Шпионский роман

— Ты хоть помнишь, с какой целью мы прилетели к хаттам? — Хатты не ведут переговоров о сотрудничестве, ты это прекрасно знаешь. — Это невыгодно для бизнеса, — кивнул Терон, наблюдая за Ланой, стоящей у окна. В полумраке большой комнаты свет неоновых вывесок причудливыми разноцветными тенями ложился на ее обнаженную фигуру. — И что же мы тогда тут забыли? — Джедаи. — Джедаи, — согласился Терон, который слишком хорошо знал убежденность этого сословия в том, что не все плохие и продажные, если найти правильный подход. А их командир был именно таким человеком. Движения Ланы были медленными и неторопливыми, будто она действительно никуда не спешила, и их не ждали внизу, в огромном конференц-зале. А, может быть, их и правда не ждали? Хатты с компаньонами были слишком заняты торгами, чтобы помнить о парламентерах из Альянса. Да и сами они предпочли затеряться в толпе гостей криминальных воротил Нар-Шаддаа. Сначала широкий балкон, разговоры за бутылкой вина, потом этот номер в гостинице наверху. В такие моменты стоит ненадолго отложить все дела. Когда они с Ланой в последний раз были вот так, вместе? Их отношения — нелепый служебный роман: общее дело, общая работа, случайные встречи вечерами. Мистер и миссис шпион. На базе — никакой личной жизни. Здесь забыть о работе захотелось как раз в тот момент, когда Лана избавилась от своей повседневной одежды и достала красивое вечернее платье, которого требовал хаттский дресс-код. — Ты можешь хотя бы иногда не говорить о работе, Терон? — Разве не ты у нас специалист по таким вещам? Не я же во время бурного секса вспоминаю о неоправленном отчете по продовольствию... Терон осекся, когда Лана внезапно шагнула к нему из полумрака и села рядом на край кровати. Он ожидал, что она сейчас прикажет ему заткнуться или молча сделает кляп из своего же белья. Лана умела избавляться от раздражающих факторов. Она предпочитала главенствовать всегда и во всем. Иногда Терону казалось, что она старательно разыгрывает чью-то роль. Слишком много придирок, как к Терону, так и к обстановке: она не любила, когда к ней лишний раз прикасались, не любила долгих и страстных поцелуев, разговоров в постели, яркий свет. Но со временем Шан сумел подстроиться под необычные запросы своей любовницы, привык регулярно оказываться связанным, не отвечать на вопросы и не задавать их. Наедине они оказывались не часто, в редкие моменты, когда оба могли выкроить на это время. Для таких встреч Терон легко мог найти себе и другую девушку, но его постоянно что-то останавливало. Он, как и Лана, не стремился заходить в отношениях дальше постели. Они оба были шпионами — людьми без личной жизни и близких. Терон знал не понаслышке, что у тех, кто верен государству и долгу, не бывает семьи. Его самого бросили на краю Вселенной, отдав на воспитание старому джедаю. О Лане же Терон практически ничего не знал. Только то, что она была привязана к своему учителю, который предал ее и Империю. И что она перенесла это достаточно тяжело, хоть и успешно скрывала свою боль. В отношениях Терон старался держать дистанцию. Видимо, того же желала и Лана, ставя каждый раз какие-то странные условия, воспринимая своего любовника, как объект, от которого требовала минимум проявления чувств. У них была работа, общее дело, друзья, Альянс... и много чего такого. И это общее дело не должно было рухнуть из-за чьих-то не вовремя проявленных эмоций. Как там говорят джедаи? Нет эмоций — есть покой. Ситхский кодекс учил другому, прямо противоположному. И, видят боги, Лана умела манипулировать Силой, порой заставляя Терона чувствовать куда больше, чем хотелось бы, тонуть в собственной страсти. Но, может быть, и не было никаких манипуляций, а это прорывались его собственные чувства? Собственно, Шан старался об этом не думать. У него с Ланой были сложные партнерские отношения, которые периодически приводили их в постель. И обоих это вполне устраивало. Сейчас она сидела рядом с ним, обнажённая, полностью открытая и какая-то отрешенно задумчивая. Но именно от этой открытости у Терона перехватило дыхание. Во внешности Ланы не было ничего особенного, вернее, на своём пути Терон встречал много роковых красоток, но почему-то прикипел именно к той, кто долгие годы была его противником. И сейчас Терон подмечал то, на что раньше старался не обращать внимания: на мелкие родинки, на давно побелевшие старые шрамы. По спине Ланы проходила тонкая бледная полоска, рубец от светового меча. А на животе все еще виднелся след от бластера, дело его собственных рук. За тот обман Терон едва не лишился пары зубов, а рёбра потом ещё долго болели, но тогда, выместив на нем свою ярость, Лана сказала, что, возможно, простит его за то, что он не посвятил ее в опасные и рискованные планы. Терону было неведомо, что творится в её душе, но все-таки он считал, что кое-что знает о ней: хотя бы то, как она морщит нос, когда недовольна, что любит читать, какой каф пьет по утрам и чем занимается в свободное время. Работа связала их тонкой нитью, которую не хотелось разрывать. Поэтому