Заброшенный сад

Этот мальчик ведет себя тихо и незаметно, но V все равно обращает на него внимание. Глаз фотографа машинально выхватывает из толпы прихожан в церкви яркие типажи: вот женщина, словно сошедшая с агитационных плакатов середины двадцатого века, одетая, по крайней мере, точно так же. Вот усталая, но красивая девушка с красными, натруженными руками. Вот старик, согнувшийся под грузом прожитых лет, но все равно преисполненный достоинства. Вот мальчик… На мальчике его взгляд задерживается. Тот сидит на скамье в средних рядах, внимательно слушает священника, но то и дело постреливает глазами по сторонам – будто высматривает кого-то в толпе. Мальчику лет тринадцать, но он слишком худой, а огромная куртка, явно с чужого плеча, только подчеркивает его хрупкость. Очки у него на носу тоже слишком большие, они постоянно сползают на нос, и мальчику приходится то и дело их поправлять. Картину довершают ярко-рыжие, почти алые, волосы, торчащие во все стороны и притягивающие к нему взгляд. V сам родился с редким цветом волос и немало намучился от удивленных взглядов окружающих, но перестать пялиться на этого ребенка он не в силах. Он уже почти видит фото с этим мальчиком в роли босяка-хулигана, но тут месса заканчивается, Рика толкает его в бок, чтобы напомнить, что они должны поговорить с пастором, и когда V опять поворачивает голову, мальчик бесследно растворяется в выходящей из церкви толпе. Со священником говорит преимущественно Рика; V слушает и от скуки рассматривает витражные окна. Когда вопрос финансовой помощи решен, он тоже подает голос: – Святой отец… Сегодня на мессе я заметил одного ребенка. Ярко-рыжего, в больших очках. Я хотел бы его сфотографировать, вы не подскажете, где я мог бы его найти? Рика недоуменно хмурится, а священник вздыхает. – Это Сэён Чхве, и вряд ли вы сможете уговорить его на фото. Это… более чем неблагополучная семейка. Мать-алкоголичка, отца никогда не было, живут за чертой бедности. Сам Сэён никогда не ходил в школу, его из дому-то выпускают только в церковь и за покупками. К счастью, он хороший ребенок, не курит, не хулиганит, но с такой жизнью – это только вопрос времени. Я пытался говорить с его матерью, но она дверь перед моим носом захлопнула, так что мне остается только его немного подкармливать. Говорят, там, в этом доме, есть еще один ребенок, но второго вообще никто никогда не видел, а сам Сэён об этом не говорит, так что, возможно, это только слухи. – Подождите, – Рика хмурится еще сильнее, как всегда, когда сталкивается с несправедливостью. – А как же опека? Неужели в Корее в нулевых годах все еще можно не пускать ребенка в школу безо всяких последствий? – Жаловались в опеку, и не один раз. Но тут всем на все плевать, чиновницы просто просиживают юбки за свою зарплату, а с действительно маргинальными семьями связываться не хотят. А до столицы никто не дошел, – священник отводит глаза, явно чувствуя свою вину. Рика смотрит на V, и он без удивления замечает в ее глазах очень знакомый огонек. Рика на тропе войны – так он это называет и в такие минуты любит ее даже больше, чем в мирные. – Пошли, – она тянет его за руку. – Нам обязательно надо с ним встретиться. V не протестует. Рика говорит с рыжим Сэёном. Издалека V не слышно, о чем идет разговор, но Рика светло улыбается, и мальчик, поначалу настороженный и даже готовый убежать, кажется, постепенно проникается к ней доверием. В конце разговора Рика достает из сумки толстую книжку, отдает ему, и, когда он убегает с этой книгой подмышкой, долго смотрит ему вслед. Только тогда V подходит к ней. – Ну что? – Есть второй, – сквозь зубы произносит Рика, и ее лицо словно накрывает тень. – Близнец. Он слабый и болезненный, поэтому их мать его вообще из дому не выпускает. V, не знаю, что ты об этом думаешь, но я должна помочь этим братьям. Не случайно ведь наши пути пересеклись. V не может сейчас дать ей ответ и поэтому меняет тему: – Что ты ему дала? – Ту книжку по программированию, которую не смог осилить Джумин и всучил мне. Я все равно ее читать не буду, а Сэён сказал, что ему нравится математика и хотелось бы работать с числами. Вдруг у парнишки откроется талант? В настроении «хочу всех осчастливить» Рику останавливать бесполезно, поэтому V просто кивает, и этого проявления одобрения ей хватает, чтобы опять просиять и начать вслух строить