Магия души

      (Япония. Тысяча семьсот двадцатый).       Стоя на летающем "гвозде", зависшем над землёй на высоте пятидесяти метров, прикрываясь всеми известными магическими средствами против обнаружения, Виктор обозревал поле минувшего боя. Благодаря тому, что клонящееся к закату солнце светило ему в спину, мужчине даже не приходилось защищать окуляры маски от засветки, чтобы увидеть результат столкновения двух армий, состоявших из десятков тысяч с обеих сторон конфликта... разразившегося между людьми, коих поддерживали местные маги (оммёдзи, использующие физическую силу, амулеты и врождённые способности), а также некоторые из представителей местного пантеона богов, и нелюдями, разнообразие видов коих просто не укладывалось в голове, ведомых в битву полубожественной девятихвостой лисицей.       Кланы охотников на нечисть успели показать техники работы с пространством, барьеры, управление огнём, но их магия оказалась слишком медленной, а кроме того - зависимой от заранее заготовленных инструментов. Если бы не шаманы, которые сливались со своими духами-хранителями и обретали силу на равных биться с сильнейшими нелюдями, то людей смяли бы невзирая ни на выучку, ни на помощь армии самураев и ополченцев. Однако саму кьюби им одолеть не удавалось, и лишь одна старая шаманка смогла её удерживать при помощи магических бус достаточно долго, чтобы сам император обратился за помощью к Сусано...       Разумеется, верховный бог пантеона не явился лично, но даже его проекция в виде огромного воина в ало-золотых доспехах впечатляла. Духовное давление сущности было таковым, что прижало к земле почти всех ёкаев, однако никак не подействовало на людей, которые принялись рубить ослабевшего врага с удвоенными усилиями. Сама же лисица, окончательно впав в неистовство всё же разорвала связывающие её бусы, а затем... получила удар мечом в грудь, который почти перерубил её надвое. Но и тогда она не умерла, пусть и перестала быть боеспособной, а бог, обведя взглядом поле боя (учёный на миг ощутил на себе его скучающее внимание, но по всей видимости был признан неинтересным), попросту исчез без каких-либо спецэффектов.       "Мавр сделал своё дело; Мавр может уходить", - промелькнула мысль в голове доктора, пока он наблюдал за действиями оммёдзи.       А посмотреть действительно было на что: люди не могли убить существо, превосходящее их по уровню не только количества, но и качества духовной и жизненной энергий, но и оставить её не решались, так как враг постепенно исцелялся. И тут они решили пойти более долгим путём, сперва облепив тушу ёкая бумажными печатями, а затем путём ритуального самоубийства одного из сильнейших магов, поместили девятихвостую в пространственную складку. У Виктора едва глаза на лоб не полезли, когда он при помощи разных стёкол наблюдал, как сама реальность изгибается, выпучивается и складывается, да так что на том месте осталась только глубокая яма с каменной плитой, на которой был изображён символ местного языка.       Прошло уже полгода с тех пор как Франкенштейн прибыл в эту страну и затаился, не желая вступать в контакт ни с людьми, ни с нелюдями. Он избрал тактику наблюдения и стороннего изучения, хотя бы до тех пор пока не разберётся в зубодробительных отношениях между туземцами (одних ёкаев люди убивают, другим поклоняются, на третьих женятся, а четвёртых порабощают... и это не говоря о том, что и между собой попутно дерутся). В сравнении со стихийными нациями Азии, где воевали три государства, четвёртый народ помогал одному из них, а нелюди предпочитали прятаться... пока их не приютили огневики, здесь был настоящий змеиный клубок, где совершенно непонятно чья голова кого кусает.       "Объявить о себе в подобных условиях - это нарисовать на груди мишень и крикнуть "Стреляйте"", - невзирая на медикаменты, постоянно поступающие в организм и должные лишать эмоций, позволяя думать максимально логично, рационально и быстро, мужчина слегка передёрнул плечами.       