.       Как и сам Винни.       Дешевая пародия на человека.       Артур блокирует телефон и уверено шагает в его сторону.       Джесси напрягается и сжимает в своей руке кожаный кошелек. Внезапно, это его пугает и напрягает. Он мечется взглядом по всей заправке, пытаясь словить хоть кого-нибудь, кто сейчас выдернет его.       Но       ничего.       И Артур подходит к нему.       Он оказывается выше его на пол головы, и его презрительный взгляд лишь подчеркивает то, что быть живым, всё же, престижнее, чем быть трупом.       Даже если живым ты похож на молодую версию Дональда Трампа. Только красивую.       Его речь оказывается идеально поставленной, как у диктора с крутого канала. Артура внезапно хочется слушать, но Джесси всё равно ловит себя на постыдном желании убежать отсюда. Но приходится стоять на месте. И смотреть в его глаза, находя за ним живого человека, который может сгрызть шею, если это будет прописано в договоре или ему за это заплатят.       На самом деле Артур похож на человека, который убивает других людей за деньги. Возможно, он даже гордится этим.       Джесси узнает, что он зам. директор какой-то там компании. Джесси мог этого даже не узнавать. Только глядя на его костюм, становится понятно, что он не листовки на улицах раздает.       Джесси смотрит ему в глаза.       Он красивый до жути. Да он вообще — до жути.       пугающий, например.       Он опять вспоминает Винни. Он тоже красивый. И настолько пугающий в своей бесчеловечности.       Джесси нервно улыбается и бегает глазами по заправке. Артур ловит его на этом, щурится хитро (по-другому не умеет) и улыбается так же, как и Нэнси — не хотя.       Джесси всегда видел в них какую-то странную пугающую схожесть.       Оба рыжие, наглые и хитрые.       оба убьют, если это будет стоить больше несколько тысяч долларов.       Если Артур и Нэнси плавают за такими мелкими суммами, конечно.       Они прощаются. Точнее — Артур позволяет им проститься.       Джесси проводит рукой по коротко-стриженным волосам. У самого Артура прекрасно уложенная шевелюра. Намного лучше, чем у Винни, потому что у него какая-то вычурно-модная дорогая прическа. Такие стригут в крутых парикмахерских за несколько сотен.       Джесси тяжело выдыхает, расслабляя хватку на своём кошельке.       В четверг в больнице он встречает Пэнни.       Она радостно перегибается через регистрационную стойку и восторженно взвизгивает.       Джесси пялится на неё во все глаза, и первые пять минут ему даже кажется, что она нормальная.       А потом понимает: нет, не нормальная.       У неё зацикленная улыбка, которая натянута абсолютно так же, как и у Артура с Нэнси. Её глаза отражают Джесси, и их пустой блеск может наполнить всего его изнутри мнимыми мыслями о её счастье, но нет, Джесси лучше любого другого известно, что она совершенно не счастлива.       Она рассказывает про какие-то там фонды, благотворительность, смертность животных...       Джесси хочет сказать, что сейчас, вот прямо в этой секунде, на улице куда больше мертвых       людей       и ты в их числе, дорогая Пэнни.       За несколько минут Джесси понимает, что она, в общем-то, и не хочет принимать реальность. Живет в своём каком-то придурковатом мирке и думает, что у неё всё хорошо. Джесси что-то подсказывает, что если залезть в неё по локоть, то не наткнешься ни на что, кроме гнили и грязи, которые заполняют голову вместо нормальных мыслей.       Пэнни выглядит так, будто давно уже догнивает. Какой год уже.       Пэнни не похожа на счастливого человека.       Джесси пытается не думать об этом.       В пятницу в банке он натыкается на Фредди. Они стоят в противоположных кассах и улыбаются, глядя друг на друга.       Джесси думает: «какой пиздец».       Фредди уставший до жути, у него огромные синяки под глазами, и Джесси замечает, что его руки немного трясутся. Мелкая нервная дрожь. Тут нужен курс успокоительных и как минимум двухнедельный отпуск.       