планы спасения близнецов со дна. V не сомневается – спасет. Рика вообще всех спасает. Странно, но случай – а это именно случайность, что в тот день у Рики в сумке оказался учебник по программированию, а не, к примеру, по органической химии или геологии – определяет все дальнейшее, потому что у Сэёна действительно оказывается талант. Он проглатывает книжку запоем, очень быстро разбирается в логике языка программирования и даже пытается писать что-то – на листке бумаги, потому что компьютера у него нет и вряд ли когда-то появится. Для ребенка, чье образование ограничивается самостоятельным чтением школьных учебников, это невероятный результат, и V – на сей раз без помощи Рики – понимает, что такой самородок нельзя оставлять гнить в маргинальном районе маргинального городка. Он поднимает свои – и отцовские, и Джуминовы – связи в сфере образования, приносит паре университетских преподавателей листочки с упражнениями Сэёна и, узнав, что это первые попытки человека без специального образования, те единогласно утверждают, что за такого гения передерутся факультеты кибернетики во всей Корее. Это действительно похоже на шанс, шанс, которого у этого мальчика могло никогда в жизни не быть. И тем более странно, что Сэён отказывается. – Я не могу бросить Сэрана, – он смотрит исподлобья, поправляет слишком большие очки. – Если он останется один, он погибнет. Она и так бьет его гораздо сильнее, чем меня, он слишком слабый и мягкий, чтобы дать отпор. Сейчас я немного оттягиваю огонь на себя, но если я уеду, она его убьет. V хочется то ли вздохнуть, то ли выругаться. Он принес этому мальчишке такую возможность, может быть, единственную в жизни – а тот отказывается ради брата. На самом деле V с радостью устроил бы судьбу для них обоих, но Сэран, в отличие от Сэёна, никаких особых талантов не демонстрирует. Это просто ребенок – слабый, запуганный, никогда ничему не учившийся. Да, он добрый, он терпеливый, он любит цветы, но на любви к цветам будущее не построишь. – Это шанс выбраться не только для тебя, но и для него, – убеждает V. – Ты сможешь получить хорошую работу и забрать его к себе. Это будет лучше, чем прозябать здесь всю жизнь. Но Сэён упрямится: – А если мне некого станет забирать? – Мы присмотрим за ним, – обещает V. – Мы с Рикой не бросим твоего брата, обещаю. И только теперь Сэён задумывается над его предложением. Сэён уезжает учиться; V и Рика, притворившись сотрудниками опеки, буквально шантажом вынуждают мать близнецов разрешить Сэрану посещать школу при церкви. Они берут его с собой на прогулки, V учит его фотографировать, а Рика покупает книжки, и они почти чувствуют себя настоящими родителями, хотя ни разу не заговаривают о собственном ребенке. Потом приходит беда. В какой-то момент Рика, прекрасная, солнечная Рика, всегда всех согревающая и стремящаяся всем помогать, ломается, ее душу накрывает темная тень, и V не знает, как ей помочь, как сохранить ускользающие осколки ее разума. В постоянной борьбе с ее безумием V становится не до близнецов… да и вообще ни до чего, если честно. Все его силы уходят на то, чтобы не позволить Рике соскользнуть в пропасть – и все равно он не может ее удержать. Девушка, которую он любил, которая была для него целым миром, на глазах превращается во что-то чужое и дикое, и самое страшное – V не перестает любить ее даже такой и в глубине души верит, что своей любовью сможет ее спасти. Верит даже после того, как ее стремление всех спасать превращается в манию, и Рика начинает говорить о рае, к которому непременно всех приведет. Верит, даже когда она бьет его по глазам. V больше не следит за судьбой близнецов, но с Сэёном поддерживает связь. Тот экстерном заканчивает университет и в неполных девятнадцать лет получает работу в секретном агентстве. Агентам не положено иметь семьи; Сэён отказывается даже от своего имени, став Люсиэлем, и никогда больше не упоминает вслух о брате. Но не забывает о нем; достаточно понаблюдать за ним несколько дней подряд, чтобы заметить, что всеми его желаниями и устремлениями руководит одна-единственная цель, которую он прикрывает шутками. Глядя на это, V ощущает огромное, невыразимо тяжелое чувство вины. И однажды, сделав над собой невероятное усилие, приезжает в маргинальный район, в нищенский дом на самой бедной улице, надеясь, что Сэран все еще живет там, что еще не