Благодаря вылазкам Тиао, с которой пришлось снять ошейник, предварительно вшив в основание черепа артефакт с маленькой ИД, который взорвётся при попытке нарушить клятву, а также некроголемам из отловленных уже здесь птиц, Франкенштейн постепенно составил у себя в голове более или менее целостную картину происходящего на островах. Во-первых, официально здесь правил император, который является сразу и светской и духовной властью, так как кроме богатства и личной армии, имеет родство с богом Сусано (по крайней мере так говорил народ, а судя по увиденному во время сражения, доля правды в этом есть); во-вторых, существует некий сёгун, являющийся верховным главнокомандующим, который вроде бы и не претендует на место императора, но при этом владеет исполнительной властью, может устанавливать законы, командует во время войны; в-третьих, каста самураев, которые являются кем-то вроде профессиональных воинов с кодексом чести, всю свою жизнь посвящающих служению одному господину и оттачиванию искусства владения оружием, телом и духом (что не мешает им забирать имущество у крестьян, убивать за косой взгляд того, кто им не понравился и не имеет возможности защититься, насиловать и пить... пусть это и не одобряется); в-четвёртых, отдельной статьёй стоят кланы шаманов, которые порабощают или договариваются с духами, оммёдзи, защищающие простых людей от сверхъестественного мира, ну и жрецы, служащие каким-либо богам (вторые отличаются от третьих тем, что состоят из круга двенадцати кланов, в то время как служители ками могут происходить из разных слоёв общества, не имея ни с кем кровного родства); в-пятых, существуют аристократы-землевладельцы, на своей территории считающиеся чуть ли не императорами, но подчиняющиеся официальным правителям из-за вероятности быть вырезанными поголовно, а также торговцы, вроде бы уже не простолюдины, из-за чего имеют какие-то права, но и не благородные, из-за чего их права могут игнорироваться. И это лишь то, что касается стороны людей.       У ёкаев, как называют местных нелюдей, всё одновременно и проще, и сложнее: во-первых, у них нет единой власти, пусть и существуют целые поселения, некоторые из которых - это уединённые самостоятельные деревушки, собравшиеся вокруг более или менее сильного лидера, а другие - целые города, где царят законы монстров, вроде недавно побеждённой людьми лисицы; во-вторых, они делятся на рождённых (потомственных), по какой-то причине обратившихся-переродившихся (после смерти или пребывания в насыщенном агрессивной энергией месте), разумных и неразумных, живых, вроде многострадальной къюби, а также условно живых, как какое-нибудь одержимое зеркало, или обрёдший душу предмет. Учёный ещё только составлял полную классификацию этих существ, но уже сомневался в том, что сможет довести работу до конца даже если проживёт здесь пару сотен лет, так как порой вовсе не понимал того, к какой группе относить некоторых монстров вроде ожившей тени, либо воплотившегося духа убитой голодной собаки. А ведь по ходу увеличения сил и разума, они умудряются изменяться настолько, что становится невозможно понять, кем тот или иной нелюдь был изначально.       "Весь этот архипелаг - одна большая аномалия, в которой искусственно завышены фоны духовной и жизненной энергии", - мысленно констатировал доктор, с сожалением наблюдая за барьерами, которые оммёдзи создали вокруг небольшого холма сырой земли, насыпанной поверх плиты-печати (сколько амулетов они туда зарыли было вовсе неясно).       ...       Живя в Республике Огня Виктор задумывался о том, что мир похож на огромный испытательный полигон: на западе Евразии живут волшебники, на востоке - маги стихий, а в Японии - ритуалисты, способные сворачивать пространство так, чтобы создавать тюрьмы для полубогов (о последнем он узнал уже здесь). Переход от одной "испытательной зоны" до другой был не резким, но вполне ощутимым и заметным, если передвигаться достаточно быстро. Разве что шаманы и жрецы попадались везде, но если первые обладают одинаковыми возможностями, что понятно, то вторые зависят от своих покровителей. Квинси, при желании тоже можно отнести к жрецам, а подчиняющих к колдунам... разве что силу они используют свою собственную, но "пустые", оставляющие в душе частичку своей силы, делают почти то же самое что и демоны (позволяющие черпать их энергию).       Япония казалась Франкенштейну странной и неправильной: если в той же Европе количество мистиков на плотность населения считалось как один на тысячу, в Азии было уже один к ста, то тут на десять человек можно было встретить хотя бы одного слабенького одарённого, пусть и не знающего о своей "необычности" (если каждый - особенный, то никто не особенный). При этом количество нелюдей на сравнительно небольшую территорию попросту зашкаливало, и если бы не шаманы, оммёдзи и жрецы, то людей попросту выдавили бы с островов, так как те же самураи замучились бы рубить на куски разную мелочёвку вроде падальщиков, раскапывающих свежие могилы, в то время как настоящие монстры рвали бы уже их.       