Так себе трагикомедия

Запись1.       Я не хочу называть числа, поту что не знаю какое сейчас число. Я даже не знаю какой сейчас месяц и где я точно нахожусь, кроме названия деревни «Вьючные березки». Еще я поняла, что комната, в которой я сижу, на втором этаже какой-то таверны. Я решила, по возможности, вести записи, чтобы не потеряться хотя бы в своих собственных мыслях и событиях. А еще я прекрасно понимаю язык, на котором думаю, пишу и разговариваю, но он не был мне знаком раньше.       Тот мужчина с седыми волосами, Геральт, назвался ведьмаком и тут я поняла, что уже слышала это слово раньше. Были такие книги, серия книг, и пару игр. Мой коллега рассказывал мне о них. Андрей. Боже. Я очень стараюсь не думать о нем, о родителях, о друзьях, даже о Марке, которого я считала, что ненавижу. О своей кровати, компьютере, городе, о любимом кафе, собаке, своём лице. Я боюсь подойти к зеркалу и посмотреть в него, но, когда я касаюсь руками лица, Боже, это такое жуткое чувство. Я будто трогаю чужую кожу, нос, слишком маленький и острый, глаза, слишком большие, волосы… У меня длинные волосы, медные. Когда я провожу пальцами по голове — спускаюсь до самых кончиков волос и держу их. Всё во мне не моё. Так страшно.       Я схожу с ума? Или я уже сумасшедшая? Или я ей была? Я так хочу знать ответы. Меня мучает слишком много вопросов, все и не сформулируешь. Надеюсь, позже, здесь появится запись, рассказывающая мне то, что я хочу знать. Пока-что, пока я не до конца *зачеркнуто* пока я совершенно не доверяю этим людям *приписка сбоку: я даже не уверена, что это люди*, я не могу их спрашивать. Я могу только пытаться понять ситуацию, в которой нахожусь. Возможно, скоро мне придется бежать. Трисс, она называет себя чародейкой, слишком сильно хочет меня «изучить», а я знаю, чем заканчивается изучения кого-либо или чего-либо там, откуда я пришла. Если я вообще оттуда приходила. Так что нужно приготовиться. Узнать подробнее где я, куда направляется эта парочка и зачем и, по случаю, узнать куда я могу сбежать. Я больше не уверенна в том, кто я и не знаю, сколько здесь таких, как я. Но, судя по тому, что сказала чародейка Геральту, таких как я очень мало. Значит, возможность найти «своих» и примкнуть к ним — отпадает.       Я очень стараюсь мыслить рационально, немного помогает пару глотков портвейна. Ведьмак и чародейка оставили меня в этой комнате *на полях: тут я очнулась*, готова поспорить, что этот Геральт не спит. Наверняка сидит за соседней дверью и внимательно слушает что я делаю. Мне выдали заточенную деревянную палочку, чистые листы в переплете и чернильницу. Конечно, 100%, они попытаются прочесть то, что я тут написала *на полях: поэтому мне так жаль, что я пишу не на родном языке, который знаю только я. Возможно в будущем стоит придумать какой-нибудь шифр хотя бы с заменой букв, если у меня конечно будет будущее* Господи, впервые в жизни я чувствую себя настоящим параноиком, но с другой стороны: впервые в жизни, я думаю, у меня есть на то основания.       Я уже выпила всю бутылку, которую нашла под столом, но не чувствую себя слишком пьяной. Я и раньше медленно пьянела, намного медленней многих, с кем пила. Но теперь это вообще нечто особенное — я всё еще будто взяла себе две «Голубых Лагуны» в баре. Теперь про бары после работы можно забыть.       Я боюсь ложиться спать. Вдруг я проснусь в новом месте? В новом теле? Но еще хуже, еще страшнее — если я опять проснусь здесь. Боже. Мне всего 25 лет, я не хочу здесь умереть. Запись 2.       Сегодня мы *зачеркнуто* Сегодня я выехала из деревни вместе с этой сумасшедшей парочкой. Я сижу в задней части телеги. Путешествую на деревянной телеге! Я почти не разговаривала с этими людьми, они между собой тоже не особо переговариваются. Конечно это из-за меня. Я только поняла, что чародейка иногда может читать мысли ведьмака, но, видимо, не мои. Или она притворяется. Я не знаю. Но перед выездом, на утро, когда они зашли в мою комнату, она посмотрела на меня таким же сосредоточенным взглядом, как иногда смотрит на ведьмака, и я почувствовала странное покалывание по всему телу. Потом в её глазах читалось разочарование. Думаю, у неё ничего не получилось.       