он и мирился со всеми причудами Ланы. — Ты когда-нибудь задумывался о том, что будет дальше? — Ну, я полагаю, завтра мы вернемся на Одессен... — Терон, — перебила его Лана и укоризненно посмотрела на него, словно намекая, что сейчас вообще не время для шуток. — Ты решила задуматься о будущем именно сейчас? Серьезно? — Именно сейчас, когда мы посмели снова украсть немного времени только для себя, — согласно кивнула Лана. — Я предпочитаю не заглядывать так далеко в будущее. Не знаю, что будет завтра. На данный момент у нас есть общее дело в Альянсе. — А потом? Я ведь никогда не смогу вернуться домой, Терон. — Ты боишься тех ситхов, которые назначили награду за твою голову? — спросил Терон, но тут же прикусил язык, понимая, что сказал лишнего. — Ну, знаешь, мне тоже нет дороги назад. Я вроде бы позволил убить своего отца — верховного главнокомандующего республиканских войск. Считаешь, меня встретят в порту с фанфарами? Все это слишком сложно. Мне совершенно не хочется об этом думать, и уж тем более говорить. — Просто наши шпионские игры давно закончились, Терон. Моя вера рухнула вместе с миром, которому я служила. Это уже не моя Империя. И не моя Республика, подумал Терон. С поступком Сареш мир вывернулся наизнанку. Политики всегда были продажными, вели двойные игры, но то, что произошло, выходило за рамки его понимания. Долгое время ему казалось, что на такие низкие поступки способны только ситхи, готовые добиваться своего любым путём. В тонкостях политического обмана Сареш переплюнула многих, показала, что Республика недалеко ушла от Империи. Был Альянс, была идея и была война. Вечная Империя подкосила их обычную жизнь и посадила в военную кабалу, требовала непосильной дани. Но тогда у них была идея, была надежда и была цель. Но теперь время войны прошло. Нужен ли кому-то Альянс, когда Республика и Империя снова рвут друг другу глотки в борьбе за влияние и ресурсы? Тогда они боролись за свободу, по крупицам собирали сопротивление тирании Арканна, даже создали символ Альянса в лице одного героя. Но что теперь? Чужеземец и его Альянс превратились в рядовые пешки в чужой грязной игре. А что теперь делать им? Конечно, Терон готов был идти за Чужеземцем — до конца, пока существует Альянс. Но он прекрасно понимал, что это не продлится слишком долго. Они с Ланой два шпиона из мира, который уже умер. Но их никто не учил жить по-другому. Единственное, в чем Терон был уверен — он больше не хочет бороться за чужие идеалы. — Наверное, я сегодня слишком много выпила, — словно пытаясь оправдаться, произнесла Лана после неловкой и затянувшейся паузы. — Да давно надо было поговорить, просто времени не находилось. Терон потянулся к Лане, обнял ее за плечи и впервые поцеловал так, будто старался вложить в этот поцелуй все те чувства, которые никак не мог выразить словами. Он ожидал, что Лана оттолкнет его и уйдёт, но она сама всем телом потянулась к нему. Не так Терон думал провести остаток ночи, не в разговорах о том, как им жить дальше, после войны. Но эти ночные откровения сделали больше, чем просто разговор по душам. Что-то глубоко внутри него всколыхнулось и теперь стремилось получить ответы на все вопросы. А ведь он ревновал Лану. Это мысль пронзила его, словно молния. Очень долго и ко всем, кому она оказывала знаки внимания, даже к Чужеземцу. Как джедай, тот должен бы соблюдать обет безбрачия, но это не мешало ему испытывать к Лане совершенно особый интерес. И он не находил себе места каждый раз, когда она улетала с ним на миссии, словно по возвращению хрупкий мир их непростых отношений мог рухнуть. А самым худшим было любить и отказываться признавать это. А все почему? Просто потому, что Терон никогда не знал, что такое любовь, не знал, каково это, когда есть человек, который стал для тебя центром Вселенной? У него были только его странная жизнь, работа шпиона-одиночки и несколько близких, занявших место в его сердце, но при этом находящихся достаточно далеко, чтобы никто из его врагов не причинил им вреда. И была Лана, чье место в своей жизни он так долго не мог определить. Кто она? Противник, коллега, друг, любовница или что-то большее? Мир менялся, они уже не могли жить, как прежде — надеясь на удачу, довольствуясь редкими украденными ночами, смиряясь со своими разбитыми судьбами, как когда-то его собственные родители. Сейчас Лана в его объятиях была совершенно иной, словно она изменилась за один короткий разговор, и так же, как он, боялась потерять что-то навсегда. Терон обнимал ее, покрывая поцелуями лицо и шею. Он держал ее так, словно в один миг стал собственником, чувствуя, как все тело этой женщины отвечает на его чувства. Она была желанна, как ни одна девушка в мире, и ни в одном мире ей не было равных. — Терон, что же дальше? — губы Ланы заскользили по его шее рядом с ухом, но он услышал ее тихий вопрос, на который она явно боялась получить ответ. Терон зарылся лицом в светлые волосы Ланы, вдыхая их аромат, а потом спокойно произнес: — Мы просто начнём новую игру, Лана. С новыми правилами и только для нас двоих.