Надрыв

*** Сэнд звучно треснула кулаками по раковине и звериный рык безысходности разнесся по ванной комнате. Шепард осмотрелась вокруг. Она не помнила, как очутилась в своей каюте, лишь мелкие клочки воспоминаний всплывали в мутном сознании. Наконец до мозга дошел ринкол. Осталось дождаться сильную слабость, дойти до кровати, погрузиться в забытье… но не было сил выйти из ванной. Женщина осовело глядела в зеркало, но отражения не видела. В ушах звучало множество голосов, перебивающих друг друга, и лишь один Сэнд слышала отчетливо. «Калахира, владычица непостижимых глубин, я молю о прощении. Калахира, чьи волны точат камень и уносят песок…», – этот хриплый баритон снова зазвенел в ушах и заставил ноги подкоситься. Калейдоскопом закружились все события минувших лет. Проклятый Сарен, утверждавший о дружбе со Жнецами, чертовы Коллекционеры, заставлявшие поджилки невольно трястись. Вспышка. По небу Нос-Астры вслед за солнцем уходили последние лучи. Силуэт молящегося дрелла паззлом закрывал красочную панораму. Сэнд тогда злобно осыпала Тейна упреками. Как же ее тогда раздражало игнорирование. Однако никто не мог даже предположить, что из семени презрения вырастет цветок крепкой и нежной любви. «Это молитва не о нем, коммандер. Он уже просил прощения за те жизни, что отнял. Он молился о вас», – раздался зрелый голос сына Тейна, Колята. От этого мгновения сердце снова резанул невидимый нож и мерзкий холодок пробежался по спине. Сэнд сгорбилась, исступленно смотрела в пустоту, а сухие губы дрожали. – Я не нуждаюсь в этом, – со злобой прошептала Шепард, – за всю мою жизнь всего приходилось добиваться самой. Сквозь кровь, боль, страдания. Ни одна мольба не помогла. Она зажмурилась и дернулась в сторону, сметая на пол стаканы, зубные щетки, мыло и все, что попалось. – Ты слышишь, воображаемое существо, именуемое Богом?! Ты ни разу не слышал меня. Каждый гребаный раз у тебя вырастают бананы из ушей! Быть может, тебя, Калахиры, Будды, духов и всех этих засранцев попросту нет? Вы все – воображение слабовольных. Они не верят в себя. Им нужны вы. Но каждое обращение как горох об стену! Я больше в тебе не нуждаюсь. Я ненавижу тебя. Ты позволил этому случиться. Из-за тебя он умер… ты всегда забираешь все, что я люблю. В этот раз ты превзошел себя. Дрожь в коленях утянула на пол. Рухнув, Шепард разразилась громким хохотом, постепенно перешедшим в истеричный плач. Ее тело охватил сильный тремор, словно внутри Сэнд был заперт сгусток бешеной энергии и он метался в поиске выхода. – Почему он молился обо мне? Это не поможет. Души нет. Богов нет. Ничего нет… кроме боли. Все это мура. Чушь, чушь, чушь! – Сэнд запрокинула голову и устремила взгляд в потолок. По покрасневшим щекам струились слезы, – он ведь мог просто вдохнуть и пробыть со мной чуточку дольше… В бессилии Шепард оперлась спиной о стену. – Я ведь лгала ему с самого начала. Сначала обещала, что свяжусь с ним после ареста, потом говорила, что лекарство от его болезни в разработке. Я клялась, что он будет жить. Верил ли он? Какая же я дура. Судорожное дыхание не прерывалось и Сэнд мучилась от бездействия. – Как же все надоело! – рывком она поднялась на ноги, – миллионы жизней, судьба галактики, Жнецы, Цербер, Альянс. Ненавижу! Я не справляюсь. Это не Торфан. Сейчас потерь явно больше и я слабее. Мне так одиноко. Я хочу к тебе, Тейн. Тупой болью встряла в голове навязчивая мысль. Смерть – вот что вернет горькую потерю, снимет крест с поникших плеч. Сэнд увидела свое отражение и ее лицо исказилось в болезненной ухмылке. Пока нужная решимость не пропала, Шепард ловко сняла с пояса «М9–«Ярость», проверила заряд. – Что ж, Боги, сыграем? Хотите моей смерти – получите. Я сегодня на редкость щедра, – тень сомнения мелькнула по ее лицу, – быть может, Тейн, твоя молитва сработает. Встретимся на том берегу моря. Коммандер поднесла к виску дуло пп и выпрямилась. Дрожащие пальцы легли на курок, но совершить задуманное что-то мешало. Во рту неприятно пересохло. Неужели так глупо и быстро все закончится? «Сиха, не нужно» Сэнд распахнула удивленные глаза. Рядом с ее отражением качнулся призрак любви. Он бережно забрал пистолет из трясущихся рук, положил его на раковину и приобнял дрожащие плечи. – Тейн? Что мы... Что ты... Ты пришел за мной? – Шепард не могла подобрать нужных слов и пошатнулась, схватившись за ручку крана с водой. – Нет. Ты не должна уходить отсюда по своей воле. Твой час не настал. Еще многое предстоит сделать, Сиха. Только ты сможешь довести дело до самого конца, – призрак дрелла обнял ее со спины. – Я не могу. Меня все бесят. После твоей смерти я не могу уснуть, забыться. Сейчас могло бы получиться, – Сэнд не чувствовала прикосновений Тейна, взгляд ее завороженно смотрел в зеркало, где возлюбленный был виден. – Мы ещё погуляем по побережью. Имей терпение. Ты нужна здесь. Моя роль в твоем мире окончена. Мне очень жаль тебя оставлять. – Кай Лен... Это все из-за него, – Шепард злобно оскалилась и алый огонек ненависти вспыхнул в заплаканных глазах, – ты прав. Нельзя умирать сейчас. Я отомщу. Клянусь, я вырву его сердце, раздеру голыми руками по кускам и буду бить его жалкое тело, пока не превратится в кровавое месиво! На этот раз я исполню обещанное сполна. – Бездушность тебе не идёт, Сэнд. Я прошу тебя, избавь этот мир от гибели. У тебя все получится. Пусть я не рядом с тобой физически. У тебя есть верный экипаж, который поддержит все твои начинания. Я знаю боль утраты. Искренне надеюсь, что ты найдешь способ притупить боль, одолеть Жнецов и мы воссоединимся. Сэнд опустила голову. – Я люблю тебя, Тейн. Пухлые губы дрелла замерли в улыбке. – И это взаимно, Сиха, – он попрощался нежным поцелуем в висок, куда должна была попасть пуля минутами назад. Стоило коммандеру моргнуть, как перед зеркалом осталась она в одиночестве. Шепард не поняла был это по правде призрак Тейна или злые игры подсознания, но искренне надеялась на первый вариант. Женщина вернулась в комнату и легла на жесткую кровать, подбив под себя подушку. С журнального столика, в картинной рамке на Сэнд любовно созерцал печальными глазами портрет возлюбленного. – Приятных снов. Ждать тебе недолго, – ее обветренные губы растянулись в рассеянной улыбке. «Калахира, владычица непостижимых глубин, я молю о прощении. Калахира, чьи волны точат камень и уносят песок…», – убаюкивали бархатные нотки любимого голоса и под них Сэнд наконец сомкнула послушные веки. ***