Мне пришлось посмотреть в зеркало. Трисс одевала меня в какое-то полу-платье с разрезом и выдала мне голубую рубашку и кожаные штаны. Сказала, что я должна притвориться её слугой, а значит и выглядеть мне нужно соответствующе. Не знаю где она так быстро взяла эту одежду, но она ведь «чародейка». Еще мои волосы теперь заплетены в два колоска, уходящих назад… Я выгляжу как аристократичный хоббит. Чуть повыше. Это не моё тело. Еще я, наконец, перестала плакать.       Судя по погоде, сейчас где-то середина весны, хотя… Чёрт его знает, как тут проходят времена года. Я много думала об игре, про которую мне рассказывал Андрей. Это кажется безумным… Нет! Это и есть безумно — она реальна, эта игра. Значит ли это, что множество вещей, о которых я знаю, на самом деле реальны? Может быть, многомировая интерпретация квантовой механики, в теории вечной инфляционной мультивселенной, верна? Тогда есть вероятность, что многие «выдуманные» миры — действительно существуют. Господи, если бы я знала об этом больше! Нужно постараться вспомнить хоть что-нибудь. Но с другой стороны, интересуясь всё время научной фантастикой, я упустила множество фэнтези произведений. Может быть не стоит опираться на науку? Хотя, в моём мире *зачеркнуто* Хотя там, где я была раньше, многие люди очень долго верили, что грозы насылают на нас боги, пока не доказали обратное. Может быть я найду какое-нибудь объяснение? Я хочу опираться хотя бы на что-нибудь, иначе не знаю, как мне жить дальше. Я будто провалилась в собственный бредовый сон. Они смотрят на меня, вдвоем. Чародейка мне улыбается. Даже я вижу, насколько фальшивая эта улыбка, а я никогда не отличалась особой проницательностью. Всё равно буду сидеть и писать. В конце концов, что еще мне остается? Запись 3.       Мы прибыли в лагерь. Сейчас я сижу в маленькой палатке, рядом с шатром Трисс. Она оказалась права, стоило ей сказать, что я её слуга *на полях: нежеланное дитя низушки и эльфа, которое она приютила из-за магических способностей*, как остальные избегали и презирали меня, но никто и пальцем не тронул. Трисс сказала, что я «много чего пережила», так что никто не удивляется, что я мало разговорчива. Но она не соврала! Я и правда много чего пережила, по крайней мере для себя самой.       Пока что, мы *зачеркнуто* Нет. Я должна писать «я». Должна. Пока что, я нахожусь тут уже сутки, наверное. Сейчас я ориентируюсь по дням и ночам, так как еще не поняла, какими единицами тут измеряют время. В мои задачи входит притворяться, что я полезна Трисс. Время от времени она посылает меня отнести травы сушиться на солнце, или почистить от пыли её книги. *на полях: оказывается, её тут ждало грёбаных пол библиотеки* И я стирала её рубашку. Прачка из меня хуёвая, это точно. Геральт почти не появлялся на моих глазах, но я постоянно чувствую его присутствие. Чувствую, что он следит за мной. Я хожу под солнцем без кандалов, но я настоящий заключенный и с каждым днем я понимаю всё больше, что мне вряд ли удастся сбежать.       Я видела короля. Его имя — Фольтест, это я поняла еще из разговора в таверне «Вьючных Березок». Оказывается, он правит государством… чёрт его знает, какой вид монархии у них тут, под названием «Темерия». Он так легко и непринужденно разговаривал со всеми. Общался с простыми солдатами, будто они все вместе вчера пили за одним столом. Да и вообще, он выглядел как человек, которому не повезло родиться королём, но это лишь на первый взгляд. Он не может быть «простым», этот мужчина управляет огромным населением, развязывает войны, планирует сражения. Я думаю, он такой же двуличный, как и все остальные правители. Они просто не могут быть другими, у них нет выбора. Но, честно говоря, Фольтест внушал мне и то больше доверия, чем мои новоявленные спутники по принуждению.       