Фредди работает налоговым инспектором, и он ненавидит просыпаться каждое утро. Он говорит это прямо так. Джесси даже не нужно догадываться об этом, и на какую-то часть он поражен тем, что тот умудряется в этом признаться.       Джесси советует ему успокоительное, а ещё снотворное. Потом он осекается. И мысленно надеется, что тот не сожрет сразу целую пачку.       Фредди похож на того, кто может сожрать целую пачку, потому что сил уже никаких и ни на что нет.       Фредди рассказывает про девушку, которая истерит чаще, чем он появляется дома. Рассказывает о том, что расстаться с ней ещё сложнее, чем терпеть истерики.       Джесси говорит: из двух зол выбирай меньшее.       Фредди говорит: если бы у меня вообще был выбор в этой жизни, то я не стоял бы здесь, Джесси.       Они оба опять улыбаются. Абсолютно вымученно.       Фредди хотя бы внешне напоминает человека. Уставшего до жути, но человека. Но тут Джесси приходит к мысли о том, что лучше бы он давно сгнил. Тогда не так больно.       Тогда вообще не больно.       В субботу к нему на прием приходит Полли.       Он улыбается и даже не слышит удивленных возгласов. По крайней мере, она видела имя своего лечащего врача.       Джесси смотрит на неё снисходительно. Она похудела до жути, и он читает в её глазах драматичное       «скоро я покончу с собой».       Он замечает за напульсником на её запястье пару шрамов. Нежно-розовых, аккуратных шрамов.       Он прикрывает глаза.       Джесси говорит: «можешь не волноваться, мы не будем с тобой часто видеться».       Джесси психолог, а не психиатр.       — Я знаю, куда мне надо, но, — она выдыхает. Её волосы едва достигают подбородка. Они тонкие. — Просто хотела удостовериться, что это реально ты. Мисс Грейвс, может, даже гордилась бы тобой.       — О, нет, — он улыбается. Дёргано немного, нервно, но не натянуто. Он никогда не улыбается через силу. — Артур добился куда большего.       — Я не про это, Джесс.       Он снова улыбается.       Он прекрасно понимает, о чем она.       — Ты только сейчас решила проверить свою... психику? Сейчас я вспоминаю тебя в детстве, и...       — Откуда мне было знать, — Полли выдыхает, — я была умной, но ребенком. Я не видела... точнее, я видела то, чего не видели вы. Мне легче было думать, что это с вами что-то не так, а не со мной.       — Это удивительно, что сейчас ты поняла... о своей проблеме. Я выпишу тебе направление.       Джесси смотрит на неё. Он понимает, что она, возможно, не доживет до следующего приема. А даже если и доживет, не факт, что состоится следующий.       Тут слишком запущенный случай. Болезнь, паразитирующая с детства, не может быть вылечена более никогда. Вообще-то Джесси знает, что никакую психологическую болезнь нельзя вылечить, но некоторые можно сбавить до адекватных оборотов.       Глядя на Полли, он понимает, что нет. Тут уже не помочь.       — Почему ты не переехала в Литву? Возможно, там тебе стало легче.       — Долгая и неинтересная история.       — Но мне интересно, — он откладывает ручку и опирается подбородком о кулак.       Полли смотрит на него совершенно безнадежным и убитым взглядом.       Это было куда хуже других. Полли не была мертва. Но она была искалечена до невозможного состояния.       До момента, когда дышать выходит только через аппарат искусственной вентиляции легких, когда передвижение самостоятельно невозможно.       Лучше быть мертвой.       В воскресенье на стоянке у супермаркета он вновь видит Артура. Он ругается с кем-то по телефону.       Джесси смотрит на это, закрывая свой багажник.       Он смотрит, как к Артуру подходит Винни и сует ему в руки стаканчик кофе. Артур успокаивается и выдыхает. Он сбрасывает вызов.       Джесси удивленно приподнимает брови, до последнего не веря, что эти двое могли сойтись.       Он ставил на Нэнси с Артуром.       Джесси пожимает плечами и, сев в машину, заводит её.       Он улыбается.       Кто же мог знать, что из всех своих одноклассников он смог добиться больше других.       Он остался жив.       Разве это ли не достижение?       В понедельник на прием к нему приходит Пэнни.       И всё повторяется.