поздно выполнить данное Сэёну обещание и вырвать его брата из ада, в котором он прожил первые девятнадцать лет своей жизни. И не находит там никого. В доме пусто и заброшенно, окна выбиты, дверь висит на одной петле, везде валяется мусор – похоже, здесь уже давно никто не жил. Опрос соседей ничего не дает; все говорят, что мать близнецов то ли покончила с собой, то ли была зарезана кем-то из собутыльников в пьяной драке, но никто не знает, куда подевался ее сын. V идет в церковь, в школу, где учился Сэран, выслушивает многословные восторги учителей о том, какой он был умненький, прилежный и усидчивый, как любил математику, но никаких сведений о том, где он сейчас, не получает тоже. Он возвращается ни с чем – кроме тягостного ощущения, что никогда больше не сможет смотреть Сэёну в глаза. Но ничего: оказывается, по мере того, как он сам теряет зрение, скрывать за помутневшими зрачками правду становится все проще и проще. А потом Рика умирает, точнее, «умирает», и V тоже очень хочется умереть – в отличие от нее, по-настоящему. И только мысль о том, что он должен защитить друзей, останавливает его от необдуманных поступков. Больше нет его и Рики, двух любящих сердец, стремившихся помочь всем страждущим. Есть он и RFA против Рики и ее культа «Mint Eye», места, порожденного ее безумием, ее стремлением осчастливить всех силой. И очень долго V верит, что это противостояние в конце концов сведется к борьбе его и Рики. Но ошибается. Когда приложение RFA ломают, и в чате появляется эта девочка, V сразу понимает, что подослала ее Рика. Судя по всему, вслепую, но в любом случае это значит, что Рика решила взяться за них всерьез, привести бывших друзей в рай, невзирая на сопротивление. О том, что ее безумный разум может понимать под раем, V старается не задумываться. Вместе с появлением в чате засланки, сервера начинают атаковать, пытаясь добыть собранную конфиденциальную информацию. Сэён отражает хакерские атаки, но непохоже, чтобы это легко ему давалось. Он звонит V среди ночи, подняв его из постели, и у него не оживленный, как обычно, а устало-безнадежный голос. – Он нас ломанет, V. Это вопрос времени. V садится на кровати, ежится от холода. Странно, на улице ранняя осень, почему же пробирает морозом? – Ты устал. Отдохни и завтра займись усилением безопасности на свежую голову. Никто не ломанет тебя, ты лучший хакер в индустрии, нет никого талантливее тебя. Сэён кашляет, будто вдруг поперхнулся воздухом: – Он не хуже меня, V. Поверь, я разбираюсь в хакерстве, и этот парень, кем бы он ни был – монстр. Я никогда раньше не сталкивался с таким противником, и я правда не знаю, как мне победить его. V не может усидеть на месте, он встает, начинает мерить шагами спальню, размышляя о том, где Рика нашла такого хакера. Он наблюдал зарождение ее культа и прекрасно помнит, что единственным хакером из ее знакомых был Сэён. А сам Сэён знает большинство коллег; наверняка он узнал бы манеру, если бы раньше с ней сталкивался. Откопала еще один самородок? Но самородки ведь так просто не идут в руки; встреча Сэёна была невероятной – и уникальной – удачей. Обычно нужно знать, где копать… – Ты уверен, что не знаешь, кто это может быть? – Вообще странно, – бормочет Сэён, и V слышит щелчки клавиш. – Он как будто… я. – Что ты имеешь в виду? – Ну... Он использует те же методы, будто мы учились по одним и тем же книжкам. Такое ощущение, что он понимает, как я мыслю, и поэтому все время опережает меня. Это кто-то, кто очень хорошо знает меня. Или кто-то, кто думает, как я. Или одновременно. Но в обратную сторону это почему-то не работает. Он резко осекается, долго молчит, но V не прерывает тишину: ему кажется, что Сэён сказал еще не все, что хотел. – Знаешь, – наконец медленно произносит тот. – Я стараюсь не думать об этом… Но никак не могу прекратить, потому что мне все время кажется, что это может быть он. Но это же невозможно, V. Не может быть такого, чтобы он тоже стал хакером. Я не для того окунулся с головой в эту грязь, чтобы он тоже влез в нее. – Нет, это, конечно же, не он, – машинально произносит V. – Прости, у меня плохая связь, я перезвоню тебе. И, положив трубку, садится обратно на кровать, запускает пальцы в волосы и дергает – как можно сильнее, чтобы резкая боль сделала вину в его сердце чуть менее тяжелой. На следующий день V отправляется в «Mint Eye».