Все вокруг смотрят на меня, как на индийского прокаженного. Будто запачкаются, если подойдут слишком близко. Никогда не думала, что мне придется лично столкнуться с ненавистью по внешнему признаку. А еще, я никогда не чувствовала себя так одиноко. Однажды, я хорошо помню эти ощущения, мы поехали с Родителями *на полях: я хочу писать о них с большой буквы, теперь* на дачу. Это был наполовину достроенный, только нижний этаж, частный дом возле речки. Мы, с моим тогдашним другом, пошли ловить лягушек, решили заодно порыбачить. Мой друг, кажется его звали Серёжа, украл у своего папы резиновую лодку, надутую ясное дело, и мы решили отплыть на середину речки и сначала наловить рыбы, а потом уже лягушек. Но мы были глупыми детьми. Весло у нас имелось только одно, маленькое чёрное резиновое весло. И, разумеется, Серёжа его уронил. Нас отнесло течением на другой берег, а лодка порвалась об острые камни ракушняка, его туда натащили из моря, когда ограждали рыбацкие мостки. И мы застряли на, относительно диком, другом берегу реки. Конечно, сейчас это звучит не страшно, но тогда нам казалось, что наш дом так далеко. Мы видели, когда начало темнеть, как в окошках наших домов загорался свет. Представляли, как там тепло. И мы так боялись сдвинуться с места, боялись, что, если уйдем далеко — нас не найдут. Мы с Серёжей пробыли там несколько часов, не больше, пока мой отец не приплыл за нами и не надавал тумаков, но эти часы казались нам временем абсолютной отчужденности. Я помню, каково это было думать, что ты принадлежишь тому дому, но больше не являешься его частью. Разумеется, так это чувство я объяснила себе уже позже. Но тогда со мной был Серёжа, а сейчас я совсем одна. В чужом месте, в чужом теле *приписка сверху: даже если оно моё, я его не помню*, среди чужих людей — совсем одна. И я не знаю, что мне делать. Но чем больше я пишу — тем легче мне становится. Я будто разговариваю с кем-то. Я так хочу понять хоть что-то, но, наверное, сейчас мне нужно просто выжить. Возможно, только возможно, мои спутники смогут мне помочь. Я боюсь их. Не доверяю им. Но я просто не знаю к кому мне еще можно обратиться. Нет. Хотя бы за кем мне сейчас можно идти. Завтра войска Фольтеста выступают. Из обрывистых разговоров я поняла, что какая-то знатная дама родила от него детей и он хочет забрать их себе. Им что-то угрожает? Или это просто королевская прихоть? Со мной почти никто не разговаривает сейчас, а Трисс велит молчать. Чародейка сказала, что ведьмак пойдет бок о бок с королем, а она будет им помогать. Я должна буду пойти с ней, так как, по её словам, мне опасней оставаться в лагере. Я даже не представляю, чего хочет от меня ЭТА женщина, раз она так набросилась и готова тащить меня с собой в гущу сражения. Но, что еще мне остается? Я не знаю. Я всё равно туда пойду. Мне кажется, что сейчас моя жизнь зависит от меня еще меньше, чем раньше. Я даже не уверена, что она «моя».       Да, завтра войска выступают. А сейчас я сижу в этой мелкой палатке, со своей палочкой, дневником и чернилами. Я слышу, как ведьмак и чародейка развлекаются по соседству. Да, наверное, весь лагерь слышит. Хорошо хоть свечку держать не попросили. Господи, я даже не помню, когда последний раз у меня был секс. Четыре месяца назад? Пять? Надеюсь в этом лагере у меня его не будет. Может быть на меня и смотрят, как на прокаженную, но в данной ситуации, наверное, это очень хорошо.       Рискну сегодня поспать. Я так хочу не увидеть этих страниц завтра и проснуться в своей маленькой квартирке от того, как в дверь тарабанит сердитый Марк. Но я уверенна. Я знаю! Завтра нам всем предстоит пережить бой.       Я не хочу умирать.