Местные боги проявляли себя довольно часто, а в сравнении с тем же пантеоном азиатского региона - трудились в поте лица. На их необычную для небожителей активность можно было бы списать и повышенный фон энергии, и произвольные мутации животных в более разумные и опасные формы жизни, и появление одушевлённых вещей, которые по своим свойствам похожи на слабенькие Священные Механизмы, но... логика подсказывала, что они скорее пытаются выправить ситуацию, нежели усложнить себе работу ещё больше.       Иронично, но именно здесь у шинигами было довольно мало работы: люди мистики, как и их противники ёкаи, при появлении "пустых" могли даже закрыть глаза на существование друг друга, вместо этого начав истреблять злых духов (некоторые нелюди их даже едят, если им хватает сил победить). Проводников душ же, по негласному соглашению, ни одна из сторон не трогает, по всей видимости опасаясь того, что могут навлечь на себя дополнительные проблемы, открыв ещё один фронт противостояния сильному и многочисленному врагу.       ...       Свою научную базу Виктор спрятал в горах, выбрав для этого спящий вулкан. Нет, он не обезумел и не забыл того, что столица Империи Огня погибла именно из-за извержения, устроенного землеройками. На самом деле он руководствовался принципом, что именно там наибольшая вероятность остаться незамеченным, при этом в случае угрозы ничто не мешало просто улететь куда-нибудь подальше (приходилось постоянно сканировать гору, чтобы не пропустить вероятное извержение).       Вернувшись после наблюдения за побоищем, которое стало следствием, в котором участвовали две трети мистиков Японии и масса нелюдей архипелага, собиравшие силы почти два прошлых месяца, учёный первым делом отправился в лабораторию на третий этаж. Там его ожидал распятый на столе деревянный манекен, который имел отдалённое сходство с человеком, но самое главное - обладал душой, а не просто духовным телом, как некоторые творения доктора. Пленник не желал идти на контакт, хотя скорее всего и не мог, так как особым разумом и не обладал, а подчинялся примитивнейшим инстинктам, требующим пожирать других для продолжения своего существования.       - И что это за уродец? - спросила тигрица, в своей получеловеческой форме устроившаяся на стуле у стены лаборатории, в данный момент напоминающей мастерскую плотника.       - Добыча некроголемов, - коротко отозвался Франкенштейн, нанося на тело пленника рисунки, помогающие использовать ритуал познания из школы западных чародеев.       - А если подробнее? - хищницу не сильно интересовал ответ, просто ей было откровенно скучно в пирамиде, а потому хотелось поговорить хотя бы с хозяином... ну или вынудить его отослать её куда-нибудь подальше, с каким-нибудь маловажным заданием (собирать информацию в деревушках ёкаев куда интереснее, нежели бездельничать целыми днями).       - Плод любви садовника к дереву, в которое он каким-то образом вложил кусок своего духовного тела, после чего оно срослось с энергетикой растения, мутировало, каким-то образом притянуло чистую душу и... получилось вот это вот, - отступив от стола, учёный задумчиво подпёр подбородок ладонью правой руки.       - Что? - недоумённо моргнула Тиао, которая из услышанного поняла только отдельные слова. - Это как?       - Понятия не имею, - честно ответил Виктор. - Все мои знания говорят о том, что сперва душа внедряется в зародыш живого организма, затем уже образуется духовное тело... а не наоборот. Изучая тебя и твоих сородичей я был уверен, что ваши предки из животных стали нелюдями за сотни, ну или десятки поколений, для чего им пришлось обитать в насыщенных духовной энергией областях, но в этой стране нередки случаи появления новых ёкаев, уже обладающих разумом, из обычных животных, мертвецов и даже вещей... Единственное объяснение того, как это возможно - чрезмерный энергетический фон, который ломает устоявшуюся систему, стирая границу между материальным и нематериальным. Но даже причина появления этого фона мне не понятна.       Немного помолчав, тигрица спросила:       - Может быть я тогда попытаюсь распросить нелюдей об этом? Мало ли кто-то что-то знает...